007 «Следующая серия должна быть интерактивной»: что «Афиша» писала про Бонда

«007: Координаты «Скайфолл»

Сэм Мендес, 2012

Перебив сотрудников МИ-6 в Стамбуле, наемник похищает список агентов, внедренных в террористические организации по всему миру. Бонд (Крейг) пытается догнать его, используя машину, мотоцикл, поезд, а также экскаватор, но в итоге получает пулю от собственной неудачно прицелившейся помощницы (Харрис) и уходит в многомесячный турецкий запой. Тем временем в Лондоне — где 007 уже заочно похоронили и даже продали его квартиру — сгущаются тучи над М (Денч): ее пытается подсидеть мрачный мужчина в костюме (Файнс), вдобавок кому-то удается дистанционно взорвать штаб-квартиру британской разведки.

Феерический, вызывающе комиксовый даже по бондовским меркам пролог вроде бы готовит к тому, что взятый в последних двух сериях франшизы курс на превращение мужчины с пистолетом и бокалом мартини в мятущегося трагического антигероя решили наконец-то поменять. С одной стороны, не тут-то было: вынырнув из своего Рейхенбахского водопада и посидев с бутылкой на пляже, Бонд возвращается усталым, помятым и не способным даже сдать нормативы агента с двумя нулями — что может быть трагичнее. Плюс постоянные намеки окружающих на преклонный возраст (это в сорок с небольшим), плюс откровенно фрейдистская линия с М (которая тут второй по важности персонаж), плюс финальный отрезок фильма с вторжением в частную жизнь Бонда с неожиданного ракурса. С другой стороны, «Скайфолл» действительно выглядит куда олдскульнее, куда ближе к канону, чем то, что делалось в последние годы, — с богатой картинкой, которую хочется рассматривать, с монтажом, позволяющим даже во время погони понять, что к чему, наконец, со злодеем, который в своем трагикомическом злодействе выглядит так несовременно. Владельцы бондовской франшизы всякий раз ищут золотую середину, баланс между актуальностью и традицией, дурновкусием и остроумием, размахом и интимностью, и если «Казино «Рояль» выстрелило скорее вопреки обстоятельствам, а «Квант милосердия» просто не удался, то успех «Скайфолла» кажется по-хорошему просчитанным. Сэм Мендес — человек очень культурный, что, как правило, мешает ему на собственных проектах, а в чужом оказалось невероятно кстати: он в одном лице и консерватор, и ревизионист, и умник, и пошляк. И главное, что благодаря ему в сериал аккуратно, почти не потревожив «новую серьезность», вернулась самоирония. Без которой седеющему джентльмену на винтажном «астон-мартине» уже ехать все-таки некуда.

Станислав Зельвенский

Квант Милосердия

(Марк Форстер, 2008)

Британский госслужащий Бонд (Крейг), человек с пистолетом и проблемной психикой, к тому же сильно озверевший после самоубийства возлюбленной, шаль­ной пулей рикошетит между Европой и Латинской Америкой, всюду оставляя мертвецов. Начальница М (Денч) еще в прошлом фильме взявшая привычку возмущенно вскрикивать: «Джеймс, вы убили его!», от восклицаний ­пере­ходит сперва к усталой констатации ­факта («Так вы и его убили»), потом к уговорам («Не убивайте хоть этого»). Ее «не убивайте», впрочем, доходят до адресата, когда тот уже сломал ­со­беседнику обе руки, ногу и шею. Цель Бонда — тайная организация «Квант», пустившая корни всюду, включая британское правительство, и представлен­ная похожим на Романа Поланского ­промышленником Грином (Амальрик), который ратует за экологию и имеет пакт о ненападении с ЦРУ. В какой-то момент траектория 007 пересекается с траекторией второй, не менее шальной, чем он, мыслящей пули — его подвозит на маленькой машинке боливийка Камилла (Куриленко), девушка с обожженной спинкой, которая по ряду причин тоже ненавидит весь мир.

