Чтение на выходные «Страна радости» Стивена Кинга

Для летних работников «Страны радости» обычных суббот и воскресений не существовало. Мы получали полтора выходных каждые девять дней, а это означало, что выпадали они на разные дни недели. При выборе выходного наши желания учитывались, так что Том, Эрин и я практически всегда отдыхали вместе. По этой причине в первую среду августа мы оказались у костра на берегу, ужиная тем, что может переварить только молодой организм: пивом, бургерами, картофельными чипсами с ароматом барбекю и капустным салатом. На десерт мы съели сандвичи из крекеров и маршмэллоу, которые Эрин поджарила на огне, воспользовавшись грилем, одолженным в заведении «Мороженое и вафли пирата Пита». Пошло хорошо.

Мы видели и другие костры — от маленьких, вроде нашего, до огромных, — цепочка которых уходила к сверкающим огням «Страны радости». Они напоминали красивое горящее ожерелье. Такие костры скорее всего запрещены в двадцать первом столетии, когда власти постоянно принимают законы, отнимающие у нас крупицы красоты, создаваемые простыми людьми. Я не знаю, почему так должно быть, но что есть, то есть.

Пока мы ели, я рассказал им о предсказании Мадам Фортуны насчет моих встреч с мальчиком с собакой и маленькой девочкой в красной шапочке с куклой в руках. Закончил словами:

— Одна встреча уже произошла, ждем вторую.

— Вау! — воскликнула Эрин. — Может, она действительно экстрасенс. Мне многие это говорили, но я, если по правде...

— И кто говорил? — спросил Том. 

— Ну... Дотти Лассен из костюмерной, это раз. Тина Экерли, это два. Ты знаешь, библиотекарша, в спальню которой Дев прокрадывается по ночам.

Я показал ей средний палец. Она рассмеялась.

— Двое — это не многие, — отметил Том голосом занудного профессора.

— С Лейном Харди будет трое, — вставил я. — Он говорит, что иногда ее слова сшибают людей с ног. —

И  ради полной объективности счел необходимым добавить: — Разумеется, он также сказал, что девяносто процентов ее предсказаний — полная туфта.

— Вероятно, ближе к девяноста пяти процентам, — уточнил занудный профессор. — Предсказания Фортуны — обман, дети мои. Выражаясь Языком, надувашка. Возьмите, к примеру, ту красную шапочку. В «Стране радости» песболки продают только трех цветов: красные, синие и желтые. Красный — самый популярный. С куклой та же история. Сколько маленьких детей берут с собой в парк развлечений какую-нибудь игрушку? Место это незнакомое, а любимая игрушка всегда успокоит. Если бы она не подавилась хот-догом прямо перед тобой, если бы просто обняла старину Хоуи и прошла дальше, ты бы увидел какую-нибудь другую маленькую девочку в красной песболке и с куклой и подумал:

Ага! Мадам Фортуна действительно видит будущее. Я должен позолотить ей ручку, и тогда она скажет мне что-то еще.

— Ты такой циник. — Эрин ткнула его локтем. — Роззи Голд никогда не берет денег со своих.

— Она не просила денег, — подтвердил я, но подумал, что Том рассуждал очень здраво. Действительно, она узнала (или вроде бы узнала), что темноволосая девушка была в моем прошлом, а не в будущем, но это могло быть догадкой, основанной на теории вероятности... или на выражении моего лица, когда я задавал этот вопрос.

— Разумеется, нет. — Том взял еще один сандвич. — Она просто тренировалась на тебе. Чтобы держать форму. Готов спорить, она много чего наговорила и другим новичкам.

— В том числе и тебе? — спросил я.

— Мне... нет. Но это ничего не меняет.

Я посмотрел на Эрин, которая покачала головой.

— Она также думает, что в «Доме ужасов» обитает призрак, — добавил я.

— Я тоже об этом слышала, — вставила Эрин. — Девушки, которую здесь убили.

— Ерунда! — воскликнул Том. — Сейчас вы мне скажете, что это сделал безумный Крюк, который до сих пор прячется за Кричащим черепом!

— Но убийство было на самом деле, — возразил я. — Девушку звали Линда Грей. Она родилась и жила во Флоренс, Южная Каролина. Их вместе с парнем, который ее убил, сфотографировали в тире и в очереди к «Чашкам-вертушкам». Никакого Крюка, но на руке у него была татуировка. Голова то ли орла, то ли ястреба.

Это заставило Тома замолчать, во всяком случае, на какое-то время.

— Лейн Харди сказал: Роз только думает, что в «Доме ужасов» обитает призрак, поскольку не заходила внутрь, чтобы выяснить наверняка. Она даже близко к нему не подходит без крайней на то необходимости. Лейн считает это забавным, потому что, по его словам, там действительно обитает призрак.

