Мнение Василий Сигарев: «Зритель любит, когда он герой, а сосед — чмо»

Этот материал впервые был опубликован в декабрьском номере журнала «Афиша»

Совесть

В кино нельзя делать того, чего не знаешь. Если ты вырос в интеллигентной московской семье, то расскажи нам про это, не надо про провинцию, как там все плохо и черно. Это будет не «однажды в провинции», а «однажды в моей шизанутой голове». Отсюда и возникает отношение зрителя к таким фильмам как к чернухе. А из него вырастает недоверие к целой отрасли.

Смех

Комедия — жанр очень доступный для зрителя. А когда еще и даешь зрителю возможность отстраниться, смотреть про соседа, то он активно идет навстречу. Зритель любит, когда он герой, а сосед — чмо. Если автор это понимает, то не будет возмущаться: «Чему смеетесь? Над собою

смеетесь!» Для меня же комедия — способ как раз над собой посмеяться. Столько всего в жизни комического было, что жалко не воспользоваться. Я даже когда под поезд попал в студенчестве, умудрился комично это сделать: мы с одним дедом, который пробил себе голову о рельс, сидели несколько часов в травмпункте нижнетагильского вокзала и ждали, когда появится хоть еще одна жертва, потому что скорая отказывалась ехать за двумя. Высмеивание и здоровый смех при этом — разные вещи. Высмеивание подразумевает воинственность. А войной, на мой взгляд, ничего не решить.

Мат

Я свои фильмы не переозвучиваю, мы всегда пишем живой звук на площадке. Когда я запикал «Страну ОЗ», я понял, что ничего, по сути, не изменилось, — теперь мы пищим так активно, что комический эффект только усиливается, а главное — это свидетельство времени. По нашему фильму видно: в стране есть цензура. Я понимаю, что весь этот закон — шелуха, результат собственных амбиций Станислава Говорухина, который обиделся на то, что выпал из кинопроцесса. А у него в итоге пищит теперь его собственный фильм по Довлатову.

Деньги

Госфинансирование надо пересмотреть. Сейчас страна перепрофилирует бюджеты на оборону и ментов, сокращая расходы на культуру, медицину и образование, — так что на дебюты теперь дают денег очень мало. Вообще, кризис — явление преходящее, но в российском кино финансовый кризис — константа. Потому что система не обязывает тебя делать качественное кино: по закону, если человек взял деньги у Госкино, его обязанность — сдать фильм на пленке в Госфильмофонд. Все. Дальше он уже ни за что не отвечает. Продюсеры получают деньги, а дальше многие фильмы остаются на полках Белых Столбов, и мы с вами никогда их не увидим, да и не надо. Так поступают не все, но мало кому хватает совести и сил ставить творческие амбиции выше денег. Эта система изначально порочна, в ней будут нормально работать 10% продюсеров.

Если государству надо придумать, как тратить деньги, лучше уж сделать какую-то централизованную систему помощи прокату фильмов. Я не эффективный менеджер, я не знаю точно. Но сейчас ничего не работает — и это не та проблема, которую можно решить квотированием в кинотеатрах. Мне кажется, люди должны снимать на свои. Или на кредиты, которые может давать тот же Фонд кино. Но это должны быть возвращаемые деньги — чтобы тот, кто снимает, чувствовал ответственность.

Лояльность

Все законы — включая закон про мат и прокатные удостоверения — написаны так, что их можно обойти. Вообще, с властью нельзя дружить — власть должна заниматься своим делом, режиссер — своим. Но сотрудничать — можно. Если ко мне обратятся, допустим, за помощью в организации какого-то экспертного совета, я буду только за. Когда у тебя есть возможность помочь наладить контакт между властью и профессиональным сообществом — этим шансом нужно пользоваться. Но этого шанса сейчас я не вижу.