Последовательность продюсеров ­бондианы заслуживает того, чтоб похлопать им стоя: перекроив бондовский миф до неузнаваемости в «Казино «Рояль», со cледующим фильмом они поступили еще радикальней — отдали его арт-­режиссеру, чья специальность — исто­рии об очень неприятных людях. Немец Форстер, в лучших своих работах («Все вместе», «Бал монстров») исследовавший спорную человеческую привычку жить дальше даже тогда, когда по всем статьям надо пойти и сдохнуть, доводит Бонда до точки кипения и идет дальше, два часа показывая человека без принципов, идеалов и сдерживающих центров, корабельную пушку, сорвавшуюся с привязи в сильный шторм. «Квант» не лучший, но, пожалуй, самый интересный фильм бондианы — как визуально, так и политически. Форстер оживляет ­хи­меры мировых заговоров из кино 50-х, распластывает Крейга черной кляксой на фоне белого неба, как на афише хичкоковского фильма, бросает его в пекло новой мировой реальности, где враг не локализован и даже не назван по имени, это не корейцы, не арабы, не русские, не международный терроризм — враги тут вообще все. Америка, в бондиане традици­онно выступавшая союзником (в фильмах с Броснаном — скорее комическим, но тем не менее), тут в сговоре со злом: единственный на все ЦРУ приличный человек — ссудивший Бонда деньгами в прошлой серии агент Лейтер (Райт), весь фильм скрипит зубами и саботиру­ет сволочные приказы начальства. Все это в высшей степени занятно и как нельзя лучше соответствует текущему моменту, и если нового «Бонда» в чем хочется упрекнуть — это в странном желании на бегу устроить изначально ­монолит­ному герою что-то вроде духовного перерождения. Бонд, как Ахиллес или Карлсон, может вынести любые трактовки, но странно выглядит в развитии. Он ­может быть джентльменом или жлобом, героем или серийным убийцей, рыцарем в сияющих доспехах или черным чело­веком с рояльной струной в кармане, но попытка показать, как он эволюционирует под влиянием обстоятельств и встреч с интересными людьми, зара­нее обречена на провал. Чуть размякший от любви 007 в финале «Казино «Рояль» выглядел правдоподобно (в первую очередь потому, что было ясно: эта любовь кончится очень плохо), а вот сознательность, затеплившаяся в его синих глазах под конец «Кванта», — это как-то мало похоже на правду.

Роман Волобуев

«Казино «Рояль»

Мартин Кэмпбелл, 2006

Совершив в Праге двойное убийство — одно с применением раковины, — молодой британский агент Джеймс Бонд (Крейг) зарабатывает два нуля: отныне он может уничтожать врагов короны, не задумываясь о последствиях. Чем он и начинает заниматься с плохо скрываемым удовольствием. Цепь трупов на разных континентах и слово «эллипс» выводят шпиона на террористическую организацию, и начальство МИ-6 — в легком шоке от резвости своего сотрудника — все же поручает ему первое ответственное задание. 007 отправляется в Черногорию, где на покерном турнире должен обыграть террористического казначея по имени Ле Шиффр (Миккельсен), который никогда не проигрывает, но иногда плачет кровью. Вместе с Бондом едет барышня Веспер Линд (Грин) — приглядывать за его расходами и разбивать его сердце.

Опасения многочисленных недоброжелателей актера Крейга оправдались на 110 процентов: «Казино» — будучи лучшей серией бондианы со времен … (добавить по вкусу) — оставило от бондовского канона рожки да ножки. Мартин Кэмпбелл в середине 90-х проделал схожий маневр в «Золотом глазе» — представив миру Пирса Броснана, сменив пол М и превратив умирающую английскую франшизу в глобалистское мегабюджетное экшен-шапито с шутками. Теперь тот же Кэпмбелл перевернул страницу — шутки в сторону. Забыт Кью, забыта Манипенни, на финальные титры оставлена тема Джона Барри, «астон-мартин» — по минимуму, гаджеты — чуть-чуть. Когда официант, получив заказ на водку с мартини, от имени всех кинозрителей вселенной заглядывает Бонду в глаза — смешать или взболтать? — взмыленный агент бросает: «Да все равно».

Но это все цветочки — главные, необратимые изменения произошли с самим Бондом. Бонд перестал быть джентльменом. Из слегка циничного пижона, элегантно стареющего аристократа холодной войны, 007 превратился в эгоманьяка с лицензией на убийство, в сволочь с путинским профилем, в молодого волка, который, получив разрешение устранить злодея, интересуется, убить ли его просто или чтобы другим было неповадно. Который оставляет уже разложенную на полу красотку, чтобы отправиться по делам службы. Который некрасиво потеет и блюет. Которого в течение пяти минут бьют, прошу прощения, по яйцам — можно было в страшном сне представить себе что-то подобное с Коннери ли, с Броснаном ли?