Эрин широко раскрыла глаза и придвинулась к костру, отчасти работая на публику, а еще ради того, чтобы Том ее обнял.

— Он видел?..

— Не знаю. Он предложил побеседовать с миссис Шоплоу, и она рассказала мне всю историю. — Я поделился с ними. Хорошая история, чтобы рассказывать звездной ночью под шум прибоя возле угасающего костра. Даже Тома проняло.

— Она утверждает, что сама видела Линду Грей? — спросил он, когда я наконец закончил. — Ла Шоплоу?

Я мысленно прокрутил в голове все, что услышал от нее в тот день, когда арендовал комнату на втором этаже.

— Я не думаю, что видела. Иначе она бы сказала. Он кивнул, удовлетворенный.

— Идеальный пример того, как все устроено. Все знают кого-то, кто видел НЛО, и все знают кого-то,кто видел призрака. Сведения, полученные из вторых рук, судом к рассмотрению не принимаются. Лично

я  — Фома неверующий. Уловили? Том Кеннеди, Фома неверующий.

Эрин резче ткнула его локтем.

— Мы это уже поняли. — Она задумчиво смотрела в костер. — Знаете что? Две трети лета позади, а я так и не побывала в кричащем аттракционе. Даже не подходила к нему, не сфотографировала ни одного ребенка на входе. Там фотографировать запрещено. Из-за того, как сказала нам Бренда Рафферти, что многие парочки приходят туда для этого дела. — Она повернулась ко мне. — Чего ты лыбишься?

— Ничего. — Я вспомнил, как ныне покойный муж Ла Шоплоу проходил по «Дому ужасов» после Последнего петуха и поднимал выброшенные за борт трусики.

— А кто-нибудь из вас туда заглядывал? 

Мы оба покачали головой.

— «Дом ужасов» — сфера доби, — напомнил Том.

— Давайте прокатимся завтра. Втроем сядем в один вагончик. Может, и ее увидим.

— Идти в «Страну радости» в выходной, который можно провести на пляже? — спросил Том. — Это мазохизм высшей пробы.

На этот раз, вместо того чтобы ткнуть его локтем, она стукнула кулаком. Я не знал, спали они уже вместе или нет, но скорее всего да: их общение становилось все более тесным, с физическим контактом.

— Не валяй дурака! Сотрудники могут прокатиться бесплатно. Да и сколько времени займет такая поездка? Пять минут?

— Думаю, дольше, — ответил я. — Девять или десять. Плюс какое-то время в детской части. На все про все минут пятнадцать.

Том уткнулся подбородком в голову Эрин и посмотрел на меня сквозь облако ее волос.

— «Не валяй дурака». Сразу видно молодую женщину, получившую прекрасное образование в колледже. До знакомства с этим женским обществом она наверняка сказала бы: «Пошел в задницу».

— День, когда я начну общаться с этими тощими неразборчивыми шлюхами, станет тем самым днем, когда я заползу в свою жопу и умру. — По какой-то причине эти слова доставили мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Возможно, потому, что Уэнди была королевой неразборчивости. — Ты, Томас Патрик Кеннеди, просто боишься, что мы увидим ее, и тебе придется брать назад все сказанное тобой о Мадам Фортуне, и призраках, и НЛО, и...

Том вскинул руки. 

— Сдаюсь. Мы встанем в очередь с остальными лохами... то есть кроликами... и проедемся по «Дому ужасов». Я только настаиваю на второй половине дня. Мне требуется отдых.

— Конечно, требуется, — хмыкнул я.

— Из уст такого человека, как ты, это звучит весьма забавно. Передай мне пиво, Джонси.

Я протянул ему банку.

— Расскажи, как прошла встреча со Стэнсфилдами, — попросила Эрин. — Они прыгали вокруг и называли героем?

В принципе так оно и было, но мне не хотелось о них говорить.

— Родители очень приятные. Девочка сидела в углу, листала «Время кино» и восхищалась Дином Мартином.

— Забудь про местный колорит и переходи к главному, — велел Том. — Тебе удалось заработать?

Меня занимали мысли о маленькой девочке, которая с таким почтением произносила имена знаменитостей, хотя могла бы лежать в коме или даже в гробу,

а  потому я рассеянно ответил:

— Этот парень предложил мне пятьсот долларов, но я отказался.

Том вытаращился на меня.

— Ты — что?

Я  посмотрел на остатки сандвича, который держал

в  руке. Маршмэллоу стекал на пальцы, и я бросил недоеденный кусок в костер. На сегодня хватит. Кроме того, я был смущен — и злился на себя за это.

— Человек пытается раскрутить собственную фирму. Судя по тому, что он говорил, шансы пятьдесят на пятьдесят. У него жена, ребенок, скоро появится второй. Не думаю, что он может позволить себе выложить такую сумму. 

— Он не может? А как насчет тебя? Я моргнул.

