Сайфай Хакеры в кинематографе: от «Военных игр» до «Мистера Робота»

«Военные игры» («WarGames», 1983)

Желая впечатлить симпатичную одноклассницу, юный хакер Дейв (Мэттью Бродерик) сначала мухлюет с оценками по биологии, а потом внедряется в сверхсекретную оборонную систему и запускает игру «Глобальная термоядерная война», угрожающую обернуться катастрофой уже в действительности. Перед этой перспективой пасует даже самый иезуитский ум: героям берется помогать создатель машины Стивен Фолкен, который после смерти сына относится к человечеству как к преходящему биологическому виду. Наивный сюжет первого по-настоящему популярного (три номинации на «Оскар», включая «Лучший оригинальный сценарий») фильма о киберпреступлениях не должен вводить в заблуждение. Проблематика самосознания искусственного интеллекта и человеческого поведения в экстремальных обстоятельствах, вроде как с блеском обыгранная еще кубриковскими «Комической одиссеей» и «Доктором Стрейнджлавом» соответственно, здесь обретает неожиданно злободневное пацифистское содержание. В «Военных играх» математически доказана безвыигрышность любой сколь-нибудь крупной международной конфронтации: современное вооруженное столкновение не шахматы, но немудреные крестики-нолики, которые неизбежно заканчиваются ничьей, то есть взаимным уничтожением.

«Тихушники» («Sneakers», 1992)

Типологически «Тихушники» стоят в ряду классических фильмов-ограблений в диапазоне от оригинальных «Одиннадцати друзей Оушена» до польского «Ва-банка»: здесь тоже действует команда авантюристов узкой специализации, проворачивающая замысловатую аферу, и хакер — лишь элемент общего механизма. Участие Редфорда, как обычно, придает картине политическое измерение: поместив криминальную интригу в мир только-только закончившейся холодной войны, режиссер Робинсон («Поле чудес», «Цена страха») сохраняет атмосферу взаимного недоверия и попутно вводит важный для жанра мотив — компьютерные технологии как средство пересмотра миропорядка, рычаг, за который может ухватиться адепт социального переустройства (сэр Бен Кингсли с хвостом на затылке). Тем удивительнее, что «охранителем» здесь выступает именно персонаж Редфорда, игравшего когда-то Джея Гэтсби и Боба Вудворда: Мартин Брайс уж слишком покорно идет на сотрудничество хоть с АНБ, хоть с откровенными самозванцами, тогда как его экранный антагонист в исполнении Кингсли сохраняет некоторую последовательность — думается, даже непротивленец Ганди не отказался бы от универсального дешифратора, способного нивелировать разницу между бедными и богатыми.

«Сеть» («The Net», 1995)

После неудачного — со стрельбой и погоней — курортного романа системный аналитик Анджела Беннетт (Сандра Баллок), получившая незадолго до этого дискету с трояном, оказывается во вполне хичкоковских обстоятельствах: ее дом продан, кредитки аннулированы, а имя и должность кем-то присвоены. Персональная драма разворачивается на фоне массового перехода американской бюрократии на новый антивирус: с помощью него кибертеррористы (на которых как раз и работает недавний любовник Анджелы) планируют получить доступ к данным всех крупных государственных институтов. Едва ли примечательная с художественной точки зрения «Сеть» меж тем регистрирует постепенное «обмирщение» высоких технологий: в отсутствие живого контакта между людьми (неслучайно, что главная героиня — фрилансер, сократившая общение с миром до страдающей от Альцгеймера матери) роль регулятора общественных отношений выполняет компьютер — к нему апеллируют и в больнице, и в полицейском участке. Занятно также, что, обнаружив репрессивные возможности хакерства, кинематограф сперва вооружил этим инструментом преступников-частников: идею о том, что за модерацией неугодных личностей может стоять правительство, предложат зрителю только три года спустя, когда в прокат выйдет «Враг государства» Тони Скотта.