Обновленный Джеймс Бонд оказался скорее Джейсоном Борном — персонажем не романтическим, но трагическим, выскочкой с комплексами, шпионом, который подставил сам себя. То, что ему все-таки удается заарканить очаровательную, хотя и неформатную, прямо скажем, девушку Грин (которая появляется ближе к середине фильма со словами «Я ваш кошелек»), смотрится некоторым компромиссом со стороны авторов — зато единственным, кажется, на всю картину. Первый бондовский роман Флеминга уже однажды экранизировался — сорок лет назад, в виде преглупой пародии (достаточно сказать, что в финале появлялся молодой Вуди Аллен), — однако удар, который наносит по мифологии 007 новое «Казино», несравнимо больнее. На Бонда впервые отважились посмотреть всерьез — и зрелище оказалось не из приятных. Но какое зрелище!

Станислав Зельвенский

«Умри, но не сейчас»

(Ли Тамахори, 2002)

Миллионер-мегаломан Густав Грейвз под видом невинных экспериментов по изменению климата выводит на орбиту огромный смертоносный лазер. И только Джеймс Бонд, недавно оправившийся от года с лишним в северокорейском застенке и вдобавок рассорившийся со своими работодателями из МИ-6, может помешать Грейвзу спалить из космоса ненавистных ему южных корейцев, а заодно и всех остальных людей доброй воли.
Из всех фильмов об агенте 007 «Умри, но не сейчас» менее всего похож собственно на фильм. Это игрушка — дорогая, стильная и бессмысленная. Вроде мобильного телефона с подогревом или летающей электробритвы. Критиковать ее с позиций правдоподобия, логики и уж тем более искусства кино так же нелепо, как рецензировать поездку на карусели. Это развлечение проходит совсем по другому, адреналиновому ведомству, где нет место рефлексии и анализу. Максимум, что можно сделать, — это разобрать Бонда на части и посмотреть, что у него внутри. Внутри на сей раз имеются спецэффекты совершенно сногсшибательного размаха и уровня, махающая шпагой Мадонна и Пирс Броснан, некоторое время разгуливающий по экрану в густой бороде и потому совершенно неотличимый от себя же самого в давней роли Робинзона Крузо. Еще там есть непонятно откуда и зачем появившийся Майкл Мэдсен в роли церэушника Фалко. Можно только позавидовать мэдсеновской невозмутимости: в то время как едва ли не все актеры мира спят и видят себя в очередной серии бондианы хоть на двадцать последних позициях, Мэдсен играет так, будто это и не бондиана никакая, а боевичок категории «Б». Но даже на него смотреть куда приятнее, чем на Халле Берри. Более неудачной девушки Бонда не было за все сорок лет: хищная, лишенная и намека на привлекательность барышня, которую недавний «Оскар» убедил в том, что она умеет играть, откровенно портит несколько хороших эпизодов — в том числе и первую в бондовской истории постельную сцену. А уж момент, когда Берри выходит из пены морской, подражая Урсуле Андрес в «Докторе Но», кажется плоской и неостроумной пародией на один из знаковых моментов мирового кинематографа. Но это не беда. Если сериал и дальше пойдет по пути откровенного аттракциона, следующая серия будет уже интерактивной. И девушку Бонда — равно как и злодея, и место действия, и исполнителя заглавной песни — можно будет выбирать по собственному хотению.

Станислав Ростоцкий

«И целого мира мало»

(Майкл Аптед, 1999)

В 1924 году французский авангардист Фернан Леже снял фильм под названием «Механический балет». Немая лента представляла собой смонтированные планы различных бытовых предметов типа утюгов, символизировавших для общества 20-х технический прогресс. «Балет» обрел множество поклонников среди продвинутых представителей своего времени. Его трактовали как эксгибиционистский парад цивилизации. То же самое представляют собой фильмы из серии о Джеймсе Бонде. Уже почти 40 лет общество завороженно смотрит на монтажное совокупление своих достижений в очередном эпизоде бондианы. Бонд прыгает с подлодки на космический корабль, сменяет скутер на горные лыжи — и вы можете быть уверены, что по крайней мере в ближайшие два года именно эта марка лыж будет образчиком шика и достатка. У фильмов об агенте 007 множество преданных поклонников. Самые интеллектуальные среди них любят сериал именно за продолжение авангардистской традиции Леду: за создание сюжета из взаимодействия передовых образцов утилитарного назначения. Составной частью парада являются и технические качества самого фильма, всегда соответствующие текущему стандарту прогресса кинотехники. Насыщенность цвета, глубина кадра, совершенного бирюзового оттенка кромка неба за спиной героя. Новый, 19-й Бонд вместо механического балета предлагает элементарный каталог. Цветные странички с воздушными шарами и нефтяными вышками просто перелистываются — без всякого взаимодействия. Трубить о кризисе не будем, этот сериал исчерпает себя только вместе с прогрессом. Просто случилась осечка. Бывает. Ждем 20-й серии.

Алексей Васильев