«Малефисента»: что же, что рога у ней

Малефисента, крылатая девица из волшебного леса, на свою беду влюбляется в Стефана — воришку из враждебного королевства людей, который вроде бы отвечает ей взаимностью, но с не меньшим интересом поглядывает и на замок своего короля. Спустя годы фея становится владычицей всего лесного народа, в то время как ее запропавший возлюбленный делает карьеру при дворе. После неудачной попытки аннексировать волшебные территории умирающий король требует покарать Малефисенту в обмен на собственную корону. Алчный Стефан вновь втирается к фее в доверие и, усыпив, отрезает ей крылья. Оставшись с разбитым сердцем и зачерствелой душой, Малефисента клянется отомстить. По-хорошему, далее должен следовать известный сюжет диснеевской «Спящей красавицы», но и с ним все оказывается не так просто.

Пускай привычка рассказывать старые сказки на новый лад сильно изжила себя в последние годы, сама по себе «Малефисента» на первый взгляд кажется не самой дурной затеей. В первоисточнике всегда ощущалось пространство для фантазии, да и провал в 1959 году оригинальной диснеевской «Спящей красавицы» был столь болезненным, что отпугнул студию от сказочного наследия на три десятилетия, — оправдаться за старую оплошность было делом чести. При этом фильм сложно назвать просто ревизионистским. От известной сказки — кроме самой кутерьмы с проклятием и веретеном — осталось довольно мало, а что осталось — нарочито перевернуто с ног на голову.

К счастью, авторы если и воспользовались рецептом остальных постановщиков сказочных сюжетов — добавить к братьям Гримм десяток битв из «Властелина Колец», — то не до конца. Режиссер-дебютант Роберт Стромберг до этого создавал флору и фауну в камероновском «Аватаре» и мастерил чудищ для «Лабиринта Фавна» Гильермо дель Торо. Копошащиеся, машущие крыльями и переливающиеся всеми красками создания ему явно милее боевых слонов. Фильм не назовешь образцом совершенства в плане компьютерных эффектов, но и своим изобилием они не смущают. В «Малефисенте», безусловно, есть необходимый летнему блокбастеру размах, но две здешние битвы ведут себя скромно и не тянут одеяло на себя. Главным спецэффектом здесь выступает Джоли, которая редко где была настолько на своем месте — с крыльями, еще более подчеркнутыми скулами и саркастично вздернутыми бровями. К сожалению, ей выпала миссия биться с самой непростой составляющей фильма.

Даже если оставить в стороне всю очевидную фрейдистскую подоплеку оригинальной истории, сложно отыскать более пассивную героиню и более вопиющий сюжет с ее участием, чем в «Спящей красавице»: с феминистской точки зрения это попросту верх сексизма. Вполне объяснимо, что сама принцесса (пускай ей и дают в фильме чуть больше простора) оказывается на вторых ролях — как понятно из названия, главенствует здесь не такая уж и злая фея. Авторы дают не только оправдание ее злодейству, но и великодушно его искупают, меняя характер каждого второго из окружающих ее героев на более-менее противоположный. Основные изменения коснулись трех главных мужских персонажей сказки: хороший король стал безумцем, ворон-помощник превратился в классического комедийного сайдкика, а злополучный принц и вовсе оказался сведен до напрашивающейся, но все же слишком нарочитой шутки.

В затее дать подрастающему поколению чуть более феминистскую версию «Спящей красавицы» нет ничего дурного. Другое дело, что, начав разговор в таком духе, авторам ничего не остается, как проговорить все до конца, — и тут-то вместо стройной концепции у них в головах оказывается каша. Сценарные условности встречаются на протяжении всего фильма, но к концу приводят к совсем уж удручающей неразберихе. Крестная лучше всякого принца? Тот к тому же дурак и с ненастоящим поцелуем, но пускай тоже будет? Если папа — подлец и сошел с ума, то и бог с ним? Вероятно, суть оригинальной истории про веретено и правда несколько устарела, но надо признать, что после нее все же было чуть более понятно, как устроен мир.