«Хакеры» («Hackers», 1995)

Любопытную пару к «Сети» представляют «Хакеры» Иэна Софтли, чей культовый статус, в отличие от других кинематографических вех 1990-х, кажется, просто не выдержал времени. Несмотря на многочисленные контркультурные аллюзии — один из центральных персонажей носит литературную фамилию Гольдстейн, на стене в комнате героини Джоли висит постер фриц-ланговского «Метрополиса», а суперкомпьютер «Гибсон» прямо отсылает к отцу киберпанка, — это долгожданное, в общем, скрещение студенческой комедии с корпоративным триллером работает как бы через раз. Жанровая диффузия сказалась и на хакерской составляющей: профессия замкнутых социопатов предстает тут почти командной игрой, где бахвальство каждого только подстегивает остальных и в конечном счете работает на коллективный результат. Доходит до того, что в дело вступает и целый интернационал: брошенный главными героями клич подхватывают взломщики всего мира — в том числе и русские. Стремление героев сбиться в стаю объясняется всеобщим подозрением по их адресу: правительственные агенты норовят посеять между ними раздор и сыграть на личном эгоизме, а потом объявляют преступниками. От этого звания они, к слову, и не отказываются: в «Манифесте хакера», из которого по ходу фильма цитируются самые хитовые пассажи, кокетливо сказано: «Единственное мое преступление — любознательность».

«Пароль «Рыба-меч» («Swordfish», 2001)

С самого начала третий фильм Доминика Сены («Калифорния», «Угнать за 60 секунд») мыслит себя частью какого-то престижного ряда: взять хотя бы пронизанный несколько презрительной, пышно говоря, метатекстуальностью монолог главного злодея Гэбриела Шира (остриженный под В.Г.Сорокина Джон Траволта), который сначала сокрушается над нереалистичной, по его мнению, развязкой люметовского «Собачьего полдня», а через полтора часа экранного времени приказывает привязать автобус с заложниками к вертолету. Столь же бесцеремонно создатели обращаются и с компьютерным компонентом идеального криминального плана Шира: гениальный хакер Джобсон (совсем неподходящий на эту роль Хью Джекман) мало того что умудряется выполнять сложнейшие (взлом секретного американского резервного фонда) операции в абсолютно не располагающих к этому условиях, так еще и вовсе игнорирует пробелы при написании кода. Ревизионистские амбиции авторов, правда, сосредоточены главным образом на драматургии: стремясь любой ценой удивить зрителя, «Пароль «Рыба-меч» невольно выдает секрет другого, более позднего фильма с австралийским актером — нолановского «Престижа», где двойничеству (реальному и мнимому) отводится, пожалуй, центральное место.

«Крепкий орешек 4.0» («Live Free or Die Hard», 2007)

Четвертый выход Джона МакКлейна (бессменный Брюс Уиллис), подобно многим другим крупным экшен-проектам начала века, был отложен в связи с трагедией 9/11: задержка, однако, никак не сказалась на изначальной задумке авторов очередной серии франшизы. Последние десять лет главным страхом цифрового общества было (и, в общем, остается) его полное обесточивание — или, в терминологии фильма, трехступенчатое обрушение коммуникационных систем. Именно такой сценарий пытаются осуществить кибертеррористы во главе с бывшим высокопоставленным программистом Томасом Гэбриелом (Тимоти Олифант), чьим советам укрепить IT-безопасность США в свое время никто не внял — и, как выясняется, очень напрасно. Подспудной темой «Орешков» всегда был конфликт разных типов сознания, и в четвертой части он воплотился совсем наглядно: против главного героя здесь выступают беспощадные светофоры и модерновые истребители, а МакКлейн идет на них со старомодным пистолетом SIG-Sauer P220 и по-прежнему неотразим в ближнем бою. Впрочем, антагонизм цифрового и аналогового разрешается скорее компромиссом: без быстрых пальцев и хакерского склада ума патлатого взломщика Мэтта (Джастин Лонг) даже такого человека-армию почти наверняка порешили бы к исходу первого часа.

«Девушка с татуировкой дракона» («The Girl with the Dragon Tattoo», 2011)

В голливудской экранизации ларссоновского бестселлера, обеспечившего устойчивый читательский и зрительский интерес к подноготной самого, казалось бы, безмятежного региона планеты, теме компьютерных преступлений уделено совсем немного места — скорее это лишь еще одна линия, по которой проходит разграничение между добропорядочным и законопослушным в целом Микаэлем Блумквистом (Дэниел Крейг) и не считающейся ни с какими юридическими условностями Лисбет Саландер (Руни Мара). Вместе с тем главная героиня «Девушки с татуировкой дракона» — яркий пример того, как выработанные благодаря этому неблагонадежному занятию навыки можно поставить на службу остросюжетной расследовательской журналистике. Финчеру, быть может, не так, как Ларссону, интересно разоблачение крупной шведской буржуазии (по версии автора, сплошь состоящей из нацистов и насильников), но механизм этой кропотливой и продолжительной работы в картине воспроизводится весьма дотошно — значительную часть фильма дуэт настоящих детективов сосредоточенно всматривается в экраны своих макбуков — вплоть до финала (сейчас вы прочитаете спойлер. — Прим. ред.), когда Саландер взламывает и опустошает счета нечистого на руку миллиардера Веннерстрема, что по большому счету и приводит к его гибели.

