«Василиса» со Светланой Ходченковой: ополченцы и блондинка

Нет сегодня для нас науки важнее истории — от единого школьного учебника до сериалов на федеральных каналах, от летописей Акунина до концепций Мединского. Она, родная, оправдает и объяснит все, пособит патриотам, утешит либералов и выстроит рядком Рюриковичей, как матрешек. Ее лукавые уроки позволят каждому сделать выводы, удобные для его ума и совести. Она же сделала так, что «Василиса» — проходной, хоть и высокобюджетный, фильм Антона Сиверса («Поцелуй бабочки», «Качели») — попала в яблочко. Долгострой, задуманный к 200-летнему юбилею Отечественной войны 1812 года и не поспевший, посвященный вымышленной судьбе легендарной партизанской командирши Василисы Кожиной, всего-то лишь должен был выполнить расплывчато-патриотический заказ государства. А оказался актуальнейшим фильмом сезона.

Уже полгода все твердят об «ополченцах», но кто они такие, как выглядят и чего хотят, большинство представляет слабо. «Василиса» покажет вам ополченцев (слово, тесно связанное именно с народным сопротивлением Наполеону), пугающе похожих на колоритные снимки донбасских полевых командиров. Хотя и на героев сказки «Двенадцать месяцев» — тоже. Поголовно бородатые и синеглазые, суровые и справедливые, вооруженные топорами и дрекольем, они редко улыбаются и часто молятся. Они поднялись как один, гонимые смутным чувством, не имеющим никакого отношения к законам или правилам, по которым ведутся войны. «Как-то больно. А вот че больно, понять не могу», — простодушно констатирует один из них в канун решающего боя с неприятелем.

Посмотришь на этих сумрачных стеснительных мужиков, ушедших в леса будто против воли, и моментально проникнешься к ним симпатией. Ясно, что таких инстинкт обманывать не станет. На что вообще оно нужно, чутье? Лишь на то, чтобы отличать своего от чужого, — а это, согласно новейшим историческим концепциям, важнее, чем задумываться о правде или лжи, добре или зле. Наш — значит, и добрый, и правый. «Я что, хуже французов, что души христианские гублю?» — спрашивает Василиса встреченного в лесу батюшку. Тот отвечает четко, как по писаному: «Ежели человек против мира пошел, так мир его своротит». Ополченцы, выходит, за мир, а за войну те, которые чужие. То есть европейцы, по чьим ложным ценностям вздыхает еще в начале фильма, как в начале одного длинного романа графа Толстого, глупый барин-либерал (Андрей Ильин): «Этой стране нужен Наполеон!» Накликал. Пришли, нехристи.

Для чего идут на нашу землю хлыщи с подкрученными усиками с бледнолицым низкорослым фюрером во главе? Ну как же. Сперва грабить деревни — зерно вывозят мешками, коз с овцами угоняют. Потом насиловать женщин и детей, как без этого. Далее, глумливо смеясь и переговариваясь на своем непонятном наречии, расстреливать недовольных. Наконец, любимое дело европейцев: осквернять православные церкви. Именно в этот момент терпеливый (но не до бесконечности же) русский народ уходит в леса. А кто не уходит, начинает воспевать подвиг ополченцев. Догадайтесь, кто этот симпатичный пацан, беспечно играющий со сверстниками в снежки? Не узнали — стыдно! Тот, кого персонажи с нежностью называют «смуглым кучерявым арапчонком» (выходит, вроде басурман, а наш!), — юный лицеист А.С.Пушкин. Это он бормочет в детских играх себе под нос: «Сразились. Русский — победитель!/И вспять бежит надменный галл;/Но сильного в боях небесный вседержитель/Лучом последним увенчал…» Актуальные стихи, между прочим. Сразу вспоминаешь любимый аргумент полемики последних месяцев: «Вот Пушкин бы сейчас на нашем месте… (нужное подставить)».

