«Властелин разметки»: мы дятлы дороги

Техас, конец 80-х. После сильных лесных пожаров двое рабочих отправляются рисовать дорожную разметку в местное захолустье. Элвин — постарше и с усами, во время перекуров учит немецкий и много бурчит; брат элвиновской девушки Лэнс — помладше и не стрижен, слушает громкую музыку и думает лишь о том, как на выходных поедет кадрить девиц в город. До поры до времени напарники не то чтобы ладят, но нежданные проблемы у обоих на личном фронте, а также пара бутылок самогона от проезжающего мимо деда на грузовике сильно помогут становлению мужской дружбы.

В начале нулевых Дэвид Гордон Грин слыл молодым автором не великих, но весьма крепких независимых фильмов о проблемах провинциальной американской молодежи. Режиссера принято было хвалить за проникновенные съемки натуры, а одну из его картин даже продюсировал другой мастер этого дела Терренс Малик. Под конец декады Грин неожиданно подружился с компанией Сета Рогена, резко поменял курс на легкий жанр и снял подряд «Ананасовый экспресс», «Храбрых перцем» и «Няня». Удачным в итоге вышел только первый, и многие поспешили с выводом, что Грин трагичным образом запорол сразу две карьеры — независимого поэта и голливудского комедиографа.

«Властелин разметки» — первый фильм Грина после его комедийного загула. В связи с превратностями отечественного проката на экраны он выходит позже следующей картины режиссера, опять-таки драмы из жизни провинциальной молодежи «Джо» — там режиссер отправил Николаса Кейджа рубить лес и при этом умудрился не упасть в грязь лицом, а более-менее вернуть себе статус достойного независимого автора. «Властелин», в свою очередь, еще не лишен шуток, скорее похож на пробу пера и оттого кажется в чем-то даже более обаятельным. Это очевидным образом работа автора в кризисе, от безнадеги и в поиске себя бросившегося в минимализм. Беккет-лайт про двух мужчин, занятых сизифовым трудом посреди глуши, которая на деле не что иное, как чистилище. На ум, конечно, приходит «Как я провел этим летом» (здесь даже есть схожий мотив с важным письмом), но «Властелин» начисто лишен какого-либо саспенса. Конфликт в фильме грошовый и разрешается за пару монтажных склеек — Грина в данном случае больше интересует процесс сближения.

Как и в случае недавнего «Повара на колесах» Джона Фавро, «Властелина» очень сложно не интерпретировать как своего рода душевную автобиографию. Герои фильма — это, конечно же, сам Грин в двух своих ипостасях: один идет любоваться природой и удить рыбу, второй в основном говорит лишь про собственный член и возвращается из поездки в город с фингалом под глазом. В итоге оба закономерным образом находят в друг друге недостающие у себя качества.

Занятный нюанс состоит в том, что Грин ищет себя при помощи чужого материала. «Властелин» — почти что дословный (от шуток до сюжетных поворотов) ремейк исландского фильма трехлетней давности «Другая дорога». Самая заметная вольность — и та случилась, когда съемочная группа случайно встретила умильную бабулю, у которой действительно сгорел дом, и не удержалась не вставить ее в фильм. Подобная зависимость от чужой вещи тоже выглядит скорее трогательной, чем постыдной, и на деле не столь уж принципиальна — Грин явно затеял все не столько ради сюжета. Возвращение к корням во многом происходит во «Властелине» и в буквальном смысле. Работяги из исландского оригинала трудились посреди почти что лунного пейзажа — у Грина же традиционная для него американская красота, пускай и слегка подпаленная. Деревья, сороконожек и черепах режиссер снимает с любовью и не фоном, а на одном уровне с героями.

Понятно, что Грин, при всей его независимости, все-таки популист и работает на широкого зрителя. Пол Радд и Эмиль Хирш, какими бы одутловатыми и неуклюжими они не были в фильме, выглядят все-таки голливудскими звездами на природе — особенно, когда под конец фильма на параллельном монтаже вместе с ними нам показывают реальных техасцев. От этого сам фильм в каком-то смысле становится похож на жителя Бруклина, отправившегося на поиски фермерских продуктов в места их произрастания. С другой стороны, трансцендентализм в духе Генри Торо слишком глубоко сидит в американском сознании, чтобы сколь-либо серьезно поднимать тему модности и наносного сближения с землей. А что в данном случае вечный мотив оказывается облачен в несколько хипстерскую одежку — вопрос сиюминутных веяний.