.doc Вайнхаус, японская доминатрикс и берлинский аферист: что смотреть на «Центре»

«Эми» («Amy», 2015)

Откровенный рассказ о жизни и смерти певицы, которая умерла от остановки сердца в результате алкогольного отравления летом 2011 года. Вайнхаус очень любила родной город Лондон (а когда получала «Грэмми», посвятила награду британской столице) — хоть эта тема в фильме и не очень раскрыта, вероятно, именно она служит причиной, по которой «Эми» открывает фестиваль документальных фильмов о городе и городской культуре. Это, впрочем, не очень важно — важно, что кино получилось увлекательное. Состоит оно из с любовью подобранных и по большей части очень трогательных кадров — помимо многочисленных фотографий и материалов зарубежной прессы, тут много записей из видеоархивов самой Эми и ее близких. Львиную долю времени в этих вставках Эми над чем-нибудь смеется или просто придуривается, неумело, человечно и обаятельно скрывая то волнение, то опьянение. 

Больше всего среди материалов, которые добыл режиссер Асиф Кападиа («Сенна»), впечатляют не скандальные фотографии стеклянных трубочек и пластиковых карточек и даже не разговоры с мужем в рехабе в тот год, когда все окончательно шло под откос (за этот период главным свидетельством с большим отрывом можно считать съемку концерта в Белграде, которую и так видели миллионы: музыканты готовы играть, публика беснуется, Вайнхаус ходит по сцене с круглыми глазами, не поет и не понимает, где она и что вообще происходит). Главными в фильме в итоге становятся ранние снимки и записи, на которых еще совсем молодая лондонская еврейская девочка с удивительной естественностью постоянно перескакивает от смущения к нападению и рассказывает, что очень любит музыку, но не знает, как справится, если когда-нибудь придется стать популярной. «Я, — говорит она, — наверное, сойду с ума. Я не выдержу». 

«В поисках Вивиан Майер» («Finding Vivian Maier», 2013)

Портрет художника, кропотливо восстановленный по кусочкам Джоном Малуфом, молодым фотоэнтузиастом, который однажды на районной распродаже случайно купил несколько коробок негативов. На пленках обнаружились сотни отличных, талантливо снятых американских городских фотографий. Работы Майер так гладко вписываются в историю искусства и встают на полку с классиками ее периода, что с первых же кадров кажется: все это какой-то розыгрыш. «Вивиан Майер» легко было бы превратить в мокьюментари, настолько близка к гротеску реальная история, которую режиссер излагает на экране: эксцентричная няня, собирающая хлам в каждом доме, где она работает; ни с кем не дружила, мало с кем общалась, все время снимала. Говорят, могла начать снимать даже тогда, когда ее подопечный попал в аварию и лежал на дороге в ожидании скорой помощи. Не выкидывала ни билетиков в кино, ни газет, ни одежды — все рассовывала по чужим чуланам. Странная, в общем, была женщина, и не то чтобы все, кто имел с ней дело, ее искренне любили. За этим зазором в рассказе каждого героя наблюдать едва ли не интереснее, чем за самой историей: лица и интонации взрослых людей меняются, когда они узнают и рассуждают о том, что их странная няня была, оказывается, большим художником. 

Еще один пласт разговора, который в фильме мало акцентируется, но почти все время присутствует, — это деятельность, которую пришлось развернуть, чтобы фигуру Майер признали в художественном сообществе. Сегодня у нее проходят персональные выставки и публикуются каталоги, но собственных усилий и вложений, как выясняется, потребовалось немало. Если, кстати, эта тема вам кажется интересной, есть смысл обратить внимание еще на два фильма в программе: фильм Лизы Иммордино Врелан про Пегги Гугенхайм и остроумную хронику долгой и трудоемкой реконструкции Рейксмузеума.

