Новые альбомы Джейми xx, Снуп Догг, Hot Chip, Холли Херндон, Асап Роки, Шамир и другие

Джейми xx «In Colour»

Как звучит

Дебютный сольный альбом Джейми Смита (его коллаборация с Гилом Скоттом-Хероном не в счет) ожидаемо получился своеобразной библиотекой британской электроники двух последних десятилетий. Продюсер, наиболее известный по отстукиванию битов в группе The xx, решил не зацикливаться на чем-то одном, собрав, прямо как на обложке, все яркие цвета: тут вам и дансхолл, и гэридж, и хип-хоп, и индитроника в духе Four Tet, который, к слову, поучаствовал в создании альбома (см. «Seesaw»). При этом все здесь звучит очень цельно и, как говорится, на стиле — дело тут даже не в филигранном семплинге, тропическом ксилофоне и других отличительных чертах музыканта, а именно в какой-то особенной таинственной атмосфере, держащейся от начала и до конца. Роми и Оливер из The xx по отдельности появляются здесь на трех треках, которые, с одной стороны, с легкостью впишутся в сет-лист группы, а с другой — заставят ее фанатов, ожидающих чего-то большего от этого трио, рыдать от радости; звучат песни куда интереснее и оригинальнее тех, что выпускают собственно The xx. Но главный номер на «In Colour», конечно же, за Янгом Тагом и Попкааном: их жизнерадостная коллаборация «I Know There's Gonna Be (Good Times)» звучит дерзко, безумно и запоминается сразу: подвывания и дикую читку Янга Тага выкинуть из головы будет непросто.

Чем интересно

Как бы нам ни хотелось, звук «In Colour» сложно назвать звуком 2015-го: некоторые треки с него вышли уже давно, да и отсылают они скорее к прошлому, нежели к настоящему или будущему. Так или иначе, этот альбом — важная точка в современной электронике; именно из-за своей цельности и доказательства того, что все комплименты Джейми ранее выписывались не зря. Плюс ко всему поклонникам The xx (которых явно пока больше, чем поклонников Смита) явно стоит обратить на «In Colour» пристальное внимание — видимо, именно так и будет звучать третий альбом этой лондонской группы. При этом о самих The xx при прослушивании альбома можно и не думать: в творчество Джейми максимально просто влюбиться и так же легко заслушать до дыр — этим похвастаться сейчас может далеко не каждый исполнитель. Как говорит Смит в свежем интервью The Fader, танцевальная музыка важна для него потому, что она делает его счастливее. Вероятно, таким же образом «In Colour» может сделать счастливее и вас.

Асап Роки «At.Long.Last.A$AP»

Как звучит

Каждый рэпер, выпускающий альбом в 2015 году, знает, что идет практически в бой: уже были Кендрик, Дрейк (пусть и с микстейпом, но зато каким), Эрл и Тайлер, а сегодня показал, на что способен рэпер Ченс (пусть и с группой Social Experiment). Раким Майерс, он же Лорд Флако, он же Асап Роки, сразу дает понять, что тягаться с ним может не всякий: «A.L.L.A», по поводу сокращения которого уже вдоволь прошлись российские шутники, — это, хоть сравнение и уже несколько потеряло в новизне, путешествие в голову рэпера, где есть и секс, и переживания, и то, что скоро нельзя будет упоминать в печати, и красивая жизнь, и рефлексия — и все в больших количествах, при этом Роки удается нисколько не сделать этот альбом громоздким и неподъемным, своеобразные кислотные американские горки, а не альбом. Пожилой Род Стюарт вторит молодому себе, свой лучший за долгое время куплет зачитывает старик Лил Уэйн, и это только начало: никому до того не известный лондонский бездомный Джо Фокс, хедлайнер грустного хип-хопа Боунс и не нуждающиеся в представлении Скулбой Кью и Майя — здесь каждый на своем месте, но на первом плане всегда он, сам Асап.

