«Зильс-Мария» Оливье Ассайяса: Жюльетт Бинош против Кристен Стюарт

Две женщины едут по Швейцарии на поезде. Одна, Мария Эндерс (Жюльетт Бинош), — французская актриса, сумевшая стать голливудской звездой. Вторая, Вэл (Кристен Стюарт), — ее персональный ассистент, юная американка в кедах, увешанная гаджетами. В Цюрихе Мария должна появиться на торжественном приеме в честь драматурга Мельхиора, чья пьеса «Змея Малойи» прославила ее в 18 лет. Сам Мельхиор отказался присутствовать, хотя его дом неподалеку. Более того, в поезде выясняется, что он только что умер.

Церемония все-таки проходит — в тональности, вероятно, близкой к запланированной, — и Марию потихоньку начинают окружать призраки прошлого, некоторые еще вполне во плоти. Заслуженный актер, который когда-то пытался за ней приударить, вдова Мельхиора, сам Мельхиор — природа их отношений не вполне понятна. В конце концов к Марии подходит страшно модный режиссер и просит — скорее, умоляет — участвовать в его спектакле по «Змее Малойи». В этой психодраме о секретарше, которая доводит до самоубийства влюбленную в нее начальницу, Мария когда-то играла секретаршу. Теперь, разумеется, ей предлагают роль начальницы — а партнершей готова стать голливудская старлетка Джо-Энн Эллис (Хлоя Грейс Морец), не сходящая с первых полос таблоидов.

Если бы речь шла о мужчинах, можно было бы сказать, что одна из многих тем этого замечательного фильма — кризис среднего возраста. В женском случае принято выражаться более поэтично, поэтому скажем, что героиня Бинош пытается примириться с неумолимым ходом времени. Если бы речь шла о какой-то другой профессии, «Зильс-Марию» смело можно было бы записывать в сатиру. Но поскольку речь об актерстве, это не совсем так: Оливье Ассайяс слишком нежно относится к актерам, чтобы смеяться над ними — даже иронизируя, в первую очередь он пытается их понять. Если бы режиссер был поглупее, он, вероятно, двинулся бы в сторону уцененного «Все о Еве» и столкнул героинь Бинош и Морец — актрисы разных поколений и разного культурного бэкграунда в одной пьесе, пиши — не хочу. Но Ассайяс поступает намного остроумнее.

Морец остается, в общем, на обочине сюжета, хотя у нее очень смешная и выигрышная роль — актрисы, которая вылезает из рехаба, только чтобы сняться в комиксе и соблазнить женатого писателя (а при личной встрече оказаться скромной, вежливой и явно неглупой девицей). В центре же — дуэт Бинош и Стюарт, на который хочется смотреть вечно. Они живут почти что в браке (настоящим браком Марии за кадром занимаются адвокаты): Вэл без видимого напряжения тащит на себе всю практическую часть жизни дивы, которой остается только думать о высоком. Умная, язвительная Мария презирает Голливуд и поп-культуру — хотя, очевидно, и не настолько, чтобы отказаться от всех дурацких ролей и рекламных съемок. Вэл — нормальная девушка чуть за 20: она торчит в интернете, смотрит блокбастеры и, более того, имеет по этому поводу артикулированное мнение.

Любимые Ассайясом метаигры слишком долго расшифровывать: Бинош играет кого-то вроде самой себя, но с иронической дистанцией (и самую малость, может быть, моложе и популярнее), Морец играет скорее гипертрофированную Кристен Стюарт, чем себя, а Стюарт — идеальную версию себя за вычетом карьеры. Так или иначе, если Бинош доказывать нечего, то Стюарт напоминает, что «Сумерки» «Сумерками», а она по-прежнему прекрасная молодая актриса: ее расслабленная, естественная поза идеально контрастирует с взвинченностью и рефлексией партнерши, ее тщетными попытками все контролировать; страшно сказать, иногда она выглядит интереснее француженки.

Природу их отношений Ассайяс, как недавно Поланский в «Венере в мехах», раскрывает через текст пьесы, которую Мария репетирует с помощью Вэл: в их словесных пикировках реплики из «Змеи Малойи» почти бесшовно переходят в обычный разговор. Рифмуется не только сюжет, но и распределение ролей, и темпераменты собеседниц — хотя свести фильм к лесбийской драме можно лишь в очень вульгарной трактовке (при том что некоторый сексуальный подтекст там неизбежно присутствует).

Ассайяс работает на той же территории, что Фассбиндер в «Горьких слезах Петры фон Кант», Бергман в «Персоне», Линч в «Малхолланд-драйв», но его фильм намного светлее и безопаснее — вероятно, к досаде некоторых и облегчению многих. Клаустрофобия психологической дуэли нивелируется живописными альпийскими пейзажами, а центральная метафора картины и вовсе воздушна: «змея Малойи» — природный феномен, движение облаков через перевал неподалеку от местечка Зильс-Мария. Что-то в жизни главной героини рассеется, как тамошний туман, но это, в концов концов, не трагедия — только плата за то, что из этого тумана впоследствии образуется.