Новое российское кино «Ангелы революции» Алексея Федорченко: небесная канцелярия

Этот текст впервые был опубликован на сайте «Афиша-Воздух» в феврале.

Лучше всего об этом фильме ничего заранее не знать, чтобы удивиться сильнее, — хотя удивление будет разным. Мне довелось смотреть «Ангелов революции» Алексея Федорченко в шведском Гетеборге, на главном скандинавском кинофестивале, где привыкшие к своеобразию даже самых диких экзотических кинематографий северяне с оторопью и уважением всматривались в этнические безумства таинственной для них России (впрочем, смеялись тоже). Нашему же зрителю эта картина покажется экзотикой ничуть не меньше, но уже не национальной, а историко-культурной. Нахальной, на грани фола спекуляцией на романтически-революционные темы, где в постмодернистском хороводе закружатся Бабель и Пильняк, Платонов и Ремизов, Малевич и Филонов, Термен и Мосолов, а еще Митта, Панфилов, Михалков и другие послевоенные певцы красного террора. Хотя, отдав должное недюжинному бэкграунду «Ангелов революции», первым в ряду имен следует назвать Дениса Осокина, нашего современника, недюжинно одаренного и все еще молодого писателя, чья самобытная проза уже стала основой для двух предыдущих нашумевших картин Федорченко — «Овсянок» и «Небесных жен луговых мари».

Тандем, безусловно, счастливый, практически в одиночку представляющий на мировой сцене современный провинциальный кинематограф России: Осокин из Казани, Федорченко работает в Екатеринбурге. Впрочем, дебютировал режиссер когда-то сам по себе, уже в «Первых на Луне» показав вкус к советским утопиям и фантасмагориям. То мокьюментари о тайной программе освоения космоса Сталиным получило, странным образом, приз в Венеции как лучшая документальная картина; нетрудно предположить, что нынешние зрители так же безоговорочно примут на веру историю коммунистического просвещения народов Дальнего Севера, рассказанную в «Ангелах революции». И не так уж ошибутся. Миссионеры из Москвы действительно засылались в тундру, на край загадочной цивилизации, где орудовали пером и мечом: пролили немало крови, в том числе и собственной. Но киносеанс, по ходу которого отснятый на заповедном острове фильм проецируется на облака белого дыма над костром, или постройка воздушного шара из звериных шкур, над которым красуется надпись «Наркомнебо», конечно, принадлежат уже к области чистой поэзии.

«Ангелы революции» — самый цельный, последовательный, зрелый и гармоничный из фильмов Федорченко: если по какой-то несчастливой случайности вы до сих пор не знакомы с его цельным и своеобразным кинематографом, начинать следует именно отсюда. Порой пугающее нас, но и возбуждающее тоже, причудливое разнообразие мира — даже так называемого русского мира, заключенного в географических границах России, — не мешает авторам структурировать его во внятном, увлекательном сюжете, герои которого, комиссары в пыльных шлемах, полны решимости переустроить вселенную и добиться победы мировой революции. Их амбиция — завоевание неба; режиссер вроде как вторит им в этом, позволяя командирше отряда Полине Шнайдер (лучшая, наверное, роль Дарьи Екамасовой, сочно-гротескная и при этом неизбывно трогательная) в самом начале «карьеры», еще девочкой, расстрелять из револьвера ангелочков с именинного торта, а потом приделывая крылья к домашним собакам для съемок первой кинорекламы советского дирижаблестроения. Для того люди и стремятся ввысь: отменить вышнюю иерархию окончательно. Революционерам невдомек, что, разоблачив ангелов, они должны будут занять их место.  

Тема фильма неразрывно связана с раннесоветским наследием, так активно переосмысляемым в свете событий последнего года, — как к этому ни относись, но в соседней Украине случилось что-то очень похожее на революцию и гражданскую войну. Как подлинный художник, Федорченко не стремится никого заклеймить или оправдать. По-своему прекрасны в своей уверенной жестокости и бескомпромиссности его авангардисты, каждый из которых лелеет свою мечту: от создания симфонии заводских гудков или воздвижения памятника «первому революционеру» Иуде Искариоту до постройки универсальных крематориев по всей территории молодой советской республики. Не менее веской выглядит шаманская правда ханты и ненцев, не желающих расставаться со своими богами и упрямо верящих в то, что те придут на помощь. Прогрессисты и консерваторы, по сути, хотят не политической или экономической власти — и тем и другим необходима монополия на истину, лежащую в фундаменте миропорядка.

В отличие от других кинематографических адептов русского лубка — Сергея Овчарова, Петра Луцика или раннего Сергея Сельянова — Федорченко не только любуется русской иррациональной стихией, но и анализирует ее, здраво и горько, с нежным, временами почти незаметным юмором. Поэтичный и щемяще грустный финал — как ни странно, уже на самом деле документальный — подтверждает, что эта вымышленная история, как гласит ее первый титр, основанная на реальных событиях, органически продолжается в сегодняшнем дне, выходя за рамки реквиема по уходящей малой цивилизации. Да она и не прерывалась никогда: почти на таком же воздушном шаре уже пытался покорить небо чудак из «Андрея Рублева», лет эдак (если верить Тарковскому) шестьсот назад. А шар и ныне там. Что тут скажешь, мы все-таки не ангелы, а небо — не наше.