Чем интересен

Самый красивый момент альбома наступает в конце, когда король, собственно, отступает в тень — и дает слово своему товарищу Асапу Ямсу, скончавшемуся в январе этого года. Это попросту очень трогательно: перед этим были и выход Джеймса Франко, и удивительный, будто переливающийся «Excuse Me», и сильно выросший в рамках альбома (хотя и без того хит) «M'$», и будущий хит «Electric Body», и завораживающий «Fine Whine», и много что еще — альбом Роки вообще позволяет поговорить об очень многом. О том, что этот год значит для хип-хопа. О том, что у нового поколения рэперов сменились, гм, источники вдохновения. О том, как изменилась с прошлого альбома жизнь Роки и как изменился он сам. О том, что в 2015-м все объединения десятых дали дорогу лидерам — и стало только лучше. Однако это все не очень важно — конечно, благодаря строчкам «моя жизнь как кинофильм» так и хочется сравнить «A.L.L.A» с последним альбомом Ламара, но тут вот какая штука, они взаимно дополняют друг друга: в то время как Кендрик красиво подытоживает прошлое, Раким очень точно ухватывает дух настоящего, буквально как молнию в руки берет — этим, в первую очередь, и ценен.

Холли Херндон «Platform»

Как звучит

В одной из песен на этом альбоме часть звуков сгенерирована специальной программой, превращающей браузерную историю в музыку. В некоторых других — взяты прямо из компьютера: шум вентилятора, клики, глитчи в разговоре по скайпу. «Home», лучшая вещь с пластинки, по своей сути является медитацией на тему скандала вокруг программы PRISM Агентства национальной безопасности США. Есть песня, являющаяся попыткой представить, как звучало бы АСМР-видео, созданное специально для самых богатых и влиятельных людей на земле. Короче, калифорнийская композитор, без пяти минут доктор Стэнфордского университета и перформансист Холли Херндон явно считает центром своего (как, впрочем, и вашего, и нашего) мира компьютеры и интернет. С другой стороны, она еще и очень явно любит разнообразную клубную музыку — поэтому для неосведомленных о творческих методах Херндон «Platform» будет звучать вовсе не как страшный musique concrete, а скорее как некая попытка скрестить воедино старомодный глитч, бергхайновского толка техно и авангардную поп-музыку. Попытка крайне достойная и очень успешная: в умении конструировать мощные, запоминающиеся и закрадывающиеся в душу абстрактно-танцевальные треки Херндон отказать никак нельзя.

Чем интересен

Методы Холли Херндон по производству танцевальной или околотанцевальной электронной музыки довольно занятны с точки зрения чистого производства, но не очень оригинальны эстетически: похожими вещами уже давно успешно занимаются хотя бы Мэттью Херберт и группа Matmos. Гораздо интересней неразрывно связанные с музыкой Херндон ее собственные взгляды на современную технологию. Если кратко, то Херндон придерживается теории того, что развитие технологий ведет нас в эпоху всеобщего сотрудничества и кардинального упрощения жизни, ратует за свободу личного пространства в сети и призывает к слиянию технологии и искусства. Ее взгляды явно растут из идей левых теоретиков культуры и философии вроде Донны Харауэй и независимых разработчиков вроде Джейкоба Эпплбаума — и при этом оказываются в оппозиции новейшим мыслительным трендам праволибертарианской по своему существу Кремниевой долины, где как раз на сотрудничестве учатся зарабатывать деньги (см. Uber и Airbnb), где местные звезды вроде венчурного капиталиста Марка Андриссена указывают на аморальность анонимности в интернете и где слово «искусство» является лучшим пропуском к отказу получить инвестиции. В общем, в каком-то смысле Херндон выступает на передовой борьбы с миром корпоративных технологий — что, по уму, должно привлекать к ней всякого рода радикальных интернет-активистов. Проблема только в том, что в творчестве к своим идеям Херндон относится как раз как консерватор. Вместо того чтобы интегрировать их в музыку с расчетом на безотлагательный эффект, она (за исключением как раз «Home») скорее рассчитывает на любопытство слушателя — вещь, ужасно редкую в эпоху превосходства музыкального стриминга над физическими носителями. В интервью журналу The Wire Херндон сама сравнивает свое творчество с программной музыкой из прошлого: как к, скажем, симфоническим поэмам Листа прилагалась программа, чтобы слушатель понимал, что речь пойдет о Мазепе или Орфее, — так и к «Lonely at the Top» нужно прилагать подробное объяснение, чтобы слушатель понимал, что речь в этой пьесе идет об АСМР-видео. Что, безусловно, имеет право на жизнь, но означает, что, несмотря на всю свою интеллектуальность, пока что Херндон будет привлекать скорей публику танцевальных фестивалей. Что автор, надо отдать ей должное, сама тоже вполне допускает.

