«Родина» Павла Лунгина: уродина

Весной 1999 года на Северном Кавказе обнаружен тренировочный лагерь боевиков, а в нем — взятый в плен шесть лет назад и считавшийся погибшим майор ГРУ Алексей Брагин (Владимир Машков). Майора с почестями встречают в Москве. Его ждут дети и жена (Мария Миронова) — последняя, правда, давно спит с брагинским братом (Владимир Вдовиченков). Сотрудница контртеррористического центра Анна Зимина (Виктория Исакова) подозревает, что Брагина завербовал видный террорист Бен Джалид (Валериу Андриута), но ей никто не верит, даже ее коллега и учитель Вольский (Сергей Маковецкий).

В начале каждой серии американской «Родины» можно прочитать, что она основана на израильском сериале «Военнопленные» — к которому, надо сказать, имеет самое отдаленное отношение. Российская «Родина» является почти покадровым ремейком американской, но в ней об этом ни слова. Разве что зритель, который внимательно досмотрит финальные титры до самого конца, прочтет загадочную фразу «основано на оригинальном формате «Hatufim» (отсылающую, опять-таки, к Израилю). Вероятно, за все заплачено и юридические формальности каким-то образом соблюдены, но это, конечно, интересный случай.

Что касается самого сериала, то он интересен исключительно с культурологической точки зрения: как западная реальность и система ценностей адаптируются к российским с точки зрения Павла Лунгина, сертифицированного специалиста по русской душе. Пока самое заметное драматургическое изменение — персонаж Владимира Вдовиченкова, который из армейского друга героя стал братом. Видимо, чтобы избежать нежелательной рифмы с «Левиафаном». Ну и вообще, брат — это так по-русски. Правда, в новом статусе его действия стали выглядеть странновато: наверное, человек, встретивший в аэропорту родного брата, считавшегося погибшим, не уезжает немедленно, сославшись на «запару в издательстве». Издательство — тоже маленький, но характерный штрих: супруга Брагина, как выясняется, делает там стремительную карьеру в рекламном отделе. Кто помнит, кем работала Джессика Броди? Но русский сценарист понимает, что у человека должна быть профессия. И квартира. Брагиным дали четырехкомнатную квартиру как семье погибшего героя. «Не отберут теперь?» — шутит герой.

Машков привычно полагается на харизму: он хмурится и сосредоточенно смотрит на собеседника, что можно трактовать как посттравматический синдром, или сдержанные переживания, или как угодно. Маковецкий тоже без труда изображает Сола Беренсона с помощью бороды, очков и уютного замшевого пиджака — когда он появляется на экране, «Родина» становится особенно похожа на пародийный скетч с американского ТВ. Виктория Исакова, напротив, старается изо всех сил: таращит глаза и драматически интонирует. Ее героиня претерпела некоторые хирургические изменения, несмотря на прическу Кэрри Мэтисон, тушь Кэрри Мэтисон и даже черный брючный костюм Кэрри Мэтисон. Биполярное расстройство, более известное как маниакально-депрессивный психоз, — это для сотрудника ФСБ слишком, поэтому Анна Зимина просто очень нервная. Ну, бывает. Женские проблемы, знаете. Главное, что ей, несмотря ни на что, хочется новое платье, как следует из доверительной беседы с какой-то странной тетенькой (в оригинале сестрой, здесь — пока непонятно). И разумеется, сотрудник ФСБ не пойдет для снятия стресса в бар клеить мужиков — это единственный эпизод из американской первой серии, которым Лунгин побрезговал.  

Вообще, аббревиатура ФСБ почти не звучит: герои работают в «контртеррористическом центре», который, судя по интерьерам, заседает в институте «Стрелка». В плане начальства размен адекватный: вместо фактурного чернокожего господина с ушами — неприметный мужчина с лысиной. Что-то подсказывает, выше по иерархии сериал не пойдет — страшно подумать, кто был директором ФСБ весной 1999-го.

Тут начинается зыбкая политическая территория, по которой Павел Лунгин, можно не сомневаться, пройдет не поскользнувшись. Ему уже удалось написать завязку, ни единого раза не упомянув ни Чечню, ни даже какой-нибудь Дагестан. Брагина поймали «на Северном Кавказе». Террористы говорили по-арабски. Главный злодей — тоже араб. Тут даже присутствует некоторый саспенс. Появятся ли в сериале Шамиль или Джохар? А прозвучит ли слово «ислам»? Взорвут ли арабы, спустя несколько месяцев, дома в России? Окажутся ли они марионетками американских спецслужб (то есть настоящей Кэрри Мэтисон)? Плохой вице-президент из оригинальной «Родины» заменен на скромного депутата в исполнении артиста Мерзликина; надо полагать, от «Яблока».

Авторы говорят, что это сериал о патриотизме. Патриотизм выглядит следующим образом: взять американский продукт и полностью скопировать его, но так, чтобы он ничем не отличался от сериала «След». Не вложить ни капли души, изобретательности, мужества, таланта. Просто взять и испортить — своими унылыми физиономиями, примитивными диалогами, запредельными интерьерами, наконец. Говоря державным языком, это провокация. Говоря обычным — позор.