«Сценарист — одна из самых неуважаемых работ в Голливуде»

Этот материал впервые был опубликован в августовском номере журнала «Афиша»

• Перед разговором вы участвовали в пресс-конференции по «Рики и Флэш», и я чуть ли не впервые увидел, чтобы сценарист вместе с актерами и режиссером выступал на равных. Как думаете, почему других игнорируют, а вас нет?
  

• Сама удивляюсь, может, дело в имени, которое я себе выбрала, оно такое дурацкое — Дьябло Коди. Наверное, если бы я была Джейн Смит, никто бы никогда не сказал: «О, Джейн Смит новый сценарий написала!» Я сейчас на самом деле отчаянно пытаюсь избавиться от этого имени. Например, в титрах «Рики» я Дьябло как автор сценария, но как продюсер иду под настоящим — Брук Бьюзи-Морио. Надеюсь, с Дьябло все будет скоро покончено.

• Это опасно, люди узнавать перестанут, не будут на звонки отвечать: «Какая-то Брук звонит, кто это?»

• Вполне может быть, но оно и к лучшему. А вообще, вот чем Скала сейчас занят? Обожаю Скалу. Он же в какой-то момент решил перестать быть Скалой, начал всюду как Дуэйн «Скала» Джонсон подписываться. Вот так же хочу.

• Зачем же вообще было придумывать псевдоним?

• Это еще со времен, когда я блогером была, писала о своем стриптизерском опыте и не хотела, чтобы мама это обнаружила случайно.

• И выступали вы со стриптизом под тем же именем?

• Не, там еще глупее имена были. Типа Бон-Бон.

• Вы же еще книгу написали про тот опыт, а есть по ней сценарий?

• Было бы классно, но нет. Там даже не о том, как я была стриптизершей, а как очень неопытный во всех смыслах человек пытается играть в стриптизершу. Ничего глубокого и важного, хотя кино, возможно, получилось бы веселое.

• Вы говорили, что были стриптизершей-феминисткой, — это как вообще?

• Дело в подходе. Я не особо вживалась в роль, я шла туда работать с чисто антропологической целью: узнать, как там все устроено и каково это испытывать на своей шкуре. Это было для меня упражнением в письме больше, чем настоящим исследованием, — я искала там сюжеты и персонажей. Но и поверхностным это исследование не было, получилось все описать довольно правдиво, все-таки я целый год этим занималась.

• А потом написали «Джуно». Как произошла трансформация из блогера в сценариста?

• Вдохновил «Наполеон Динамит». До этого я была в полной уверенности, что не способна писать для кино, потому что нужно придумывать такие большие, эпичные истории про битву добра и зла, а потом увидела «Наполеона» и подумала: эй, это же просто про одного парня из Юты, который участвует в выборах школьного президента, и это нескучно смотреть. То есть я могу, например, написать про беременную тинейджерку, а кто-нибудь это сможет захотеть снять.

• Написали — и сразу получили «Оскар». Интересно все сложилось.

• Еще как. У меня никогда не было иллюзий, что я попаду в Голливуд и стану успешным сценаристом, и когда это все-таки произошло — это было как бред, будто не со мной происходит. А «Оскар» — это и счастье, и проклятие. Я просто… Я как Бильбо в «Хоббите» с его кольцом, вокруг люди, которые так сильно хотят получить этот «Оскар», что страшно за них, это желание их будто пожирает. Имен называть не буду, не просите. А мне как человеку, с которым это уже произошло, можно успокоиться и не стремиться никуда — окей, вот одна классная штука, которая со мной уже произошла, совсем не обязательно ей происходить снова. В то же время это не вершина карьеры, я вообще только начинаю, я даже не до конца еще понимаю, какой я писатель или сценарист.

• А что сейчас о «Джуно» думаете?

• Я просто не узнаю себя в нем. Не понимаю, кто это написал, чей это голос. Будто это сто лет назад было, очень странные ощущения.

• С чего начинаются ваши сценарии? С фабулы, с персонажей, с деталей конкретных?

• С персонажей. Точнее, я придумываю одну конкретную сценку с этими персонажами, которую хотела бы увидеть, а потом вокруг сценки уже строится весь фильм. В «Рики и Флэш» это была та сцена, когда Рики возвращается домой, впервые за многие годы видит свою дочь, которая тут же на нее набрасывается, как цепной пес. То есть, с одной стороны, дочь, у которой сложное эмоциональное состояние, ее ничто не сдерживает, она моментально выплескивает всю свою обиду, а с другой — мать, которая только сошла с самолета, еще плохо соображает и не успевает даже понять, как реагировать.

