«Занимаются какой-то чушью, дурят людям головы»: новые книги о художниках

Кэлвин Томкинс «Жизнеописания художников» 

Кэлвин Томкинс — одна из «священных коров» американской культурной журналистики, на протяжении многих десятилетий сотрудник The New Yorker. В книгу «Жизнеописания художников» и вошли очерки, опубликованные Томкинсом в этом журнале в конце 90-х — начале нулевых годов.

Название книги, естественно, отсылает к труду Джорджо Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» (первое издание — 1568); да Кэлвин Томкинс и сам пишет в предисловии, что он «бесстыдно содрал название» у Вазари.

Томкинс написал два десятка книг об искусстве — и три персонально о Марселе ДюшанеФотография: Fotobank/Getty ImagesНа этом сходство заканчивается. Джорджо Вазари, основоположник европейского искусствоведения, скрупулезнейшим образом отыскивал все доступные ему сведения о великих итальянских художниках от Джотто до Микеланджело, проверял и перепроверял их, и без его книги наши знания о мастерах Возрождения были бы крайне куцыми. Томкинс ограничился тем, что выбрал из множества своих журнальных текстов десять, посвященных тем звездам современного искусства, с которыми был хорошо знаком, и собрал их под одной обложкой. Созвездие таково: Дэмиен Херст, Синди Шерман, Джулиан Шнабель, Ричард Серра, Джеймс Таррелл, Мэттью Барни, Маурицио Каттелан, Джаспер Джонс, Джефф Кунс, Джон Каррин.

Все это, безусловно, суперзвезды contemporary art, весьма успешные художники разных поколений и направлений, но предложенная Томкинсом констелляция крайне субъективна и никак не отражает многообразие явлений на глобальной художественной сцене последних десятилетий. Даже то, что только двое из этой великолепной десятки не американцы (Херст — англичанин, а Каттелан — итальянец), уже очень показательно.

Собственно об искусстве из этой книги узнать можно немного. Как и подобает обозревателю хоть и интеллигентного, но массового журнала, Кэлвин Томкинс больше повествует о том, кто и как рос, какие предосудительные поступки совершал или не совершал в юности, где живет, как одевается, с кем находился в интимных отношениях, что ест и пьет и в одежду каких марок одевается.

Для читателей «Нью-Йоркера» все это, наверное, интересно: даже если многие из них очень смутно представляют себе творчество художников, о которых рассказывает почтенный автор, их имена они слышали. Они часто мелькают в СМИ — обычно в связи с достигающими семи-, а то десятизначных цифр ценами на их произведения и всевозможными светскими событиями и скандалами. И это притягательно.

Дэмиен Херст — самый известный из художников, о которых пишет Томкинс: во многом из-за того самого чучела акулыФотография: ИТАР-ТАСС/PA PhotosЧто же касается российских читателей, тут все сложнее. Тот, кто занимается современным искусством профессионально или хотя бы им интересуется, из книги Томкинса не почерпнет ничего нового. Разве только то, что Херст, пьяница и хулиган, теперь стал образцовым семьянином, а мастер световых инсталляций и профессиональный пилот Таррелл, оказывается, в 60-е по заданию ЦРУ нелегально вывозил из оккупированного китайцами Тибета буддийских монахов. Еще он может усомниться в компетентности уважаемого писателя. Например, Томкинс почему-то причисляет замечательного немецкого художника-концептуалиста Зигмара Польке к неоэкспрессионистам, к которым тот никакого отношения не имел.

Те же, кто про «совриск» ничего не знают, при всем желании что-то о нем узнать, из книги Томкинса усвоят только то, что его персонажи занимаются какой-то чушью, дурят простым людям головы, зарабатывают этим бешеные деньги, покупают поместья в сколько-то там акров и всячески жируют. Не факт, что это хороший способ пропагандировать современную культуру в широких массах. И очень жаль, что книга не снабжена репродукциями: тогда, возможно, читатели посмотрели бы и убедились, что речь идет все же о художниках, а не о шарлатанах. 

