Как Ближний Восток стал главной темой телесериалов
С начала «арабской весны» первые полосы медиа заняты сводками с Ближнего Востока, а крупные ТВ-каналы пытаются художественно разъяснить ситуацию западному зрителю. «Воздух» посмотрел все сериалы на эту тему и убедился, что понимания пока нет.
Что необходимо знать о Ближнем Востоке
«Там все время что-то творится» — в принципе, это главное, что мы знаем про Ближний Восток, сколько себя помним, то есть примерно со второй половины XX века.
Между тем в этом регионе много чего творилось — и сотворилось — гораздо раньше: например, первые мировые цивилизации, первые крупные города и все основные мировые религии. Много тысяч лет Ближний Восток жил, молился, воевал и торговал в соответствии со своими традициями. Остальной мир появился значительно позже и долгое время был занят установлением собственных границ и традиций.
А потом на Ближний Восток пришли римляне и перекроили его так, как захотели и смогли. Еще через тысячу лет пришли крестоносцы и перекроили уже перекроенное. А еще через, окей, почти тысячу лет, то есть в начале XX века, пришла Лига Наций и объявила себя кем-то вроде внешнего управляющего всего региона.
Удивительно удачным образом в это же время на Ближнем Востоке нашли первые промышленные запасы нефти; по окончании Второй мировой войны регион превратился в крупнейшего производителя нефти в мире. Постепенно большинство ближневосточных стран добились независимости, обзавелись каждая своим железным лидером (да, тогда их еще не называли диктаторами) и тихо (насколько они вообще могут что-то делать тихо) жили, молились, торговали и — воевали исключительно друг с другом.
9/11 и «Клон»
11 сентября 2001 года западный мир впервые обнаружил, что Восток — это не только пряности, сладости и мультфильм «Алладин» студии Disney. Оказалось, что по сути о нем, о Востоке, среднестатистическому западному человеку почти ничего не известно.
Спустя всего несколько недель в эфир бразильского телевидения вышел «Клон» студии Globo — первая масштабная попытка показать Западу Восток в формате телесериала, причем показать миролюбиво, поэтично и достаточно достоверно. В России «Клон» регулярно идет по разным каналам с 2004 года, а к 2010-му он был продан для показа уже в 90 стран. Безусловно, на вселенскую популярность сериала сыграло и то, что его создатели выбрали из ближневосточных стран самую светскую и «экспортную» — Марокко.
Запад и Восток в «Клоне»
Сериал латиноамериканский, поэтому метафоры там в основном лобовые: так, Запад и Восток олицетворяют главные герои. Что интересно, Запад олицетворяет мужчина, а Восток — женщина, и если рассматривать весь сюжет с этой точки зрения, получится крайне показательная история.
Когда-то давно, в Марокко, где каждый цвет — своего изначального цвета, Лукас (Запад) увидел Жади (Восток) и пленился ее красотой, загадочностью и неистовым темпераментом. Зацеловал, совратил (по взаимному согласию, ибо темперамент неистовый же), пообещал вечную любовь и женитьбу, но — вмешались обстоятельства, и вот уже каждый живет в своей стране и связан браком с кем положено, а не с кем хочется. И всю жизнь эти двое летают туда-сюда через Атлантику и пытаются договориться: чего хотят друг от друга, на каких условиях могут быть вместе, куда девать нажитый опыт, детей и многолетние иллюзии.
Дядя Али«Клон» сильно отличается от всех последующих сериалов на ближневосточную тему и форматом (это чисто «горизонтальный» сериал с сотнями серий), и глобальной интонацией: миролюбивые бразильцы не дают агрессивных и негативных оценок, не противопоставляют Восток Западу, не делают сравнений «лучше — хуже». «Клон» рассказывает о двух мирах в формате «у нас — у них», как бы говоря каждой из 250 серий: «Да, мы катастрофически разные, но взаимоуважение лучше взаимоистребления».
Ретранслятором восточной (а по сути — общечеловеческой) мудрости в сериале выступает Али, дядя главной героини, который разговаривает исключительно афоризмами. Именно он подводит философский итог истории о любви Запада и Востока: «Лукас и Жади наконец счастливы, и я простил их. Ведь для того Бог и создал человека — чтобы он был счастлив».