• Мерил Стрип и Мэми Гаммер очень хорошо вписались в фильм, вот в этой сцене особенно. Будто он специально под них написан был.

• Нет, вы что, я не настолько оптимист, чтобы под определенных актеров писать сценарий. Я вообще изначально к каждому проекту подхожу так, будто он никогда света божьего не увидит, — просто чтобы не расстраиваться потом. Но я изо всех сил стараюсь точно прописать персонажей, чтобы они правдоподобными были.

• Главной героине Рики — 60 лет. Параллельно со съемками в фильме Мерил Стрип запустила кампанию в поддержку женщин-сценаристок старше 40 лет. Это все связано, видимо?

• Безусловно. У меня все героини раньше были молодыми, и я твердо решила, что вот сейчас я должна написать о ком-то постарше. В конце концов, люди этого возраста тоже ходят в кино, но сами в фильмах редко нормально представлены. Да и мне, хоть я еще и молода, все равно интересны люди старшего поколения, и я хочу видеть кино про них. Так что да, в этом изначальная моя цель была. А что Мерил делает с ее кампанией — это вообще космос. Мы все понимаем, что в этом бизнесе все быстро устаревают, но для женщин это просто катастрофа — тебя никто вообще даже слушать не будет, когда ты вышла из того возраста, когда можно оставаться сногсшибательно симпатичной. Даже если ты не актриса, а сценарист. Так что это очень важное дело у нее.

• Не хотите сами попробовать себя в режиссуре?

• Ой, нет, я на пенсии как режиссер. Попробовала один раз («Агнец Божий» 2013 года. — Прим. ред.), все пошло наперекосяк, больше не буду. Я была тогда беременной, невероятно себя умотала. Эта работа требует даже не сто, а все сто пятьдесят процентов концентрации, круглосуточного внимания, я так просто-напросто не могла. Но в то же время я знаю молодых матерей, которые хороши в режиссуре, так что тут конкретно во мне дело, не то чтобы я другим не советовала.

• А какая вообще роль у сценариста на съемочной площадке?

• Ужасная! Обычно туда просто не приглашают, иногда вышвыривают, бывает даже, что на премьеру приглашения не шлют. Это одна из самых неуважаемых работ в Голливуде, а режиссеры вообще не обязаны с тобой сотрудничать и слушать тебя. И я жутко благодарна Джонатану Демми («Молчание ягнят», «Рейчел выходит замуж»), с его послужным списком он мог вообще меня легко игнорировать.

• Я слышал, у вас есть много работ, которые вашим именем не подписаны, — консультации по чужим сценариям.

• Есть такое, мне нравится это тем, что нет никакой ответственности, можно просто предлагать свои идеи, а другие уже будут решать, работают они или нет. Как правило, меня просят сделать женских персонажей более объемными и реалистичными — усложнить «телочку», про которую известно только, что она «очень красивая, хотя сама этого не понимает».

• Вы как-то говорили, что у вас с подругами есть кружок сценарный. Вы до сих пор встречаетесь?

• Мы раньше встречались, теперь просто списываемся и консультируем друг друга, придумываем вместе. И я стараюсь расширять эту сеть, включать туда больше женщин-сценаристок, потому что мы нужны друг другу, нам стоит держаться вместе. Называем себя «фемпиры» (Fempires). Ну это в шутку, вряд ли кто-то из нас всерьез это имя воспринимает.

• И кто же остальные фемпиры?

• Элизабет Мериуэзер, создательница сериала «Новенькая». Лорен Скафария, она только что закончила съемки отличного фильма «The Meddler» с Сьюзан Сарандон и Роуз Берн. Дана Фокс, она сейчас снимает фильм в Нью-Йорке с Дакотой Джонсон и Элисон Бри. Это только самые известные имена, так-то нас куда больше, все очень много работают, и я ими всеми страшно горжусь.

• Говорят, что из-за нехватки женщин в Голливуде недостает и сильных женских ролей на экране. До сих пор нет нормальной супергероини-женщины. Вы бы могли такую придумать?

• Ох, не знаю, это, наверное, была бы очень плохая супергероиня. Очень ленивая. Ее суперсилой была бы суперлень.