Как «Американская история ужасов» меняет правила сериалов

Новый сезон «Американской истории ужасов» начался на прошлой неделе в том же ключе, к которому привыкли за предыдущие два года: великая актриса Кэти Бейтс намазалась человеческой кровью и надела на прикованного в подвале чернокожего раба бычью голову. Действие на этот раз происходит в Новом Орлеане, основные персонажи — выводок юных ведьм, одна из которых — живая кукла вуду, с другой лучше не заниматься сексом: за этим следует незамедлительная смерть. Третий сезон «AHS» вроде бы подтверждает репутацию самого бесстыжего и глупого шоу в нынешней сетке вещания, но репутация эта верна лишь наполовину. Практически все составляющие «Американской истории» идут наперекор сложившемуся формату сериального ТВ, но говорят о нем и делают для него в разы больше, чем принято считать.

В эпоху, когда к сериалам стало принято относиться крайне серьезно, Райан Мерфи и Брэд Фалчак — создатели и продюсеры сериала — напоказ выставляют себя дураками. «Американская история» всю дорогу играет на территории мелодрамы, кэмпа и бульварного чтива — вымерших жанров, которым когда-то было позволено исподтишка проговаривать то, о чем не получалось говорить всерьез. Первый сезон скрещивал байки про привидения с проблемами материнства; второй — обсуждал запретные формы любви при помощи дьявола и карательной психиатрии; третий, судя по всему, собирается зарифмовать историю рабства в США с положением женщин в современном обществе. У выбранного формата дискуссии есть очевидный недостаток — от всего этого можно легко отмахнуться или попросту не заметить (мало кто сейчас вспомнит, что «Твин-Пикс», помимо прочего, был высказыванием на тему насилия над детьми).

Не помогает делу и унаследованное от низких жанров отношение к двум священным коровам нынешних сериалов: истории и персонажам с их арками и характерами. Эту пару то и дело приводят в поддержку утверждения, что телевидение — это новое кино. Однако в истории все уже было: когда под конец 20-х в литературе окончательно победил модернизм — истории с персонажами отошли на задний план, но сама техника письма шагнула далеко вперед — массовое внимание переключилось на большой экран, обеспечив Голливуду его золотую эру. Другими словами, если заветный повествовательный канон перекочевал в другой вид искусства — то неизвестно, кому повезло. Сериальный формат к тому же оказывается для традиционной драматургии не такой естественной средой, как принято думать, — просто в силу принципов работы поп-культуры. Нет ничего зазорного в том, чтобы следить за моральным барометром Уолтера Уайта или Тони Сопрано, но нельзя не заметить, что еще задолго до финала они превращаются из персонажей в мифы и оказываются жертвами зеноновского парадокса — их путь от А до Б по сути бесконечен, поэтому даже самый правильный финал как-то не радует. «Американская история» уходит от цельности повествования и психологической достоверности, а вместо этого работает с голыми клише и цитатами, и в этом ее суть и правда.

У персонажей «AHS» ампутирован психологизм, на живых людей они похожи только благодаря пропущенным сквозь них мелодраматическим токам. На деле они лишь знак, символ, способ обозначить что-то уже известное. Сюжет каждого нового сезона «Американской истории ужасов» — в каждом сезоне разный, с теми же актерами в новых ролях — это нитка, на которую насажен готовый набор мифов и архетипов, каждый из которых отсылает к вороху других сюжетов. Клише — это правда, ставшая банальной из-за слишком частого произнесения вслух. Бег современных сериалов от банальности на деле является бегом на месте — в конце все равно приходится что-то произнести вслух или оборвать себя на полуслове. Мерфи с Фалчаком, кажется, единственные додумались, что новые смыслы могут возникнуть из клише, смешанных в нужных пропорциях. Пока лучшие из их коллег силятся придумать живого героя и всякий раз замыкаются на самих себе, они с бунтарским задором рассказывают историю ужасов (не только паранормальных и не столько американских) и заодно показывают, каким языком сериалы могут разговаривать со зрителем. Но на это можно не обращать внимания — к счастью, это еще и самое веселое шоу на телевидении.