Новые «Голодные игры»: на той единственной гражданской

Китнисс (Дженнифер Лоренс), спасенная повстанцами в финале второй части, оказывается в дистрикте 13. Он считается необитаемым, но на самом деле в гигантской шахте прячется куча людей во главе с рано поседевшей железной леди (Джулианна Мур). Они готовы воевать с Капитолием, но хотят заручиться поддержкой остальных районов, где все не так гладко. От родного шахтерского поселка Китнисс и вовсе остались дымящиеся руины — оттуда, впрочем, удалось спастись ее ближайшим родственникам, запасному жениху Гейлу (Лиам Хемсворт) и коту.

Идея повстанцев, прежде всего политтехнолога Плутарха (Филип Сеймур Хоффман), состоит в том, чтобы сделать из девушки символ сопротивления — ровно так же, как президент Сноу (Дональд Сазерленд) пытался сделать из нее символ конформизма. Китнисс называют Сойкой-пересмешницей и распространяют по стране ее логотип. Для того чтобы записать пропагандистскую рекламу, оппозиция даже выписывает прогрессивную молодую режиссершу, разочаровавшуюся в Первом канале (учитывая ее внешность и любовь Сьюзен Коллинз к латинским именам, жаль, что ее зовут не Гай Германика). Китнисс между тем больше озабочена не судьбами демократии, а своим возлюбленным Питом (Джош Хатчерсон), который остался в Капитолии и дает по телевидению коллаборационистские интервью.

О том, что реалии тоталитарного государства Панем задевают в душе русского человека какие-то знакомые струны, сказано уже предостаточно — и когда тамошний президент записывает телеобращения о стабильности и властной вертикали, трудно не заерзать в кресле. В то же время все неблагополучные страны похожи, и каждый смотрит со своей колокольни — в конце концов, ничто не мешает жителям Донецкой народной республики увидеть в Китнисс Игоря Ивановича Стрелкова. Но если есть государство, в котором вопросы сепаратизма и гражданских войн давным-давно не стоят на повестке дня, то это США — тем удивительнее сам факт существования «Голодных игр». То, что неглупая политическая аллегория из чужой жизни стала там грандиозным коммерческим хитом, трудно объяснить одной артисткой Лоренс и довольно вялой (если сравнивать с какими-нибудь «Сумерками») романтической линией.

Главное испытание для франшизы, впрочем, начинается только сейчас. В первых двух сериях было развлечение в виде собственно игр. В финальном фильме, очевидно, будет решающая битва за Капитолий и много экшена. В нынешней «Сойке-пересмешнице» не происходит по большому счету почти ничего. Она целиком посвящена вопросам, явно выходящим за пределы компетенции подросткового блокбастера. Как функционирует пропаганда? Где проходят границы личной ответственности? Чем принципиально отличается оппозиция от режима, которому она оппонирует? В подчеркнуто спартанском быте руководства революционеров и даже его вокабуляре («Незаменимых нет», — бормочет Плутарх) то и дело проскальзывает… хотя что мы опять о себе да о себе.

Разумеется, авторы помнят про целевую аудиторию — они, пусть и довольно корявыми методами, не отпускают сюжет далеко от Пита, а его физическое отсутствие компенсируют ухажером Гейлом. Лоренс создана для крупных планов, и камера подолгу держит их как ни в чем не бывало — можно считать, что она томится по возлюбленному, а не думает о революции. Но в относительной тиши этого фильма еще сильнее, чем раньше, бросается в глаза, что оба скучных парня ей не ровня — ни в актерском плане, ни в сущностном. Из нее готовят, как выражается персонаж Элизабет Бэнкс, «самую стильную мятежницу в истории». И лук тебе, и look. И ее место там, в гордом одиночестве — на обложке женского журнала «Лимонка».