Венеция-2015 «Эверест» Бальтасара Кормакура: вертикаль и смирение

«Эверест», первый большой блокбастер осени, вряд ли так уж нуждался в фестивальной премьере: его простодушный зритель — не из тех, кому интересны новейшие тенденции актуального кино. Нуждается ли в «Эвересте» Венеция — тоже большой вопрос. Конечно, здесь хватает звезд, но и других картин с не менее ярким актерским составом вокруг полным-полно. Например, красивее было бы позвать открывать фестиваль «Багровый пик», новую ленту Гильермо дель Торо. Получилось бы концептуально, ведь год назад Венецию открывал его сотоварищ и соотечественник Алехандро Гонсалес Иньярриту с «Бердменом» (и это было блестящее открытие), а за год до того — их третий друг Альфонсо Куарон с «Гравитацией» (в этом году Куарон возглавляет жюри). Но президент фестиваля Альберто Барбера нарушил стройную схему, предпочтя остальным фильм исландского режиссера Бальтасара Кормакура про покорение самой высокой горы в мире.

Поначалу этот выбор кажется спорным. Решение позвать в программу большой фильм, сделанный европейцем, объяснимо, но Кормакур — персона компромиссная, вовсе не большой автор. Единственный выигранный им фестиваль — скромнейшие Карловы Вары, да и то победившая там «Трясина» была всего лишь детективом, хоть и превосходным. Потом Кормакур снимал бойкие и неглупые картины в Голливуде. «Контрабанда» или «Два ствола» — вы можете представить себе их в Венеции? Что в «Эвересте» от высокого искусства, при всей высокогорности? Он блестяще снят, поспорить трудно. Натурные съемки сумасшедше эффектные, компьютерная графика тоже захватывающая, но все это укладывается в эстетику видовых картин IMAX про Арктику или Мадагаскар (только в данном случае — про Гималаи). Не вполне даже ясно, зачем в эту красоту включены какие-то людишки.

Люди, как уже было сказано, не случайные. Кормакур все-таки бывший актер; с артистами работать он умеет. И показывающий себя с новой стороны — как герой-харизматик, как лидер (можно ли было поверить в это, наблюдая его же в пятом «Терминаторе»?) — Джейсон Кларк в роли руководителя альпинистской экспедиции, и традиционно круто сваренный Джош Бролин в роли техасского рейнджера-верхолаза, и Джейк Джилленхол, нанятый, кажется, только для того, чтобы полуголым загорать на морозе (см. трейлер), и неожиданно выплывающий из сумрака Сэм Уортингтон — все они хороши как в ансамбле, так и по отдельности. По меньшей мере пока идут к горе. А вот когда гора совершает ответный ход, вдруг становясь главным действующим лицом, ролевое распределение перестает иметь значение. В буран все на одно лицо. Будто бы наметившиеся сольные партии сливаются в единый неразборчивый хор. Особенно это заметно в отношении женских персонажей: играющая координатора Эмили Уотсон еще как-то хорохорится, а Кира Найтли и Робин Райт, будто в школьном спектакле, давят из себя мужественные (или, наоборот, женственные) слезы, поджидая захваченных ненастьем на склонах Эвереста супругов.

Придется допустить спойлер; если вы их не любите, дальше не читайте. Хотя для тех, кому известна канва реальных событий, секретов здесь нет. «Эверест» — история первого коммерческого восхождения на гору, которое сразу несколько групп попробовали предпринять в 1996 году. Погодные условия оказались неподходящими, подготовка — недостаточной, и восемь участников экспедиции, включая руководителей двух групп, погибли, а один остался инвалидом. Послушно следуя за жанровыми клише фактически во всем, фильм Кормакура нарушает их в главном. В фильме можно было бы как угодно расставить акценты — например, следить за судьбой выживших (то есть победивших). Но здесь — именно история восхождения, обернувшегося не победой, пусть бы даже моральной, а крахом. Попытавшись бросить природе вызов, люди проиграли. Обычно, если беременная жена пытается ободрить главного героя через океан, обращаясь к нему по барахлящей рации, он буквально обязан выжить, не так ли? Но не здесь. Те, кто ведет себя мудро и осторожно, все равно оступаются и падают. Глупые хвастуны почему-то выживают. А самый незаметный персонаж второго плана, инструктор-россиянин (Кормакур поручил его роль давнему соратнику, игравшему еще в его «Трясине», Ингвару Эггерту Сигюрдссону) вдруг совершает подвиг и спасает несколько жизней. Просто потому, что так оно и было на самом деле.

Начинаясь как посредственный фильм, «Эверест» оставляет нас с любопытными выводами. Законы кинематографа так же пасуют перед реальностью, как человек перед горой. По большому счету здесь содержится и ответ на вопрос о том, почему человечество в ХХ веке оказалось настолько одержимо альпинизмом, особенно в кино (начиная с ранних фильмов Лени Рифеншталь). Ницшеанское ликование стояния у бездны — недаром и Заратустра любил уходить в горы — сродни мифологическому экстазу богоборчества: человек дерзает подобраться повыше к небу, раз уж в небе пусто. Кормакур — исландец, человек, близкий языческому мироощущению, — неожиданно завершает свою притчу старомодной моралью: удел человека — горизонталь, а на вертикаль ему лучше б не посягать. Недаром для жителей Гималаев Джомолунгма всегда была священной горой. В этом смысле «Эверест» продолжает историю Прометея, который за свои дерзания был прикован именно к горе, или посмевшего взлететь к солнцу Икара. А то и — проще — Вавилонской башни, которую люди строили в тщетной надежде сравняться с богами.  

Средний голливудский блокбастер, в котором люди творят невозможное, учит вере в себя и в конечном счете высокомерию. «Эверест», напротив, проповедует смирение. Авторскому кино с его привычным чванством тут тоже есть чему поучиться.