Ройшн Мерфи «Hairless Toys»

Как звучит

Ройшн Мерфи, чей голос так выделялся на альбомах группы Moloko, а затем был обрамлен звуками от Мэттью Херберта и других британских мастеров электроники, пропала на несколько лет, чтобы вернуться с кавер-EP на итальянское диско, — казалось бы, где-то в той плоскости и нужно искать то, из чего соткан «Hairless Toys», состоящий уже из собственного материала. Тем не менее не выходит: диско тут совсем немного, скорее это взгляд куда-то назад, обращение в себя. В своем постоянно обновляемом инстаграме певица выкладывает фото Грейс Джонс, леди Дианы, каких-то мартин-парровских отдыхающих и в целом что-то из девяностых или семидесятых. В этих двух эпохах и кроются источники вдохновения Мерфи — при этом ни на что сразу это и не похоже: просто красивый и очень взвешенный поп; времена изменились, изменилась сама Ройшн, и певица это, к счастью, понимает.

Чем интересен

Судя по фотосессии к альбому, где певица то предстает в спортивном костюме, то в простом плаще, то, как на обложке, в кроваво-красной куртке, она явно на каждой из песен примеряет на себя определенную маску — здесь и умная поп-музыка, которой занимались те же Moloko, и, допустим, Everything but the Girl, и практически техно (Мерфи время от времени участвовала в записи электронных треков в качестве вокалистки), и какая-то тоска по семидесятнической эстраде. Вообще, «Hairless Toys» именно про прошлое — про детство, про молодость и про юность: не про ретроманию, а про ретроспективу. То, с каким достоинством все воспоминания подает Мерфи, не может не вызывать уважения.

Херберт «The Shakes»

Как звучит

У музыки Мэттью Херберта всегда есть подводные камни, о которые легко споткнуться, слушая его музыку; парадоксальным образом в случае с «The Shakes» это не отсутствие контекста, а, наоборот, практически вся его дискография. От Херберта принято ожидать чудачеств — вот, допустим, альбом из жизни свиньи, вот созданный из звуков сбрасываемой бомбы, вот антиглобалистский джаз, вот симфония про Москву или про выпуск газеты The Guardian, — но «The Shakes» альбом вполне себе конвенциональный. Да, он создан в полном соответствии с давним манифестом Херберта «P.C.C.O.M.», который, напомним, запрещал использовать уже существующие звуки, да, это формально продолжение великого альбома «Bodily Functions», но если там функции тела работали как поставщики семплов (в прямом смысле — Херберт записывал людей), то здесь сам альбом создан словно для определенных ощущений или движений. Вот песня для спокойного прослушивания, вот для танца — и так далее. Херберт вроде бы и не выходит за рамки ершистого техно, но на деле обращается ко многим жанрам: здесь и эмбиент, и дабстеп (скорее в понимании Burial), и конкретная музыка, и даунтемпо, и даже самба.

Чем интересен

Лучше всего «The Shakes» описывается переводом названий здешних треков: он действительно сильный, умный и, гм, мягкий — но в то же время он абсолютно безопасный. Да, оттого он не менее увлекателен, но в этом всем даже есть какая-то усмешка судьбы — Херберт, человек, привыкший удивлять публику, записал альбом очень простой, доходчивый и не требующий никаких дополнительных о нем знаний, и благодаря этому получилась одна из самых интересных его пластинок за долгое время. Даже то, что большая часть песен специально выходила ранее вместе с клипом (Херберт планировал выложить примерно весь альбом, каждую неделю выкладывая трек), не более чем повод сказать: вот, посмотрите, как красиво. Да, действительно красиво — и это, в общем-то, главная характеристика альбома. Для кого-то это может считаться поражением, но, в принципе, такую точку входа для новых слушателей тоже можно считать большой удачей.