Впрочем, тираж русского издания книги Кэлвина Томкинса — 1500 экземпляров, массовому читателю она и не предназначена. Скорее всего, его участь — стать библиографическим курьезом.

Сара Торнтон «Семь дней в искусстве»

Сара Торнтон — британский социолог культуры и журналист канадского происхождения, постоянный автор журнала The Economist; русское название ее книги «Seven Days in the Art World» не совсем точно передает смысл английского названия. Как подобает социологу — или этнологу — она предприняла путешествие по замысловатому миру современного искусства,  
разделив свое полевое исследование на семь этапов, каждый из которых Первая книга Торнтон о рейв-культуре вышла еще в 1995-м Фотография: www.examiner.comдлился день. Это: «аукцион», «семинар по критике», «ярмарка», «премия», «журнал», «мастерская» и «биеннале».

Вообще-то, дней могло бы быть и десять: Торнтон не посетила такие необходимые для функционирования современного искусства края, как музей, один из общественных или частных фондов, предоставляющих художникам гранты, которых особенно много в Европе, и какое-нибудь из альтернативных художественных пространств, до сих пор играющих немаловажную роль в жизни художественного мира. Возможно, у нее не хватало времени, ее ждал билет в другую экспедицию. Но это не умаляет ценность ее исследования. 

То, что она описывает и анализирует, это crème de la crème современного искусства. Если аукцион — так торги аукционного дома Christie’s, второго по значению после Sotheby’s. Если ярмарка — то Art Basel, самая дорогая и престижная. Если премия — то премия Тернера, британская, но в действительности главная во всем мире. Если журнал — то Artforum, самый авторитетный из глянцевых журналов по искусству. Если мастерская — то отнюдь не чердак или подвал, где трудится одинокий гений, а производственный кластер сверхзвезды японского современного искусства Такаси Мураками, включающий в себя несколько офисов и цехов в Японии и США, где трудится полсотни человек. Если биеннале — разумеется, Венецианская, этот вселенский праздник тщеславия, сопровождаемый чередой приемов в роскошных палаццо.

Несколько выпадает из этого мира астрономических цен, перелетов по миру на частных самолетах и нарядов от Prada глава «Семинар». Здесь Торнтон рассказывает о «критическом семинаре», который в Калифорнийском институте искусств много лет ведет ветеран американского концептуализма Майкл Ашер. Здесь профессор, собственно, ничему не учит своих студентов, он только поощряет их разговоры о творчестве, способствует развитию мышления (что, естественно, удается не всегда) и всячески настраивает их против коммерциализации искусства. Хорошо, если один из тысячи среди таких будущих художников действительно станет художником, будет работать с приличной галереей, окажется участником Венецианской биеннале и дождется, когда его работы будут показаны на Базельской ярмарке или попадут на большой аукцион. Большинство ждет безвестность и зарабатывание на жизнь любыми способами: мир современного искусства, как ни притягательно он выглядит, очень жесток и циничен.

Как подобает настоящему социологу/этнологу, Сара Торнтон объективна в своей работе «на земле», она не выносит приговоров, зато очень наблюдательна. Мелочи вроде того, кто как себя ведет после вчерашней вечеринки, кто во что наряжен и как отвечает на не всегда удобные вопросы, нередко говорят больше, чем высоколобый научный анализ. Кроме того, она готова признать, что некоторые ее наблюдения уже стали анахронизмом: книга писалась до кризиса 2008 года, когда рынок был перегрет, цены дырявили небо, а коллекционеры локтями расталкивали друг друга, стараясь купить приглянувшееся им произведение. Сейчас, в условиях не то рецессии, не то стагнации, все обстоит, мягко сказать, иначе.  

Так что хорошая книга, интересная и тем, кто не понаслышке знает об Art World, и тем, кому хочется в него заглянуть. Ну а недостатки? Это прежде всего некоторые огрехи в переводе и в написании имен собственных. Например, нет необходимости передавать немецкую фамилию американского художника Эда Руши (Ruscha) с американским акцентом — Рушей. И француженку Sophie Calle все же зовут Софи Кай или, если угодно, Калль, а не Калле.