«Война с террором» и «Родина»
Сразу после атак 11 сентября Джордж Буш-младший объявил «войну с терроризмом» — по сути, с большинством мусульманских стран. В глазах западного общества человек с восточной внешностью надолго превратился в потенциального террориста, а словосочетание «Ближний Восток» — в термин «ось зла». В 2010 году к «войне с терроризмом» добавилась «арабская весна», и 90% новостей стали приходить исключительно с Ближнего Востока. Условный западный зритель снова смотрел, ужасался и почти ничего не понимал.
В октябре 2011 года на канале Showtime триумфально стартовал сериал «Родина» — знакомить широкую публику с Ближним Востоком уже было просто необходимо. И создатели сериала обставили знакомство тем единственным способом, который был бы психологически приемлем для американской аудитории.
Кадр из сериала «Военнопленные»Вот, скажем, особенности локализации. «Родина» снята по израильскому формату «Военнопленных», и ситуация-завязка — «военнопленный-через-много-лет-возвращается-домой» — страшная, но обыденная реальность для израильского зрителя. Американской же аудитории восточный мир чужд и странен; чтобы сделать историю достоверной, был необходим «перекидной мостик» из одной реальности в другую, поэтому вместо военного психолога из «Военнопленных» в «Родине» появляется героиня Клэр Дейнс — не просто специалист ЦРУ по Ближнему Востоку, а женщина с биполярным расстройством.
Именно эта комбинация факторов обеспечивает героине способность понимать в Востоке больше, чем другие. Дело в том, что людям с биполярным расстройством свойственна феноменальная эмпатия; они способны как сопереживать любым чужим эмоциям, так и испытывать невероятно яркие собственные. Мир Востока — загадочный, бешеный и иррациональный с точки зрения западного человека — для биполярщика понятен, потому что биполярна и восточная система координат: никаких полутонов, только звериная свежесть каждой эмоции.
Запад и Восток в «Родине»
В первом сезоне создатели сериала рисуют Ближний Восток привычными для среднестатистического американца красками — другая планета, где все странно и опасно. Восточные персонажи малочисленны и не вызывают позитивных эмоций. Главный герой, вероятный террорист, подается как вероятный коммунист во времена маккартизма: вроде наш, а все равно какой-то подозрительный.
В следующих сезонах Ближний Восток и впрямь становится ближе: вводят несколько восточных персонажей и их человеческих историй, интонация меняется от угрюмого противопоставления к возможности дать высказаться и другой стороне. Большая сюжетная арка третьего сезона и вовсе балансирует на грани между саморазоблачением и самоиронией: операция, которую Кэрри, Сол и Броуди проводят в Иране, очень напоминает то, что там же сделали их коллеги 60 лет назад.
Четвертый сезон полностью снимают на выезде, место действия — Пакистан и Афганистан. Учитывая это и также то, что всего год назад не в художественной, а документальной реальности семь из десяти пакистанцев называли США своим врагом, и президент Обама недавно пообещал вывести войска из Афганистана к 2016 году, — возможно, это будет первый по-настоящему ближневосточный сезон «Homeland».
- Смотреть «Родину» «Афиша–Сериалы»
«Арабская весна» и «Тиран»
До декабря 2010 года на Ближнем Востоке было неспокойно. Окей, очень неспокойно. Но то, что там началось после, по размаху и последствиям сопоставимо разве что с переделом Османской империи: в пяти странах свергнуты режимы, непоколебимые с 70-х, в пяти — поменялись правительства, в двух — до сих пор идет гражданская война. «Арабскую весну» пытались анализировать и объяснить все, кто мог, но сериал «Тиран», вышедший на канале FX в конце июня, впервые сделал это художественно.
Замахнуться на такую тему мог только неслучайный человек, и в данном случае это был израильтянин Гидеон Рафф, создавший «Военнопленных» и «Родину». Именно он вместе с Говардом Гордоном («Секретные материалы», «24 часа», «Родина») придумал политическую драму про вымышленное ближневосточное государство Аббудин и семью тамошнего диктатора — с отважной целью поколебать иллюзии и предрассудки о Ближнем Востоке, которые уже крепко сформировались у западного зрителя.