Florence + The Machine «How Big, How Blue, How Beautiful»

Как звучит

Если вы слышали хотя бы одну песню Florence + The Machine, то можете смело говорить, что слышали их все, особенно это касается «How Big, How Blue, How Beautiful»: среди одиннадцати треков не всегда удачно получается отличить один от другого. На первых песнях начинает казаться, что в музыкальном и лирическом плане Флоренс Уэлч ничуть не поменялась: это все тот же помпезный и нарочито стадионный инди-поп о делах душевных сквозь призму чрезмерного употребления алкоголя, но где-то с середины альбома начинается неожиданное — Флоренс резко затихает, практически не кричит (что за все эти годы стало чуть ли не ее отличительной чертой), да и вообще становится непривычно камерной. Хитов из-за этого тут практически нет — да, «What Kind of Man» и «Ship to Wreck» на фоне остальных треков звучат вполне солидно, но моментально проигрывают в сравнении со старым материалом. Также куда-то испарилась привычная для нее арфа, но появилось много духовых — скажите за это спасибо Уиллу Грегори из Goldfrapp. Если же говорить о влияниях, то их можно описать как «Флоренс и Адель сходили на концерт Fleetwood Mac» (абсолютно реальная, к слову, история). В лучшие моменты «How Big, How Blue, How Beautiful» действительно напоминает песни Стиви Никс времен, допустим, альбома «Tusk» — правда, получается все будто бы менее нежно и находчиво; скорее даже более прямолинейно и грубовато.

Чем интересен

Довольно бессмысленно объяснять, чем интересен новый диск певицы, которую очень многие и так знают и заочно любят. Флоренс в России, как и практически во всем мире, смогла сколотить очень крепкую фан-базу, которой, в общем-то, уже все равно, что именно она запишет, особенно после трехлетнего перерыва. Им же лучше — новые песни у мисс Уэлч получились максимально неинтересными. На обложках предыдущих двух альбомов Флоренс была изобрежна как будто бы спящей — на фотографии, украсившей новый диск, она наконец-то проснулась, но выглядит при этом бесконечно скучающей. Впрочем, неудивительно — к названию «How Big, How Blue, How Beautiful» неумолимо хочется добавить еще и «How Boring». Сама Флоренс говорит о новой работе: «Этот альбом — о моем стремлении научиться жить и любить в реальном мире, вместо того чтобы сбегать из него». Слушая «How Big, How Blue, How Beautiful» складывается ощущение, что реальность в данном случае явно проигрывает миру фантазий.

Джим О'Рурк «Simple Songs»

Как звучит

«Simple Songs» — первый за четырнадцать лет песенный альбом Джима О’Рурка, фигуры в узких кругах безоговорочно легендарной. За двадцать с лишним лет своей деятельности О’Рурк успел записать больше сотни пластинок в самых разных жанрах (от продолжительных соло на подготовленной гитаре до трибьюта Берту Бакараку) и с самыми разными людьми (от первооткрывателей свободной импровизации европейской школы вроде Дерека Бейли и Эдди Превоста до художника глитча Кристиана Феннеша и японского музыканта-полимата Кэйдзи Хайно), спродюсировать или смикшировать альбомы Red Krayola, Faust, Wilco, Джоанны Ньюсом и многих других, внести творчеством своих групп Brise-Glace и Gastr del Sol посильный вклад в становление построка, ненадолго стать полноправным участником Sonic Youth… И так далее и тому подобное — человек он, в общем, опытный и прекрасно ощущающий себя во всевозможной непростой музыке. Вот и песни на «Simple Songs», вопреки названию, тоже вышли сложными — многочастными, виртуозно аранжированными и требующими для полного раскрытия с полдесятка вдумчивых прослушиваний.

Чем интересен

В западной прессе почти поголовно видимая замысловатость альбома объясняется просто рабочим резюме самого О’Рурка — дескать, такой человек на три аккорда размениваться не будет. Рискнем предложить другую гипотезу. В некоторых своих интервью последних лет О’Рурк не раз упоминал, что уже многие годы не слушает ничего, кроме любимых альбомов 1960–1970-х — «Song Cycle» Ван Дайк Паркса, «Propaganda» Sparks, «The Lamb Lies Down On Broadway» Genesis, «Houses of the Holy» Led Zeppelin и прочих кропотливо и тщательно сложенных из мельчайших деталей пластинок эпохи раздутых студийных бюджетов. «Simple Songs» кажется письмом именно этой музыке: помимо очевидно старомодного подхода к производству и записи, О’Рурк демонстрирует еще и виртуозное владение соответствующим музыкальным вокабуляром — тут и практически имитирующие сочинительскую манеру Джимми Пейджа гитарные риффы, и раскатистые, под Элтона Джона, фортепианные выходы, и абсолютно вандайкпарксовские партии для струнных. Примерно такие же простосердечные посвящения семидесятым мастерит лейбл Spacebomb, громко выстреливший в этом году альбомами Натали Пресс и Мэттью Уайта, но, во-первых, Spacebomb больше уходят в сторону соула и фанка — стилям, с которыми «Simple Songs» не имеет ничего общего. А, во-вторых, О’Рурк немножко кропотливей, дидактичней и умней — недаром и альбом он писал аж шесть лет, из которых первые два года посвятил тому, чтобы сыграться с участвовавшими в записи музыкантами.