«Василиса» многогранна. Она отвечает даже на сакраментальный, поссоривший всех со всеми, вопрос о наличии российских войск на Украине. В косвенной, разумеется, форме. Лирический сюжет фильма, которому посвящены первые тягостные полчаса, повествует о романе между молодым, усатым и облаченным в непременные белые перчатки барином Иваном и бедной дворовой девкой Василисой (он зовет ее Василек), почти по Карамзину. Так вот, когда война начинается, Василиса выходит против желания за немолодого старосту, а Иван уходит на фронт гусаром. Вскоре она (Светлана Ходченкова) из гадкого утенка вырастает в статную блондинку с саблей и в кожаной куртке, после чего возглавляет ополчение, единственной женщиной среди «лесных братьев». Ее возлюбленный (Дмитрий Соломыкин) меж тем бьет неприятеля где-то вдали от родной деревни. Это глубоко символический союз. С французами и особенно мерзким офицером, носящим кинематографически-отталкивающую фамилию Блие (Жером Кузан), сражается именно Василиса как воплотительница нужд и страданий народа. Иван же, олицетворение регулярной армии, — в красивой форме и с шашкой наголо — является на горизонте лишь изредка, когда совсем невмоготу. Поможет и опять исчезнет в какое-то внесценическое пространство. Там, за горизонтом, существует и благородный русский царь Александр, управляющий процессом на расстоянии.   

Заглавная героиня — основная проблема этой стройной схемы. В Крыму, конечно, есть прокурор Наталья Поклонская, она же Няш-мяш, очень похожая на Кожину в интерпретации наших кинематографистов. Но вот у ополченцев ДНР и ЛНР женщины в основном играют причитающиеся им в «русском мире» роли боевых подруг, а никак не лидеров. Женская натура — подлая, доверять ей нельзя. Это понимают и авторы «Василисы», дающие в компанию героине родную сестру Дашку, своего рода двойника, — тоже блондинку, тоже с родинкой (Кристина Кузьмина), но мечтающую только о том, как предать русский народ и уехать с французиками в Париж. С другой стороны, бородатые и неотличимые друг от друга мужики все же недостаточно кинематографичны. В центре должна быть какая-нибудь если не Жанна д'Арк, то хотя бы Зоя Космодемьянская. Точно как Зою, к финалу наполеоновские изверги — или, как называют их ополченцы, «сволочи картавые» — собираются при всем селе повесить Василису. Разумеется, настоящие враги русского народа не могут быть просто солдатами неприятеля. Им положено быть карателями.

Отдельно отметим: к Ходченковой, главной звезде «Василисы», претензий нет. Она пучит глаза и говорит сдавленным от героизма голосом, но такова участь вымышленной народной мученицы. Одновременно с фильмом Сиверса вышла милая непритязательная комедия «Любит не любит», где та же актриса в высшей степени органична и уместна. А всего пару лет назад Ходченкова являла свой комический дар в роли Наташи Ростовой в идиотическом и по-своему очаровательном фарсе на точно ту же тему — «Ржевский против Наполеона», производство — Россия–Украина… Так обозначается дистанция, пройденная нами всеми, отнюдь не только хорошей артисткой и просто красавицей Ходченковой, за рекордный срок. Не от героических событий 1812 года до смутного времени 2014-го, не от очаровательной «Гусарской баллады» с ее Шурочкой Азаровой до наших дней. А буквально от дурацкого анекдота до высосанной из пальца трагедии, в которой нет ни кадра правды.

Создатели «Василисы» могут резонно возразить, что никакой политики не имели в виду и проекций на современные события у них в мыслях не было. Откуда бы? Задумывался и осуществлялся фильм задолго до событий весны и лета 2014-го. Но суть здесь вовсе не в замысле, а в том, как актуальная новейшая история спешит подстроиться под ту патриотическую фальшь-версию классической истории, которую по указке государства и на его немалые средства продвигает сегодня кинематограф. И это ужасно обидно. Ведь Василису Кожину как героиню партизанского сопротивления тоже придумала советская пропаганда, ее и не было на самом деле. Была только сварливая старостиха, героиня популярных лубочных картинок, треснувшая по башке косой и убившая пленного французского офицера. Одного-единственного. Было бы любопытно посмотреть фильм об этом забавном случае. Жаль, вряд ли его снимут в ближайшее время. Такой сценарий через Военно-исторический совет при Минкульте РФ точно не пройдет.