«Город грехов-2»: инструкция по вышиванию

В Бейсин-Сити по-прежнему ночь круглые сутки. Громила Марв (Мики Рурк), очнувшись где-то в новостройках, с трудом припоминает, как там оказался — разумеется, он ввязался в драку и, разумеется, не смог остановиться. Стриптизерша Нэнси (Джессика Альба) продолжает крутить задом в заведении «У Кейди»: к лассо в качестве сценического реквизита добавился револьвер, в гримерке спрятана бутылка водки, и иногда двери салуна распахиваются, чтобы впустить усталый призрак полицейского Хартигана (Брюс Уиллис), который укоризненно качает головой. Вооруженные до зубов шлюхи во главе с Гейл (Роcарио Доусон) снова патрулируют Старый город. Дуайт (Джош Бролин) подрабатывает фотоохотой за неверными мужьями, когда на пороге появляется его бывшая (Ева Грин) и, явно переигрывая, намекает, что богатый супруг ее бьет. Наконец, в городе новое лицо: молодой пижон с золотой рукой (Джозеф Гордон-Левитт), решивший сразиться в покер с самим сенатором Рорком (Пауэрс Бут) и неосмотрительно его обыгравший.

В реальном мире с премьеры первого фильма незаметно пробежало почти целое десятилетие. В Бейсин-Сити время нелинейно: в истории Нэнси и сенатора Рорка прошло, судя по его реплике, четыре года, тогда как история Дуайта-Бролина — вроде как приквел истории Дуайта — Клайва Оуэна (до пластической операции), и Марв, видимо, не выжил на электрическом стуле, а просто туда еще не сел; разобраться в последовательности событий довольно сложно, но, впрочем, какая разница. В оживших картинках Фрэнка Миллера не изменилось ровным счетом ничего. Не потек обильный грим Мики Рурка, не прибавилось морщинок у Альбы и Росарио Доусон, тех, кто не захотел сниматься, или забеременел (как Девон Аоки), или, допустим, умер (как Майкл Кларк Дункан и Бриттани Мерфи), вычеркнули или заменили другими актерами.

Если в первом фильме женщины выполняли, в общем, сугубо служебные функции, то здесь одним из центральных сделан персонаж Евы Грин, юбер-фам-фаталь по имени Ава (тезка не самой Грин, а Гарднер), — собственно, вынесенная на афишу «женщина», или «дамочка», пользуясь словарем Хамфри Богарта, «ради которой стоит убивать». Чтобы в этом не оставалось сомнений, Ава-Ева практически всю роль отыгрывает голышом. Правда, в «Городе» задан такой уровень условности, что несомненно собственное, пусть и обработанное компьютером, тело актрисы выглядит не более реальным, чем, к примеру, прыжок Мики Рурка в полицейскую машину на полной скорости. Иначе говоря, в нем столько же настоящего секса, сколько в разрубленных телах с белыми фонтанчиками крови — настоящего насилия; ноль.

И здесь возникает фундаментальная проблема фильма, которая в первом «Городе» отчасти компенсировалась его лихим новаторством, а теперь предстала во всей своей глянцевой наготе. Это кино, сделанное понарошку. Красиво, изобретательно, часто остроумно, но из бумаги и в резиновых перчатках, и потому не способное добиться от зрительного зала ничего, кроме «гы-гы». Вторая часть значительно короче первой, но уже на середине ее и без того слабый пульс пропадает вовсе: остается монотонный закадровый бубнеж и силуэты, на которые мы смотрим, получается, уже четвертый час. Плюс довольно средняя литература. Весь нуар — это две-три истории, их уже рассказали в первой части, и на сиквел остались огрызки — даже многообещающий сюжет про Гордона-Левитта заканчивается пшиком.

Издевательское предупреждение о том, что в фильме курят, которое зажигается перед началом на весь экран, выглядит в случае «Города грехов» парадоксально уместным — «пристегните ремни» в и без того безопасной поездке. Чем больше плоти в последних картинах Роберта Родригеса, тем заметнее, что он давным-давно стал вегетарианцем. Ничего, что в фильме еще ломают пальцы пассатижами, вынимают глаз из глазницы и показывают зад 60-летнего Рея Лиотты. Важно, что курят, — вот он, сегодняшний вызов. Впрочем, и пачку сигарет герой, опомнившись, выкидывает в окно.