«Грустно, что музыку теперь пишут люди, у которых есть другая работа»
По иронии группу Slowdive всерьез оценили лет через 10 после ее распада. Тем больше внимания привлек их прошлогодний реюнион с выступлениями на главных музыкальных фестивалях. Перед приездом Slowdive в Москву лидер группы Нил Халстед рассказал о том, каково в 40 лет играть подростковые песни.
- Когда вы впервые подумали о воссоединении Slowdive?
- Нас с Рейчел пригласили на телевизионное шоу. На тот момент она как раз снова начала петь. И мой очень близкий друг и большой фанат Slowdive сказал, что было бы здорово, если бы мы сыграли несколько наших песен. Тогда я подумал, что и остальным ребятам, возможно, тоже будет интересно исполнить несколько наших песен для телевидения в акустике. Мы поговорили об этом и, если честно, сначала эта идея казалась безумием, ведь мы не играли вместе больше 20 лет. И вряд ли кто-то из нас мог представить, что мы можем снова начать. Словом, для всех нас подобное развитие событий оказалось большим сюрпризом.
- Многие начинают заниматься музыкой под влиянием любимых артистов. Кто-то — для удовольствия, ради встреч с друзьями, чтобы весело проводить время и так далее. А вас что к этому подтолкнуло?
- Я могу сказать, что прошлогодний реюнион мы совершили ради удовольствия от концертов и студийной работы. Главная же причина заключалась в том, что мы видели, как все вокруг записывают что-то новое. Так что нам тоже захотелось.
Так Slowdive звучали и выглядели в 1994-м
- Что объединяло вас, когда вы начали играть вместе в 1989 году?
- Мы все были обычными подростками, которые фанатели от Siouxsie and the Banshees, Sonic Youth, The Jesus and Mary Chain, My Bloody Valentine и Cocteau Twins. В школе мы постоянно виделись с другими ребятами, слушавшими такую же музыку. Именно так появилась группа The Pumpkin Fairies, которая затем трансформировалась в Slowdive. Мы сдружились благодаря любви к громкой, шумной музыке. Мы жили в маленьком городе, это тоже нас сближало. Все вокруг слушали одно и тоже, все музыканты дружили и, по сути, выступали на концертах друг для друга. Я, если честно, не помню, при каких обстоятельствах мы впервые сыграли вместе. Мы начинали заниматься музыкой с Рейчел, затем к нам присоединился Ник, а после него в группу пришел Крис. Я уже не помню точно, когда Крис стал играть с нами, но определенно могу сказать, что с его приходом наша музыка кардинально изменилась, звук стал более глубоким.
- Сейчас Slowdive — это легенда шугейза, группа, на которую хотят быть похожими молодые музыканты. Что вы в связи с этим чувствуете?
- Для нас, конечно, невероятно приятно, что молодые ребята вдохновляются музыкой, которую мы когда-то написали. К тому же нам очень повезло, что мы до сих пор востребованы. В прошлом году мы не поехали в мировое турне просто потому, что никто не мог предположить такого интереса к нашему возвращению. Мы не играли вместе 20 лет, и довольно круто ощущать столько внимания к нам, шугейзу и ко всему, что связано с ранними 90-ми.
- За время вашего отсутствия музыка довольно сильно изменилась. Сложно ощутить себя частью современной музыки спустя 20 лет?
- Да, вы правы. В частности, изменилось ее производство, как, в принципе, и весь бизнес в целом. Сейчас молодым группам легче делать записи, не нужно тратить кучу денег и проводить время в студии, все необходимое есть на их компьютерах — и это невероятно круто! Другой потрясающий момент — это возможность доступа к людям по всему миру через интернет. С другой стороны, никто больше не хочет платить за музыку, как раньше. Поэтому все больше и больше музыкантов вынуждены постоянно находиться в турне, потому что это единственный способ выжить. Кроме того, сейчас не так много артистов, для которых музыка является основной деятельностью, и все больше тех, кто занимается музыкой в свободное время. И для меня это в какой-то степени грустно, потому что музыку теперь делают люди, у которых есть другая основная работа. Очень сложно заниматься музыкой в качестве основной деятельности, чтобы выжить приходится найти работу, а музыка останется не больше чем хобби.
А это выступление Slowdive прошлым летом на фестивале Best Kept Secret
- Есть ли у вас планы по записи нового материала?
- Мы собираемся в студии и неспешно записываем. Мы встречаемся всего пару раз в неделю, потому что у каждого из нас есть другие дела. Пока что у нас нет никакого завершенного материала. Но я надеюсь, мы сможем выпустить что-нибудь в следующем году.
- Что вы чувствуете, исполняя песни, которые вы сочинили, когда были намного моложе?
- Помню, как в первый раз собравшись вместе, мы начали играть одну из наших песен, и я моментально подумал: «Черт, она до сих пор звучит круто!» Мне кажется, это какая-то магическая вещь, когда ты продолжаешь заниматься музыкой с одними и теми же людьми на протяжении долгого времени. И наверное, каждый из нас это чувствует сейчас. Может показаться странным, но для меня наши песни звучат так же и значат ровно то же, что и когда я был подростком, — хотя мне уже 40.
Теги
Интервью