Hot Chip «Why Make Sense?»

Как звучит

От альбома с названием «Зачем нужен смысл?» заранее не ждешь ничего хорошего, но странным образом именно он у Hot Chip кажется самым стройным и понятным за последнее время. Положа руку на сердце, последние альбомы этих ботаников с танцпола, то есть «One Life Stand» и «In Our Heads», любить можно было за отдельные вещи или скорее по инерции — в то время как «Why Make Sense?», хоть и обманчиво намекает на танцевальное настроение первым треком «Huarache Lights», скорее балансирует между спокойствием предыдущих альбомов и динамичностью первых (а кое-где даже прямо намекает на прошлое группы отдельными звуками). Кое-где лондонцам удается добиться ожидаемого от них эмоционального состояния, как, например, в простой и доходчивой вещи «White Wine and Fried Chicken», кое-где — заставить слушателя танцевать, но главное, что от их музыки больше не возникает ощущения ушедшего времени.

Чем интересен

«Why Make Sense?» — это альбом группы, вспомнившей о том, что им еще не пора на покой: очень статный, разнообразный, но в то же время не выходящий за рамки каких-то придуманных собой правил — тем интересней, что творится у группы на бонусном EP «Separate», при желании полюбопытствуйте. Там и эксперименты с голосом, и чуть ли не EDM-тропы, и практически диско — все, что по какой-то причине не попало на альбом, становится едва ли не занятней его самого. Hot Chip в этом упрекнуть сложно, они лишь старались сохранить у альбома канву — в итоге, правда, взаимоотношения «Why Make Sense?» и «Separate» описываются словами «может быть, все нечестно так, но только вот, наверно, интересней».

Sun Kil Moon «Universal Themes»

Как звучит

Ветеран слоукора 90-х Марк Козелек несколько лет назад выпустил альбом «Among the Leaves», где запел, чего раньше не случалось, об окружающих его людях и событиях с остервенелой прямотой — и обрел второе дыхание. Прошлогодний «Benji», казалось, стал кульминацией этого периода в творчестве автора: Stereogum, Pitchfork и FACT включили пластинку в свои списки десяти лучших записей года (последний и вовсе отдал «Benji» первое место), про Козелека писали и говорили больше, чем за последние лет двадцать, да и сам альбом — одиннадцать длинных песен о погибших и живых, несчастных и счастливых, родственниках и незнакомых — оказался одним из лучших и уж точно на тот момент самым откровенным в дискографии сан-францисского музыканта. «На тот момент» — это потому, что «Universal Themes» получился еще откровенней. Если как-то сравнивать его с «Benji», то контекстуально он больше всего похож на песни «I Watched the Film the Song Remains the Same» или «Richard Ramirez Died of Natural Causes»: вместо одной истории, вокруг которой Козелек обычно строит песню, на «Universal Themes» он в каждой умудряется рассказывать сразу несколько историй. Так, зачинная «The Possum» начинается с маленькой зарисовки об умирающем опоссуме, продолжается пересказом концерта группы Godflesh, съезжает на описание жизни Козелека и его подруги в квартире с видом на Саусалито и мост Голден-Гейт и заканчивается медитацией на тему музыки как вещи, способной облегчить любую боль. Поток образов, мыслей и совершенно дневниковых по стилю заметок Козелека наложен на столь же витиеватое звуковое сопровождение — в пределах одной и той же песни громкие гитарные риффы сменяются непродолжительными кусками нечленораздельного шума и интерлюдиями в манере неофламенко, хорошо знакомой по последним работам Sun Kil Moon.

