«Рюдзо и семеро бойцов» Такеши Китано: старые клячи

Новый Китано! Да неужели? Даже подозрительно: самый известный в России японский кинематографист сделал очередной фильм — и не артхаусную авангардную драму, а криминальную комедию, жанр заведомо популярный. Но ни шума, ни гама, ни мало-мальских рецензий. Впервые за долгие годы новая лента мастера не была показана на значимых фестивалях (две предыдущие побывали в конкурсе Канн и Венеции соответственно), а тихо вышла в японский прокат. Вторая прокатная премьера — российская. Похоже, у нас действительно любят Китано, как нигде.

Такое впечатление, что от здешних поклонников и собратьев по профессии отнюдь не дряхлый японец подцепил специфическую русскую болезнь преждевременного творческого старения: ну вы знаете, когда всеми любимый автор вдруг резко перестает делать актуальное кино, входя в условный пенсионный возраст (не будем указывать пальцем, но примеров в отечественной практике хватает). «Рюдзо и семеро бойцов» Китано — тот самый случай. Здесь в помине нет восхитительного визуального формализма и монтажных экспериментов, за которые когда-то весь мир влюбился в «Сонатину» и «Фейерверк», «Кикуджиро» и «Затоичи». Перед нами история, рассказанная последовательно, довольно традиционным образом, хоть и снятая неизменно блистательным Кацуми Янагисимой, постоянным оператором Китано. Не пахнет экспериментальным куражом творческой трилогии — «Такешиз», «Банзай, режиссер!», «Ахиллес и черепаха» — или саркастической жанровой жесткостью дилогии «Беспредел» и «Полный беспредел».

Вместо этого всего, позволявшего на протяжении долгих десятилетий считать эксцентрика и самоучку Китано гением, в «Рюдзо и семерых бойцах» — элегические наблюдения за процессом старения, в который по уши погружены главные герои фильма. Восемь друзей, когда-то бывших одной бандой, наводили ужас на окрестности, но с тех пор благополучно всеми позабыты. Обнаружив, что нынешние якудза — уже не романтики с оружием в кармане, а циники-бизнесмены в законе, они пытаются объединиться вновь и бросить вызов заведомо более сильным соперникам. Зачем? Да просто потому, что на пенсии заняться больше нечем.

«Рюдзо и семеро бойцов» — не неудачный (были у Китано провалы более фундаментальные), а скорее удивительно неамбициозный и традиционный фильм. Нельзя даже сказать, будто смотреть его неприятно или скучно. Во-первых, здесь превосходные актеры: чего стоят только 74-летний Тацуя Фудзи, легендарная звезда «Империи чувств» и «Империи страсти» Нагисы Осимы, играющий самого Рюдзо, или 73-летний Масаоми Кондо, игравший у Имамуры и Фукасаку, или его ровесник Акира Накао, артист шести фильмов о Годзилле и нескольких лент самого Китано. Автор, кстати, тоже появляется на экране в маленькой, но колоритной роли полицейского инспектора Мураками. Во-вторых, по отдельности некоторые эпизоды и диалоги «Рюдзо и семерых бойцов» блистательны. Например, когда дедушка-якудза объясняет внуку, что его красочные татуировки на самом деле  гавайская рубаха, а пальцы он обрубил, чтобы удобнее было плавать. Или когда один из старых убийц, в пору молодости скрывавшийся в выгребных ямах, безуспешно пытается спрятаться за новомодным навороченным унитазом. Или когда двое отставных бойцов спорят в лапшичной на деньги о том, что закажут новые посетители — удон или собу? Кажется, в такие же немудрящие мысли погружен сам Китано: чем бы порадовать зрителя — комедией или боевиком? А, пусть будет все сразу.

Нетрудно догадаться, что ближайший аналог «Рюдзо и семерых бойцов» — «Небеса обетованные» или «Старые клячи» Эльдара Рязанова: мемориальная комедия с плавным скольжением в сторону мелодрамы, где больше трогательного, чем глубокого, парадоксального или просто смешного. Самое же сильное чувство, которое испытываешь на сеансе, — это умиление от новой встречи с самим Китано, старинным (во всех смыслах) товарищем. Ох, сдал. Но живой еще, курилка. Бегает, шутит. Молодцом.

Если бы в России был организован нормальный прокат арт-кино, нужно было бы рекламировать эту картину среди представителей главной целевой аудитории — интеллигентных пенсионеров с хорошим чувством юмора. Они бы хохотали, заходились от радости и солидарности, хлопая себя по коленям, а потом за чашкой чая пересказывали друг другу особенно полюбившиеся сцены. У нас же в кино пойдут, очевидно, рядовые синефилы, которые будут скептически хмыкать и говорить, что Китано устарел. Напрасно: он просто оставил бурю и натиск в прошлом, войдя в благословенный возраст покоя и умиротворения. И старость ему — в радость. Можно только позавидовать.