Филип Сеймур Хоффман: один из самых

При всей любви нынешних медиа и социальных сетей к оплакиванию знаменитостей в реакции на смерть Филипа Сеймура Хоффмана есть какая-то особая доля искренности, во многом удивительная. «Один из самых» — обязательный оборот для некролога; что Хоффман был одним из лучших актеров поколения — очевидно. Более важно, что был он, кажется, самым бесстрашным. Регулярно игравший людей, ищущих любви, сам актер в выборе этих ролей будто бы стремился к обратному. Его злодеи и лузеры никогда не были обаятельными, его герои больше запоминались своими слабостями, чем достоинствами. Будучи намного симпатичнее своих персонажей, Хоффман большую часть карьеры оставался в сознании зрителей человеком, способным сыграть любой, самый жалкий типаж. Подписываясь на роли, на которые мало у кого из коллег хватило бы смелости, он в итоге оказался в ряду самых живых и любимых актеров.

Не менее удивительно, как при его таланте ему очень часто удавалось не тащить одеяло на себя. Открыв фильмографию Хоффмана, вдруг понимаешь, что видел намного больше фильмов с его участием, чем можно было подумать. В «Запахе женщины», «Большом Лебовски» или «Талантливом мистере Рипли» ему удавалось эффектно отыграть свою часть и спокойно отойти в воспоминаниях на задний план. В то же время мало у кого есть столько маленьких ролей, навсегда засевших в массовом сознании. «Почти знаменит» — важный фильм для немалой части нынешнего поколения двадцатилетних — сейчас хочется вспоминать только благодаря монологу Хоффмана про «неклевость». По прошествии времени среди всех взрывоопасных актерских выходов в андерсоновской «Магнолии» все более недооцененным и важным кажется медбрат Фил, на деле куда более эффектный, чем дождь из лягушек. Сам Андерсон, снявший Хоффмана почти во всех своих фильмах, кажется, не позвал его в «Нефть» только потому, что с ним бы экран попросту треснул по швам.

В последние десять лет актер заматерел, достиг пика мастерства и наконец-то начал играть в разы более многослойные роли, которые не нужно было вытаскивать одним своим талантом. Он успел получить «Оскар» за выдающуюся роль Трумена Капоте в одноименном и не самом удачном фильме, премию «Тони» за бродвейскую постановку «Смерти коммивояжера», сыграл почти что постмодернистский коллаж из всех своих предыдущих неудачников в потоке сознания сценариста и режиссера Кауфмана «Нью-Йорк, Нью-Йорк» и выступил частью поразительного, бесконечно странного дуэта с Хоакином Фениксом в «Мастере». К сожалению, последняя его работа, которую нам суждено будет увидеть, — две заключительные части «Голодных игр».

Смерть в Голливуде — прерогатива молодых безумцев и заслуженных стариков. Ее цена не измеряется заслугами, но редко бывает настолько отчетливо видно, как много еще мог бы сделать человек. В 22 года Хоффман вышел из актерской школы наркоманом и алкоголиком, тут же записался в клинику и завязал на двадцать с лишним лет. Год назад он подсел на таблетки, с которых в итоге перешел на героин. Вчера сорокашестилетнего актера нашли мертвым со шприцем в руке. При всех исходных даже в этой смерти он кажется не сдавшимся и проигравшим, а великим и большим — одним из самых больших среди ушедших слишком рано.