Чем интересен

«Universal Themes» — это, во-первых, самый злой, самый нелюдимый и самый мизантропический альбом Козелека. В этом отношении особенно показателен разговорный блюз «Cry Me a River Williamsburg Sleeve Tattoo Blues», посвященный тому, что автор не любит в своих собственных слушателях, но и, скажем, в съемках в фильме Паоло Соррентино «Молодость», о которых повествует аж четверть пластинки, Козелек умудряется найти одни минусы. После «Benji», наполненного своеобразной, но искренней добротой, «Universal Themes» звучит как абсолютная антитеза прошлогодней пластинке Sun Kil Moon. Во-вторых, как и любая последняя работа этого музыканта, этот альбом подкупает смелостью — а именно она и нужна для того, чтобы писать настолько прямолинейные и честные песни. В-третьих, как подсказывает и название пластинки, и пьеса «This Is My First Day and I’m Indian and I Work at a Gas Station», в которой Козелек сравнивает свой опыт съемок в кино с первым рабочим днем бедного автозаправщика, эти самые честные песни оказываются парадоксально трогательными и понятными на универсальном уровне. Совершенно не важно, что Козелек поет о людях, которых вы не знаете, и о вещах, которые с вами не происходили, — важно то, что каждое событие из его собственной жизни вы наверняка можете связать с теми, что случались с вами. В этом есть магия — и завидное мастерство.

Spirit Club «Spirit Club»

Как звучит 

Даже по меркам Натана Уилльямса, жителя Сан-Диего и создателя группы Wavves, разговор со слушателем у его нового проекта Spirit Club удивительно короткий. «Каждое утро я просыпаюсь один, каждую ночь — засыпаю один. Всем наплевать» — лирический герой здесь не из тех, кто глубоко копает. Весь альбом с точки зрения текстов — это бесконечно мечтательное «ты» и ленивая безнадега. Уилльямс, его брат и их друг здесь играют то в Брайана Уилсона из Beach Boys, то в братьев Рид из The Jesus and Mary Chain, а то и вовсе в полные составы My Bloody Valentine и The Strokes. Не то чтобы эти артисты испытывают недостаток в подражателях, но Spirit Club стоит ценить не столько за выбор ориентиров, сколько за осознание своего места по отношению к ним. Это отчаянно неамбициозный, не слишком актуальный и местами довольно несвязный альбом, которому, однако, очень сложно отказать в очаровании. 

Чем интересен

Да, местами аранжировки расставляют в песнях престранные акценты, местами песни так и остаются зарисовками на тему шугейза под пальмой, однако основная прелесть альбома скрыта в его интонации. Присущая до сего момента (и в первую очередь) Wavves легкость изображаемого бытия переводит риторику вечного несчастья в ту область, где уже не важно, хорошо все будет или плохо, — удача уже в том, что рядом океан. При всей неряшливости подхода, Уилльямсу впервые за долгое время удался альбом о любви. Где любовь, там, с позволения сказать, и рвется. Здесь, в конце концов, полно искусной (и едва ли лучшей в карьере автора) работы с гитарами всех мастей, фирменных вокализов и филигранных эстетических решений на грани дурного вкуса. И для Уилльямса, прежде выпускавшего музыку куда более прямого действия, эта пластинка — совершенно точно шаг вперед. Для всех остальных дебют Spirit Club — скорее обещание чего-то большего. В силу неугасающего таланта их лидера к сочинению мелодий — обещание достаточно сладкое и потому правдоподобное.

Снуп Догг «Bush»

Как звучит

Снуп по версии Фаррелла Уильямса: отполированный золотом, по-хорошему попсовый, жизнелюбивый, оптимистичный, донельзя прифанкованный. Тут слышатся отзвуки «Blurred Lines», там — «Blow» Бейонесе, а вот здесь — и вовсе «Happy». Иногда и вовсе начинает казаться, что слушаешь новый альбом самого Фаррелла — но в эти моменты возвращается все тот же давно знакомый медовый голос Снупа. Не сказать, правда, что Снуп звучит искренне вовлеченным в хорошо отложенную своим продюсером студийную работу — на «BUSH» довольно мало запоминающихся панчлайнов, да и тексты тут по большоей части состоят из милой чепухи про траву и секс. Но уже даже присутствия автора «Gin & Juice», «Drop It Like It’s Hot», «Sexual Eruption» и прочих вечных летних хитов достаточно, чтобы по пластинке расползлись флюиды калифронийской беззаботности.