Проблемы, само собой, начались задолго до эфира. Сначала отказался снимать Энг Ли. Потом ушел Рафф. Потом не могли найти актера на главную роль. А потом съемочной группе пришлось трижды переезжать из страны в страну, потому что снимать сериал о проблемах на Ближнем Востоке мешали проблемы на Ближнем Востоке. Когда же «Тиран» наконец вышел в эфир, его атаковали все: исламофобы, исламофилы, сочувствующие, равнодушные — а значит, соблюсти баланс почти удалось, хотя бы на экране.
Запад и Восток в «Тиране»
Башар АсадАббудин, может, и вымышленное государство, но почти под копирку списан с современной Сирии (с вкраплениями Туниса и Египта). Главного героя зовут Бассам, его отца-диктатора — Халид: не сильно замаскированные Башар и Хафез Асады. Бассам — второй сын, получил западное образование, долго жил на Западе, по профессии врач. Все это — пункты биографии Башара Асада. Правда, он офтальмолог, а не педиатр, и учился в Лондоне, а не в Калифорнии, но должно же быть место художественному вымыслу. Cамое частое обвинение в адрес «Тирана» — мол, а чего это у вас главный герой белокожий и голубоглазый, — лишний раз говорит только об одном: люди чертовски невнимательны.
Создатели сериала подозревают, что в голове у потенциального зрителя — минимум информации при максимуме предубеждений, и пытаются развенчать как можно больше мифов. Начинают привычными западными посланиями «сейчас мы научим вас демократии, проведем выборы, все станет хорошо» — и продолжают беспощадной реальностью восточного менталитета: «Здесь устанавливают мир те, кто внушает страх. Потому что тех, кого не боятся, — убивают».
Конечно, «Тиран» не дает ответа на вопрос, почему случилась «арабская весна». Да, они проговаривают официальные причины и даже показывают похожий инцидент, ставший триггером ко всем событиям. Но по сути «арабская весна» началась, когда условный двадцать первый век вторгся в условный двенадцатый. И молодой тунисский парень 1984 года рождения, который получил самое современное образование и самую несовременную работу, пошел и публично сжег себя перед мэрией.
Он родился на Ближнем Востоке, он не представлял, что протестовать можно как-то еще.
Арабо-израильский конфликт и «Благородная женщина»
Самый долгоиграющий и патовый ближневосточный конфликт — у арабов с евреями; как и большинство проблем региона, он возник в начале двадцатого века. Бомбой замедленного действия его заложила ООН — и в особенности англичане — при создании государства Израиль в 1948 году: евреям отдали не историческую «землю Израиля», а примерно вдвое меньше, с другой стороны Палестину разнесли на два далеких друг от друга куска территории, тоже весьма сомнительно оформленных. С тех пор в самом центре Ближнего Востока нет однозначно установленных и всеми принятых границ — только «контролируемые» и «спорные».
Удивительно, что «Благородная женщина», первый западный телесериал про арабо-израильский конфликт, появился только сейчас. Зато совсем неудивительно, что он появился на BBC — общественном британском телевидении: именно англичане (не прошло и 60 лет) первыми пробуют художественно осмыслить последствия своих решений и честно признаются в том, что все зашло слишком далеко и единственно правильного ответа больше нет.
Запад и Восток в «Благородной женщине»
«Арабская весна» в действииНаверно, это единственное на данный момент шоу, которое не противопоставляет Запад Востоку и даже не сравнивает их, а с холодным отчаянием демонстрирует последствия 1948 года для двух народов, каждый из которых готов идти до конца.
Во вселенной сериала, как и в реальной современной вселенной, Запад и Восток совершенно взаимопроникающи. Поэтому даже если ты сидишь в центре Лондона в фешенебельном ресторане со своими детьми, не стоит расслабляться: официант сначала передаст вам щипцами булочку, а потом воткнет эти щипцы тебе в сонную артерию и застрелится.
Сериал «Благородная женщина» вышел в эфир практически одновременно с очередным обострением палестино-израильского конфликта — и, конечно, сразу стяжал славу пугающе, нет, драматически актуального.
Настоящая же драма в том, что он был бы актуален в абсолютно любое время — начиная, собственно, с самого начала.