«Голгофа» МакДонаха-старшего: вот те крест

«Я узнал вкус спермы, когда мне было семь», — с этих слов начинается фильм и исповедь, которую приходится выслушать отцу Джеймсу (Брендан Глисон). Технически это, впрочем, не совсем исповедь: обладатель голоса, скрытый перегородкой, не просит отпущения грехов, а анонсирует будущий. Когда-то пострадав от священника-педофила, он собирается ответить вселенной асимметрично и убить священника хорошего — собственно, своего собеседника. Он объявляет время и место — следующее воскресенье, на пляже.

У отца Джеймса есть неделя на то, чтобы привести дела в порядок. Он вроде бы узнал голос, но не спешит реагировать на угрозу и, как обычно, проводит время с паствой. Местная femme fatale (Орла О’Рурк) получила фингал — то ли от мужа-мясника (Крис О’Дауд), то ли от любовника, автомеханика из Кот-д’Ивуара (Исаак Де Банколе). Старик-писатель (М.Эммет Уолш) просит достать ему пистолет, чтобы не страдать, когда придет время. Полицейский инспектор пользуется услугами жизнерадостного жиголо. Язвительный богач (Дилан Моран), которого бросила семья, мается от отсутствия смысла жизни. Молодой человек, измученный порнографией, подумывает то ли покончить с собой, то ли записаться в армию. Врач-циник тушит сигареты об извлеченные органы. Большинство из этих людей ходит на службу, но все они чувствуют себя оставленными Богом — и один из них придет в воскресенье на пляж.

На другой чаше весов — дочь героя (Келли Райлли) с характерно забинтованным запястьем, приехавшая погостить из Дублина. Француженка (Мари-Жозе Кроз), стоически переносящая гибель мужа в автокатастрофе. И, конечно, сам отец Джеймс — завязавший алкоголик, который после смерти жены удалился в эту глухомань и стал священником, найдя призвание вопреки обстоятельствам и собственному темпераменту.

Второй фильм Джона Майкла МакДонаха очевидно рифмуется с первым, который шел в российском прокате под универсальным названием «Однажды в Ирландии». Дело снова происходит на отчаянно живописном, но совершенно равнодушном, кажется, к человеку западном побережье страны. Из дебюта переехал целый ряд актеров — вплоть до мальчика, сменившего велосипед на мольберт, — во главе с Глисоном: тот отрастил бороду и, играя пришельца из города, заметно смягчил акцент. МакДонах по-прежнему экономно монтирует, не любит впустую двигать камеру и опирается на рубленые, саркастические диалоги.

Но «Голгофа», несмотря на черный юмор и определенное сходство в траектории персонажей Глисона, конечно, куда более мрачная и серьезная картина и куда более значительное высказывание, чем «Однажды в Ирландии», занятное стилистическое упражнение и признание в пассивно-агрессивном патриотизме. МакДонах, как и его младший брат, в плане эстетики принадлежит англо-американскому кинематографу, но на идейном уровне новый фильм встраивается в традицию католического французского кино — Мельвиля («Леон Морен, священник»), Мориса Пиала («Под солнцем Сатаны») и в первую очередь Робера Брессона («Дневник сельского священника»).

МакДонах, воспользовавшись газетной темой священников-педофилов, фиксирует крах церкви как института, потерявшего моральный авторитет. Язвительные прихожане один за другим задают отцу Джеймсу вопросы, на которые он не может ответить, — от досужего «почему бы церкви не осудить банки?» до «если Господь создал меня, он ведь должен меня понять?», произнесенного маньяком в камере. Незнакомый мужчина, увидев священника рядом со своей дочерью, кричит на него и поспешно увозит ее прочь.

Впрочем, сомнения, которыми терзается отец Джеймс, касаются главным образом его самого, его собственной слабости, а не дела, которому он служит. Высокая аналогия, заявленная в названии, отыгрывается до конца, но хотя «Голгофа» не антиклерикальный памфлет, это и не проповедь. На руинах церкви — в самом буквальном смысле — МакДонах говорит о судьбе не столько религии, сколько гуманизма вообще, находя тысячи оснований для скепсиса, но и единицы, позволяющие сохранить надежду. А что на Глисоне в этом фильме сутана, так милосердие, мы помним, — поповское слово.