«Пятая власть» («The Fifth Estate», 2013)

Проблемы с восприятием ленты Кондона (на чьем счету среди прочего заключительные части «Сумерек») начались с того, что она ощутимо запоздала: еще к середине 2013-го стало понятно, что главным героем года будет Эдвард Сноуден. Но какая-то художественная картина все же должна была обслужить общественный интерес к личности Ассанжа (по сути, очередного инварианта основного амплуа Камбербатча — сверходаренного социального аутиста с плохими манерами) и истории WikiLeaks — тем большая ответственность ложилась на плечи создателей «Пятой власти». Они не сдюжили: виной тому то ли «журналистский» монтаж, навязчиво пытающийся подхлестнуть внимание зрителя и вдохнуть жизнь в первополосные сюжеты недавнего прошлого, то ли не совсем чистоплотная, по-видимому, книга бывшего соратника Ассанжа Домшайт-Берга (Даниель Брюль) — его нетрудно заподозрить в пристрастности со знаком минус. Но главный, пожалуй, недостаток картины, который ее авторы так беспомощно пытаются обратить в достоинство, — отсутствие даже какого-то подобия отмычки к хакеру-протагонисту, основавшему ни много ни мало самый значимый сайт 2010-х: создавая вокруг него бесконечное облако тегов — «нарцисс», «борец против коррумпированных режимов», «провокатор», «жертва системы», «лжец», — режиссер и сценарист даже близко не приближаются к разгадке феномена как отдельного человека, так и его творения, позволившего многим источникам, прежде боявшимся за свою безопасность, анонимно распространять информацию о нарушениях гражданских прав по всему миру.

«Кибер» («Blackhat», 2015)

Последний на сегодняшний день фильм Майкла Манна растерзала пресса, он страшно провалился в прокате и, по-видимому, пребудет в истории в ранге колоссальной неудачи некогда великого певца городских погонь и перестрелок. Все это совершенно несправедливо: «Кибер» пенится от удовольствия, с которым старый мастер разбирается в новой для себя теме, и оно не может хотя бы отчасти не передаться даже самому скептично настроенному зрителю. Процедура хакерского взлома, онлайн-слежка за противником и даже звук пластиковой карточки, выходящей из гнезда банкомата, — все это передано с таким подлинно-детским восторгом, что примитивность сюжета (друзья из MIT, разведенные судьбой по странам и должностям, объединяются, чтобы противостоять компьютерному террористу, готовому ради спекуляции на рынке олова затопить несколько деревень в Малайзии) с какого-то момента просто перестает бросаться в глаза. Стоит режиссеру вытащить героев на улицу и нацепить на них бронежилеты, как претензии к драматургии перестают иметь всякое значение, и медвежья грация Ника Хэтэуэя (Крис Хемсворт) оказывается очень кстати. В конце концов, по Манну, самая высокотехнологичная схватка все равно оборачивается бесхитростным, но куда более действенным противостоянием ножа и отвертки — а на этом поле ему никогда не было равных.

«Мистер Робот» («Mr. Robot», 2015)

Уже сейчас очевидно, что новый сериал канала USA Network («Форс-мажоры», «Белый воротничок») оказался главным открытием летнего квартала (особенно на фоне сильно сдавшего фаворита прошлого телесезона) — и уверенно войдет во всевозможные топ-листы по итогам года. Впрочем, на данный момент история о хакерском объединении fsociety, норовящем не сегодня завтра разгромить транснациональные корпорации и отменить капитализм, не рассказана даже на треть — последняя, десятая, серия выйдет только в конце августа. Также пока не очень четко очерчены пределы, в которых будет разворачиваться критика развитого постиндустриального общества, — внутренние монологи скрытного программиста-одиночки Эллиота (Рами Малек) в первых эпизодах напоминают плохо пережеванного Жижека или Хомского, да и вообще для подлинного бунтаря у главного героя слишком велико доверие к карательному аппарату (ну какой настоящий киберанархист побежит закладывать своих оппонентов в полицию). Определенные надежды, тем не менее, вселяет наличие Кристиана Слейтера в заглавной роли, рассчитывающего, вероятно, как-то перезапустить этим проектом забарахлившую кинокарьеру по примеру прошлогоднего оскаровского лауреата.