«Первая мировая война» Макса Хейстингса: окопный нон-фикшн

Cтолетие начала Первой мировой войны подтвердило ее статус в России как «войны забытой»: несмотря на то что здесь издали несколько книг, по телевизору показали невыдающиеся документальные фильмы, открыли первоклассные выставки, а интернет-СМИ запустили ряд спецпроектов, чудовищные результаты опроса ФОМ показывают, что россиян эти события мало интересуют. На этом фоне выпуск большого и хорошо оформленного исследования английского журналиста о событиях 1914 года выглядит издательским подвигом. Однако выбор книги из бесчисленного англоязычного нон-фикшна по теме получился неидеальным.

Хейстингс знает военные действия лично: в 1982 году он стал первым журналистом, который вошел с британскими войсками в отбитый у аргентинцев Порт-Стэнли в ходе Фолклендского конфликта
Фотография: Jane Bown Название «Первая мировая война: Катастрофа 1914 года» противоречиво и вводит читателя в некоторое заблуждение: как будто временной отрезок 1915–1918 годов не был пестрым на катастрофы всех мастей — от миллионных потерь до трансформаций и распадов ряда государств. Сперва можно подумать, что труд посвящен процессу втягивания двух военно-политических блоков в мировую войну, апогеем которого стал июльский кризис 1914 года, однако уже оглавление пестрит заголовками, посвященными непосредственно боевым действиям 1914 года, как на Западном, так и на Восточном фронтах (оригинальное название, «Catastrophe: Europe Goes to War 1914» не менее противоречиво по отношению к тексту работы). Позже Хейстингс поясняет определенную композиционную задумку желанием уйти от академического мейнстрима, делящего всю литературу, посвященную 1914 году, на описание только дипломатических кризисов или только военных кампаний, связать эти два вектора мысли в единое, дабы предоставить возможность панорамного обзора той самой катастрофы, произошедшей в 1914 году в Европе. К сожалению, стоит констатировать, что автор полностью провалил эту попытку. Он просто сделал два не слишком связанных друг с другом обзора под одной обложкой.

Автор исследования, сэр Макс Хейстингс (он был посвящен в рыцари в 2002 году), известен как замечательный журналист, и в частности исторический документалист, работавший на Би-би-си и в The Daily Telegraph. Со свойственной как раз документалистам манерой он разделил ту часть своего труда, что посвящена предпосылкам начала войны, на краткое описание внутриполитической и внешнеполитической обстановки в каждой из держав-участниц. Многим этот композиционный прием напомнит первые 20 минут любого документального фильма о Первой мировой. Вполне удачное решение для кино — и неправильное для исторического труда. Следствием становится яркое ощущение нехватки деталей, поверхностное и короткое описание событий десяти лет, предшествовавших войне.

Понятно, почему так много места уделено той части событий 1914 года, в которых прямое участие принимает Британская империя: автор все-таки англичанин. Конечно, нельзя объять необъятное, но заявленная в названии фундаментальность этого требует. Про Восточный фронт тут вообще оскорбительно мало; единственное, на чем концентрирует внимание Хейстингс, — это битва при Танненберге. В целом европейские историки именно так и смотрят на Первую мировую, им всем традиционно куда интересней Западный фронт, ведь именно там были задействованы все тактические и технические новации той войны: газовые атаки, крупнокалиберная артиллерия, танки, аэростаты и аэропланы. При этом война была позиционная, окопная, войска месяцами могли сражаться за участки в несколько километров, никаких грандиозных маневров и прорывов линий фронта. Позволю себе, в духе сэра Хейстингса, вспомнить эпизод из сериала «Черная гадюка», упомянутый автором труда, ту его часть, что посвящена событиям Первой мировой и окопным реалиям Западного фронта в Бельгии. Капитан, придя из штаба, осведомляется о новостях, на что рядовой (которого играет Роуэн Аткинсон) отвечает, что новостей нет, разве только фельдмаршал Хейг передвинул свой стакан на карте еще на два сантиметра ближе к Берлину. Лучше динамику боевых действий на западе охарактеризовать сложно. 

Кто виноват в том, что началась Первая мировая? Хейстингс добросовестно упоминает, кажется, всех важных исследователей начала конфликта: и сторонника идеи германской вины Фрица Фишера, и Сэмюэля Уилльямсона, считающего идею Фишера несостоятельной, и Ниала Фергюсона, и даже Шона Макмикина, который считал, что во всем виноваты русские. Свою собственную позицию Хейстингс озвучивать избегает, но только во введении. Несмотря на попытку следовать в русле идей Фергюсона о коллективной ответственности европейского общества и наличие ярких предпосылок к тотальной войне в предшествующие годы, Хейстингс по ходу дальнейшего повествования полностью принимает сторону позиций, обозначенных в Версальском соглашении: во всем виновата Германия. Это не просто перечеркивает его стремление дать читателю решить самому, кто виноват, а кто нет, но и полностью обесценивает работу Хейстингса с теоретической точки зрения. Не предложив свежей идеи, даже не скатившись в пропасть жесткого ревизионизма, Хейстингс просто описал событийный ряд, пришедшийся ему по вкусу, сдобрив его мемуарными анекдотами и разнообразными подробностями, подчас диссонирующими с центральным повествованием.

Несмотря на представительную базу источников, автор вообще отказывается от их критики. Прямым следствием этого стало наличие в повествовании целого ряда противоречащих друг другу фактов, на основе которых Хейстингс стремится сделать выводы. В одной части своего труда он преувеличивает роль Вильгельма II в принятии стратегических военных и политических решений в Германской империи, а в другой, наоборот, низводит личность кайзера до уровня клоуна, этакого сумасброда при Генеральном штабе. Или попеременно формулирует свое отношение к Австро-Венгерской монархии то как к тюрьме народов, то как к безусловно космополитичному государственному образованию.

Сам Хейстингс не пытался возвести свое произведение в ранг научного. Он открыто заявляет об этом, неоднократно проводя параллели с шедевром исторической прозы начала шестидесятых — «Августовскими пушками» Барбары Такман. И писал он его, скорее всего, подразумевая, что книга будет экранизирована как документальная лента. Так что рекомендовать ее можно любителям жанра исторической прозы и, конечно, интересующимся военной историей — но никак не требовательным исследователям Первой мировой.