— А что насчет меня?

Я до сих пор не знаю, то ли Том действительно разозлился, то ли изображал злость. Думаю, поначалу изображал, а уже потом начал закипать, полностью осознав, что я сделал. Я понятия не имел, какая у него ситуация дома, но знал, что живет он от зарплаты до зарплаты, и автомобиля у него нет. Если он хотел поехать куда-то с Эрин, то брал мой... и очень тщательно — я бы сказал, до цента — подсчитывал стоимость сожженного бензина. Деньги не были для него пустым звуком. Я не могу сказать, что они полностью подчинили его себе, но значили для него многое.

— Ты в колледже на честном слове и на одном кры-ле, как и мы с Эрин, и работа в «Стране радости» не обогатит никого из нас. Что с тобой случилось? Мама уронила тебя в младенчестве на голову?

— Не горячись, — попыталась осадить его Эрин. Он не обратил на нее внимания.

— Ты хочешь провести осенний семестр, вставая ни свет ни заря, чтобы ставить грязные тарелки на конвейер

в  столовой? Наверное, да, потому что в Ратгерсе в семестр за это платят пятьсот баксов. Я в курсе, потому что узнавал перед тем, как нашел другую подработку. Знаешь, как мне удалось оплатить первый год учебы? Писал рефераты и выполнял домашние задания для богатеньких членов студенческого братства, которые преуспевали в изучении углубленного пивоведения. Если бы меня поймали, могли бы отстранить от занятий на семестр, а то и вообще исключить. Я скажу тебе, к чему приведет твой благородный жест: ты отдал двадцать часов в неделю, которые мог бы потратить на учебу. — Он понял, что кричит, замолчал, потом улыбнулся. — Или на ухлестывания за сговорчивыми девчушками.

— Я тебе покажу сговорчивых девчушек. — И Эрин набросилась на него с кулаками. Они покатились по песку, Эрин щекотала его, Том кричал (не слишком убедительно), требуя, чтобы она немедленно прекратила. Меня это вполне устраивало, потому что я не собирался раздумывать над проблемами, поднятыми Томом. По некоторым вопросам я, похоже, уже все для себя решил, и оставалось лишь до конца осознать принятые решения.

---

На следующий день, в четверть четвертого, мы стояли в очереди к «Дому ужасов». Вход регулировал парнишка по имени Брейди Уотерман. Я помню его, потому что он тоже хорошо играл Хоуи (но не так хорошо, как я... если быть объективным). В начале лета довольно упитанный, теперь Брейди стал стройным и подтянутым. По части похудания шкура могла дать сто очков форы любой диете.

— А что вы тут делаете? — удивился он. — У вас же выходной.

— Желаем своими глазами увидеть единственный темный аттракцион «Страны радости», — ответил Том, —

и  я уже предвкушаю трогательное чувство удивительного единения «Дома ужасов» и Брэда Уотермана. Это идеальная пара.

Он надулся.

— Вы хотите в один вагончик?

— У нас нет выбора. — Эрин наклонилась к загорелому уху Брэда и прошептала: — Как в игре «Правда или дело».

Раздумывая над ее словами, Брэд прикоснулся кончиком языка к верхней губе. Я видел, как он просчитывает варианты.

Тут подал голос мужчина, который стоял за нами:

— Молодежь, а не двинуть ли нам очередь? Как я понимаю, под крышей воздух кондиционированный,

а  мне его как раз и не хватает.

— Ладно, — кивнул нам Брэд. — Катитесь колбаской. — Для него это был юмор высшего сорта.

— Там есть призраки? — спросил я.

— Сотни, и я надеюсь, что все они залетят тебе в зад. 

Мы начали с «Особняка кривых зеркал», задержав

— Попалась! — радостно воскликнул Том и обнял Эрин.

Из Музея восковых фигур дверь привела нас в зал Бочки и Моста, где угрожающе урчали невидимые (безобидные) машины и мигали разноцветные огни. Эрин прошла по трясущемуся и дрожащему мосту Козлика Билли, тогда как сопровождавшие ее мачо выбрали Бочку. Я миновал ее, качаясь, будто пьяный, и упал всего один раз. Том остановился на середине, растопырил ноги, вытянул руки и, напоминая бумажную куклу, сделал полный оборот внутри бочки.

— Прекрати, идиот, ты сломаешь шею! — крикнула Эрин.

— Не сломает, даже если упадет, — успокоил я ее. — Там все обито войлоком.

Том присоединился к нам, улыбающийся и покрасневший до корней волос.

— У меня пробудились клетки головного мозга, которые спали с тех пор, как мне исполнилось три года.

— А как насчет тех, которые это убило? — спросила Эрин.

Далее шла комната с наклонным полом, потом зал игровых автоматов, заполненный подростками, которые играли в пинбол и скибол. Эрин какое-то время понаблюдала за скиболом, скрестив руки на груди, с осуждающим выражением лица.