«Волчья стая» («The Wolfpack», 2015)

Бережный портрет детей экзотической семьи Ангуло, запертых в нью-йоркской квартире, ключ от которой есть только у отца. Шестеро братьев и маленькая сестренка: все смуглые, улыбчивые и длинноволосые, из дома выходят в среднем раз в год. В четырех стенах они круглыми сутками развлекают себя как могут: смотрят и пересматривают по кругу фильмы на DVD. В первой же сцене семейная актерская труппа воспроизводит сцену разборки из «Бешеных псов», и прежде чем задаешься вопросом, сколько же раз им потребовалось посмотреть фильм, чтобы выучить все диалоги наизусть, старший брат сообщает ответ. Раскладывая по кровати стопки с исписанными листками, он объясняет: «Фильмы, которые мне нравятся, я ставлю на паузу после каждой фразы — и все записываю: так у меня получается самодельный сценарий. «Бешеных псов» мы по понятным причинам любим больше всего — нам надо много ролей, чтобы никому не было скучно. Но «Бэтмена» я лично тоже очень люблю». Этот самый Бэтмен в его исполнении, конечно, потом появится в кадре — где-то среди других сцен, в которых герои выходят в парк, отец объясняет, почему они так живут, мать созванивается с бабушкой и плачет. Все это режиссер без всяких швов собирает в одну картину, и кажется, что только так и правильно смотреть на этих удивительных детей, которые выходят в город либо в маске героя «Хеллоуина», либо в черных плащах, строгих костюмах и белых рубашках, а мир воспринимают примерно как герои греческого фильма «Клык» с похожим сюжетом. Режиссерская деликатность изобретательна: показать эту семью, не высказывая резких суждений, было бы практически невозможно, если бы Кристал Мозелл не нашла изящный способ сменить фокус. Детей, рассказывающих о себе, она показывает через призму их киномании, и в итоге они выглядят не столько дикарями, которые однажды выходят на улицу, сколько зрителями, получившими наконец возможность заговорить с экрана.

«Отель любви» («Love Hotel», 2014)

Отель для свиданий «Ангел», расположенный в Осаке, еще недавно посещало множество постоянных гостей — от одинокого дедушки до гей-пары не афиширующих свои отношения юристов. Каждому было чем здесь заняться. Семейные пары под пятьдесят исправно ходили, чтобы освежить отношения. Добрая доминатрикс встречалась тут с клиентами, с которыми вела задушевные разговоры, развязывая на них бондаж: «У тебя дома секс-то есть?» — «Есть». — «Обычный секс?» — «Ну да. Боюсь, что так». — «Ну ничего. Это у каждого, наверное, должно быть». — «Да, не может же человек жить всего одной жизнью». Теперь владельцев «Ангела» заставили снести все тематические комнаты, спрятать всю свою любвеобильную суть и перестать предоставлять людям небанальное место для приключения на одну ночь. Так же власти поступают с лав-отелями по всей стране, которых в Японии предостаточно и которые, как уточняет титр в начале фильма, испокон веков служили прибежищем японцам, не имеющим иного места для интимной свободы, предписанного обществом. 

Публицистический пафос довольно прямолинейный, но кто станет волноваться о таких мелочах, когда излагает проблему эта самая добрая доминатрикс. Тем более что по набору персонажей, по атмосфере и по градусу печальной романтики «Отель любви» напоминает не документальную передачу, а какой-нибудь ранний фильм Вонга Кар Вая или Цая Минляна. 

«Драган Венде — Западный Берлин» («Dragan Wende West Berlin», 2013)

Парадный портрет авантюриста Драгана Венде, который во времена Берлинской стены жил припеваючи, снимая сливки с обеих частей города, свободно перемещаясь между ними благодаря своему югославскому паспорту, жажде наживы и страсти к приключениям. Сегодня Драган работает уличным зазывалой в борделе, его племянник посетил Берлин, чтобы с ним познакомиться и, к счастью, захватил с собой видеокамеру, чтобы снять этот фильм. 

Фильм, конечно, формально предпринимает попытки объяснить, что это за люди, откуда они взялись и как стали такими, какие они есть. Но эти вопросы занимают автора меньше, чем сами герои, за которыми он наблюдает, всегда давая им поговорить. Так что разговоров тут много — и не столько серьезных, сколько по-человечески душевных: чего стоит одна только постоянная ругань главных героев на Горбачева, который им «все испортил». Про исторические события вообще все говорят уютно, как-то по-свойски. «Стояла стенка, потом стенка упала», — рассказывает на слегка пожеванном акцентом русском языке киевская соседка Драгана, широко улыбаясь в камеру. И тут же добавляет про него самого: «Очень любезный, толерант, интеллигент». Драган стоит тут же рядом, облокотившись на комодик, голый по пояс и очень серьезный, смотрит куда-то в стенку. Тут и спорить никто не станет — действительно, толерант, интеллигент. И уж точно герой труда.

Фестиваль «Центр» пройдет в Центре документального кино с 2 по 6 сентября, полностью программу можно изучить здесь.