Чем интересен

В начале этого года сын Снупа, подающий надежды игрок в американский футбол, долго решал, от какого университета ему принять спортивную стипендию. За Корделла Бродуса боролись как Университет Южной Калифорнии (USC), одним из самых звездных болельщиков команд которого как раз является его отец, так и их главные и прицнипиальные противники — Университет Калифорнии в Лос-Анджелесе (UCLA). Снуп-младший остановился все-таки на UCLA — и его папа, не поведя глазом, заявил, что теперь будет болеть только и исключительно за UCLA. Проведя аналогию с россйиским спортом, это как если бы кто-то известный метнулся из стана фанатов «Спартака» в стан болельщиков «Зенита». История эта (как и все, что вообще происходит со Снупом) — конечно, анекдот, но анекдот с намеком: мало кому удается так легко меняться, как Снупу в последние годы. Сначала он записал регги-альбом, затем устроил коллаборацию с Дам-Фанком, теперь — попробовал седлать поп-кроссовер; во-первых, дай бог всем рэперам в сорок лет не бояться так изменять себя, во-вторых — дай бог им всем делать это настолько виртуозно.

Шамир «Ratchet»

Как звучит

Его зовут Шамир Бейли, и он одновременно похож на персонажа сериала «Хор» Курта Хаммела и героя какого-нибудь мультфильма, то есть одновременно на несколько женственного юношу, увлекающегося мюзиклами, и на яркого, отличающегося от всех весельчака. Впрочем, очевидцы говорят, что он скорее спокойный интроверт, относящийся к своему какому-никакому, но успеху снисходительно и заявляет, что главное для него — это музыка. Где-то между двумя этими версиями того, кем является Шамир, и застыл «Ratchet» — конечно, благодаря веселому сопровождению в духе Hot Chip, Hercules & Love Affair и клиентов лейбла DFA первого здесь куда больше; но в текстах нет-нет да и проявится какая-то мрачность. Ориентиры Шамира довольно понятны, помимо вышеупомянутых, это старый хаус; и если в Британии такую музыку уже давно подняли на щит (см. Clean Bandit и Disclosure), то в Америке ее куда меньше; в этом смысле Шамир может стать очень удачным доносителем новых идей до не знающей о них публики — да и песни у него, в конце концов, вообще невероятно прилипчивые.

Чем интересен

Самый главный момент на «Ratchet» — это тихая и медленная песня «Darker», которую можно было бы представить в фильме о том, как юный провинциал приехал покорять большой город своим творчеством — и у него получилось; а еще лучше — в исполнении диснеевской принцессы. Шамир, чей контратенор действительно привлечет любого и главной отличительной особенностью которого является именно его голос, в какой-то степени и есть та самая диснеевская принцесса. Его сказка, конечно, только началась, но эти песни, которые по прохождении треклиста становятся все чудесатее и чудесатее, уже довольно серьезная заявка на победу. А что до странностей, так в определенный момент эти песни вообще заставляют отказаться от мыслей любого рода. Как говорили классики, ты счастлив, когда ты ничего не понимаешь; для песен Шамира это практически лозунг.

«Фивы» «Сайм»

Как звучит

У них есть песня «не про героин» — хотя там есть строчка «Твои лучшие годы наркотики крадут», есть песня «не про Сатану» — хотя там есть строчка «Вместо души у тебя будет все, что обещал сатана», есть песня, скорее всего, про войну и такая, в которой встречается сочетание «Вышла луна, на меня блюет она». Словом, группа «Фивы» — это музыка, которая могла родиться только в Петербурге. Дизайнер с дипломом и студентка Академии художеств песни делают соответствующие — довольно театральные, построенные словно спектакли, но совсем не красочные: здесь все довольно монохромно. Оттого похожие в основном на выступающие на вечеринках «Темная материя» и каких-нибудь привозах Arcto Promo группы, они, однако, выгодно отличаются тем, что их мрак куда более настоящ, чем у иных русских, а во-вторых, тем, что за этим явно стоит что-то еще. Например, умение писать песни, которые потом проигрываешь у себя в голове.