— Они знают, что это сплошное надувательство?

— Люди приходят сюда, чтобы их надули, — ответил

я.  — Среди прочего.

Эрин вздохнула.

— А я думала, что циник у нас Том.

На дальней стороне павильона, под светящимся зеленым черепом, висел плакат-предупреждение:

шись, чтобы полюбоваться, какие мы невероятно высокие или безмерно сплющенные. В меру посмеявшись над собой, проследовали по крошечным красным точкам у нижнего края некоторых зеркал. Они привели нас прямиком в Музей восковых фигур. Благодаря этим секретным указателям мы намного обогнали остальных посетителей, которые еще бродили среди зеркал, хохотали и натыкались на стеклянные панели, расположенные под различными углами.

К разочарованию Тома, для убийц в музее места не нашлось, нас встретили сплошь политики и знаменитости. Дверь охраняли улыбающийся Джон Кеннеди и Элвис Пресли в спортивном костюме. Игнорируя табличку «ПОЖАЛУЙСТА, НИЧЕГО НЕ ТРОГАЙТЕ», Эрин прошлась пальцами по струнам гитары Пресли.

— Не настр... — начала она и тут же отпрыгнула, потому что Элвис ожил и запел «Не могу не влюбиться в тебя».

«ЗА ЭТОЙ ДВЕРЬЮ ДОМ УЖАСОВ! БЕРЕГИТЕСЬ! ДЛЯ БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН И РОДИТЕЛЕЙ С МАЛЕНЬКИМИ ДЕТЬМИ ВЫХОД СЛЕВА».

Мы вошли в накопитель, из динамиков лились дикий смех и вопли. Пульсирующий красный свет отражался от единственного стального рельса и выхватывал из темноты горловину тоннеля. В его глубине тоже мерцали огни. Оттуда доносилось какое-то урчание и крики, уже настоящие. Издалека они не производили впечатления радостных, но, возможно, я ошибался. Кто-то наверняка веселился от души.

Эдди Паркс, хозяин «Дома ужасов» и капитан команды «Доберман», подошел к нам. На нем были кожаные перчатки и песболка, такая старая, что определить цвет не представлялось возможным (правда, при каждой световой вспышке она становилась кроваво-красной). Он пренебрежительно фыркнул.

— Похоже, у вас выдался чертовски скучный выходной.

— Просто захотели посмотреть, как живет другая половина, — ответил Том.

Эрин ослепительно улыбнулась Эдди. Ответной улыбки не последовало.

— Все трое вместе, как я понимаю. Вы этого хотите?

— Да, — ответил я.

— Ради Бога. Только помните, правила придуманы для всех. Держите свои гребаные руки внутри.

— Есть, сэр! — отсалютовал Том. Эдди посмотрел на него, как на диковинное насекомое, и вернулся к пульту управления, который состоял из трех рычагов с круглыми набалдашниками, торчавших из стойки высотой по пояс. На стойке также имелось несколько кнопок, освещенных лампой на шарнирном кронштейне, наклоненной очень низко, чтобы белый, не слишком призрачный свет не распространялся дальше пульта.

— Очаровашка, — пробормотал Том.

Эрин взяла Тома под правый локоть, меня — под левый.

— Его хоть кто-нибудь любит? — прошептала она.

— Нет, — ответил Том. — Даже команда терпеть не может. Он уже уволил двоих.

Начали подходить остальные члены нашей группы,

и  тут подъехал поезд, заполненный смеющимися кроликами (а также плачущими детьми, родителям которых следовало внять предупреждению и выйти из павильона игровых автоматов). Эрин спросила одну девушку, страшно ли было.

— Самое страшное — его бесстыжие руки, — ответила та и радостно заверещала, когда бойфренд сначала поцеловал ее в шею, а потом увлек к павильону игровых автоматов.

Мы забрались в вагончик, рассчитанный на двоих, так что внутри было тесновато. Бедро Эрин прижималось к моему, грудь касалась моей руки. Я почувствовал внезапное и весьма приятное шевеление к югу от экватора. Если отбросить фантазии, готов поспорить, что от подбородка и выше мужчина — моногамное существо. А ниже ремня обитает беспринципный охальник, который плевать хотел на моногамию.

— Руки держим вну-у-утри! — прокричал Эдди Паркс заунывно-монотонным голосом, прямая противоположность рекламной тираде Лейна Харди. — Руки держим вну-у-утри! Если рост ребенка меньше трех футов, сажаем его на колени или выходим нару-у-ужу! Сидим тихо и следим за по-о-оручнем!

Защелкнулись поручни безопасности, некоторые девушки вскрикнули. Можно сказать, прочищая голосовые связки перед поездкой в темноту.

Потом мы рывком тронулись с места и вкатились в тоннель.