Прощай, Наки: почему «Подпольная империя» так и не стала великим сериалом

«Подпольная империя» всегда казалась самым таинственным пассажиром в потоке современных кабельных драм высшей пробы. С одной стороны, сериал имел первоклассную творческую родословную: шоу запустил в плавание Мартин Скорсезе, продюсировал Марк Уолберг, курировал выходец из «Клана Сопрано» Теренс Уинтер, ставил один из лучших телережиссеров современности Тимоти Ван Паттен, а некоторые серии сочиняли известные американские писатели. Его зачастую записывали в наследники легендарных гангстерских саг вроде «Крестного отца» и «Однажды в Америке». С другой стороны, эти сравнения достались сериалу скорее как единственному выжившему родственнику, чем по-настоящему достойному наследнику. Конечно, он был хорош в своем роде, но после финального сезона можно окончательно резюмировать, что «Подпольной империи» все-таки не суждено стать великим сериалом.

В последнее время «Подпольная империя» (как, кстати, и «Безумцы») во многом напоминала почетного пенсионера, за которым нужно присматривать, чтобы он достойно встретил свои последние дни и спокойно ушел на покой. Заканчивается она вообще не взрывом, а всхлипом — это не полноценная мощная развязка, как у «Клана Сопрана» или «Во все тяжкие», а что-то вроде эпилога, причем довольно скомканного. Сюжет перепрыгнул на несколько лет вперед, количество серий сократили до восьми, львиную долю хронометража отобрали флешбэки про молодость Инока — у сценаристов просто не хватило места для больших маневров. И прощаться с главными героями пришлось в беглом режиме послесловия: с этим произошло то-то, с другим вот это, третьего убили вот так-то, а эти жили долго и счастливо. Каждому персонажу без особых разговоров и переживаний раздали по пуле или по счастливому билету. Или и то, и другое.  

Впрочем, «Подпольная империя» всегда смахивала скорее на хорошую книгу, чем на сериал в привычном смысле. Сериал славился своим неспешным слогом, густонаселенным сюжетом, внезапными отступлениями, вниманием к деталям и второстепенным персонажам. Каждая серия — все равно что полистать перед сном любимый роман. Не случайно в нем есть масса литературных отсылок, и почти у каждого персонажа есть своя любимая книга в руках (лишь Аль Капоне больше предпочитает кино). Когда в критических кругах заходит речь о том, что объемная романная структура давно перекочевала из большого кино в сериалы, то в качестве примера первой на ум, как правило, приходит именно «Подпольная империя». В какой-то момент «Игру престолов» стали считать попсой, а продукт Теренса Уинтера — главным на HBO по ведомству высоколобой беллетристики не для всех.

Прием с флешбэками, когда мальчуган Инок превращается в Наки Томпсона, — довольно удачный, хоть и стар как мир. Воспоминания о прошлом выросли в почти полноценный приквел, который вплотную подвел нас к тому моменту, когда Наки продал свою душу дьяволу. Неслучайно последняя серия вместо стандартной открывающей заставки началась с тревожного утреннего плавания Наки в океане. Позже Наки расскажет своему брату, что во время заплыва все время думал о точке, после которой у него не хватит сил доплыть назад. В финале мы, наконец, узнали, когда же в жизни Наки случилась эта самая точка невозврата. Узнали, как с этим связана история семьи Дармоди, интригу которой авторы тщательно берегли до самого последнего момента.

Гибель империи Наки Томпсона была так же неизбежна, как год назад — неотвратим крах Уолтера Уайта. Однако падение империи случилось еще в предпоследней серии сезона, а в заключительном эпизоде Наки бродит по улицам так, будто он уже лежит в могиле. Почти призрак, он прощается с Маргарет, посещает своего брата Илая, воссоединяется с Джиллиан Дармоди и натыкается на странную будку на пляже с телевизором и шторами из синего бархата. Эта сюрреалистическая сцена в стиле Дэвида Линча выбивается из всего сериала и выглядит холодным приветом из будущего. Из того будущего, где Рузвельт отменил сухой закон, Чарли Лучано открыл новую страницу мафиозной эпохи, телевидение стало новым искусством, а историю гангстеров превратили в сериал для HBO.