Чем интересен

Петербургское подполье в последнее время рождает самые интересные и совершенно не похожие друг на друга группы — от «Руки дочери», играющих по заветам «Н.О.Ж.» и Vivian Girls, до вдохновленного спайсом и МЦ Валентиной проекта «Слушай экзорцист»; «Фивы» в эту парадигму вполне себе вписываются и совсем не из-за того, что всех этих артистов пытается пригреть фестиваль-альманах «Ионосфера» — наоборот, у них есть что-то общее, но сцена не складывается. Да, Петербург интересен, и там есть люди, которые могут писать песни, но вместе это не работает, у каждого свой остров. Это пространное объяснение вот к чему: в сложившейся ситуации хорошая группа — ситуация одновременно и частая, и аномальная: то, что «Фивы» скоро начнут замечать больше людей, хорошо, но хотелось бы большего.

Unknown Mortal Orchestra «Multi-Love»

Как звучит

Первые два альбома портлендской группы Unknown Mortal Orchestra были упражнениями в лоу-файной психоделической гитарной поп-музыке — упражнениями занятными, со своим специфическим лицом, но немного скучными. На третьем от былого осталась психоделия — да и только. Гитары сменились большим количеством винтажных синтезаторов (пополнение которых в собственном арсенале группа тщательно фиксировала в своем инстаграме), прямолинейные поп-мелодии — залихватским расслабленным фанком.

Чем интересен

Редкий по современным веяниям случай, когда коллекционирование винтажных синтезаторов себя оправдывает — действительно, записанный в подвале аутсайдер-фанк на них еще, кажется, не исполнялся. Звучит «Multi-Love» правда необычно, но вот с песнями не то чтобы беда, но явная недоработка. Некоторые из них — и это большой комплимент — легко можно представить на ранних альбомах Принса вроде «Dirty Mind» или «Controversy» («Multi-Love, «Like Acid Rain»), другие же невольно сворачивают — и это уже не комплимент — куда-то в сторону группы Jamiroquai (в этом плане первый сингл с альбома, «Can’t Keep Checking My Phone», производит самое гнетущее впечатление). Но все равно — по сравнению с предыдущими опытами Unknown Mortal Orchestra, их новая запись вышла куда амбициозней, а значит — как минимум интересней. Хочется надеяться, что следующей пластинкой UMO станет концертный альбом — вживую группа представляют собой вещь куда более сильную, чем в студийном варианте.

Патрик Уотсон «Love Songs for Robots»

Как звучит 

Большим канадским секретом монреальский крунер Патрик Уотсон и его одноименная группа остаются уже лет десять: их дебютный альбом выиграл тамошний аналог Mercury Prize (одолев при этом Arcade Fire, The Dears и Файст), их домашние шоу собирают, бывает, по сто тысяч зрителей — а остальному миру по-прежнему хоть бы хны. Если прислушаться к любой из записей Уотсона со товарищи, это, впрочем, не то чтобы удивляет: сочиняя умный и красивый поп, напрашивающийся на полудюжину уточняющих, но мало что объясняющих приставок (дрим? чембер? барокко?), они давно могли бы сподобиться на один или два свободно конвертируемых шлягера (мелодист из Уотсона — уж точно не хуже какого-нибудь Готье), но предпочитают довольствоваться малым. «Love Songs for Robots» — пятая пластинка этой очень хорошей и очень канадской группы, продолжающей звучать в духе примерно всех виртуозов камерной драмы, от покойного Джеффа Бакли до своего земляка Руфуса Уэйнрайта.

Чем интересен 

Сбив градус этой самой драмы на предыдущем, без пяти минут фолк-альбоме «Adventures in Your Own Backyard», в этот раз группа не скупится ни на эмоции, ни на декорации: богатые, пышные аранжировки украшают десять новых песен, составляющих традиционно ровную и как никогда цепкую пластинку, гипнотизирующую с первой до последней секунды (благо первая, титульная, и финальная, «Places You Will Go», песни удались в особенности). Производимый «Love Songs for Robots» эффект было бы проще всего списать на сказочный, отличный от сотни других фальцет Уотсона (несколько лет назад крайне удачно спевшегося с The Cinematic Orchestra), но не стоит недооценивать и его ансамбль, навострившийся сочетать электронику с неоклассикой с таким же непринужденным изяществом, с каким когда-то притворялся группой Coldplay. Чью, к слову, прошлогоднюю, схожих достоинств пластинку «Love Songs for Robots» уделывает одной левой.