«Люси» Люка Бессона: голова-нога

Профессор с мудрой мягкой уверенностью Моргана Фримана (Морган Фриман) читает в университетской аудитории отчетливо безумную лекцию о мозге: якобы человек использует только несколько процентов от его потенциала, а если использовать побольше, то можно будет двигать предметы, читать мысли и бог знает что еще. Собравшиеся заинтересованно слушают.

Тем временем в Тайбэе американская студентка, дурында в леопардовом жакете по имени Люси (Скарлетт Йоханссон) после убедительной просьбы проходимца в ковбойской шляпе, с которым она случайно переспала, соглашается отнести запертый кейс на ресепшен дорогого отеля. Получателем оказывается корейский мужчина (Чхве Мин Сик), окруженный армией головорезов и в момент знакомства с ног до головы измазанный кровью (чужой). Спустя короткий, но насыщенный событиями период времени Люси уже сидит в грязной камере, прикованная к стене, на животе у нее бинт, а в дверном проеме появляется улыбчивый тайванец с явным намерением ее изнасиловать. Он не знает — да, вероятно, и не хочет знать, — что девушка к этому моменту, так вышло, начала использовать уже 20 процентов своего мозга. Дальше — больше.

Даже по нынешним бессоновским меркам «Люси» — это что-то невообразимое: Терренс Малик встречает… встречает… тут по правилам надо вписать кого-нибудь поглупее, но, встречает он, собственно, Люка Бессона. Все мании и тики француза налицо. Образ, что называется, сильной женщины, о котором психоаналитик режиссера наверняка мог бы рассказать интереснее кинокритиков: Йоханссон тут даже не приходится махать ногами, поскольку враждебно настроенных мужчин она при желании превращает в труху одной силой мысли. Мультикультурность, плавно переходящая в стереотипизацию: с одной стороны, на экране успевают промелькнуть все расы и национальности, с другой, Бессон никогда не отказывает себе в рискованных шутках и лихо опускает детали. То, что часть действия происходит в Тайбэе, можно понять только по косвенным репликам, а то, что главные злодеи почему-то — корейцы, не комментируется, кажется, вовсе; Азия и Азия, какая разница. Ну и прочие приметы режиссерского стиля: обязательная автомобильная гонка в районе площади Согласия, стремительное убийство десятерых противников в узком коридоре, минутка сентиментальности со звонком маме и так далее.

Но вся эта веселая капуста, которую Бессон в своих режиссерских и продюсерских работах рубит не глядя уже 20 лет, покрошена в бульон квазинаучного IMAX-аттракциона о жизни во Вселенной. Заглядывает в еще не загрязненные воды протообезьяна, тезка героини, рычат динозавры, спариваются носороги и лягушечки, сталкиваются и разлетаются какие-то клетки, в бесконечном монтаже сменяются живописные картинки природы и цивилизации в духе Годфри Реджо. По мере того как Люси умнеет, «Люси» начинает все больше походить на недавнее «Превосходство» (тоже, кстати, не без Моргана Фримана). Но если тот фильм был целиком выдержан в торжественном научно-фантастическом духе, этот регулярно возвращается в мир, где толпа корейцев в центре Парижа расстреливает толпу полицейских из автоматического оружия, и отсчет идет обратный: действие уже придумано не на 10, а на 9, 8, 7 процентов мозга.

Во всей этой дикости, в бьющем через край, повергающем всякую логику идиотизме происходящего, безусловно, есть что-то по-своему восхитительное — как, допустим, в безумце, который катается по полу, пускает пену и извергает проклятия на мертвых языках. Талант и какие-то базовые умения Бессона не убили даже годы бессовестной халтуры. Но и на скромные 80 минут фильма его катастрофически не хватает: под конец, когда Скарлетт Йоханссон начинает летать по мировой истории в офисном кресле, хочется уже спрятаться под кресло в кинотеатре. Ей-богу, вместо Большого взрыва стоило показать еще пару-тройку маленьких.