Новый Пелевин: отрывок из «Любви к трем цукербринам»

Часть 3. КИКЛОП

ЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ

Хочу отметить, что за вычетом ряда налепленных на мой образ оскорбительных деталей (их так и тянет назвать военной пропагандой), Птицы воспринимали происходящее довольно точно. Но им, похоже, действительно казалось, что я помогаю создавать мир, работая то ли божественным ретранслятором, то ли одним из армии Создателей. В остальном все было верно: я действительно начитывал колдовские мантры, удерживая мир в равновесии — и Птицы начинали видеть меня, когда я на некоторое время оказывался в одиночестве, которое они (очень уместно) изобразили как окружающую меня красную пустыню.

Скажу еще, что для Птиц человек — как бы древнее здание. В его высокие окна видно небо — и Птицы пытаются или выстрелить в небо сквозь эти окна, или хотя бы закрыть их в человеке. Это для них так же естественно, как для обычных птиц летать.

И последнее — о том, как они выглядят. Я уже говорил, что поэты часто прозревают будущее с удивительной, просто пугающей точностью. Вот еще пример. Одно из лучших русских стихотворений двадцатого века, «Элегия» Введенского, содержит такие — странные, должно быть, для современников поэта — строки:

Летят божественные птицы,
Их развиваются косицы,
Халаты их блестят как спицы,
В полете нет пощады.
Они отсчитывают время,
Они испытывают бремя,
Пускай бренчит пустое стремя,
Сходить с ума не надо.

Я никак не комментирую эти слова. Как говорят, sapienti sat. 

Кеша, конечно, не знал, что он и есть главное оружие Птиц. Он и не должен был знать. Это оружие как бы наводилось само на себя — и именно поэтому было непобедимым. Кеша сам служил и стрелой, и мишенью.

Вскоре он надолго станет нашим главным героем, и нужно чуть подробней рассказать про его способ существования во вселенной.

Как уже ясно из моего рассказа, прямо под моим кабинетом размещался офис одного средневостребованного (чтобы не сказать малобюджетного) электронного СМИ под названием «Contra.ru». Денег «Контра» не приносила, на умы тоже не особо влияла — и существовала просто по инерции. Какие-то неустановленные лица (мне все лень было посмотреть кто) прежде держали ее на запасном пути в качестве тактического бронепоезда, который во время «Ч» мог понадобиться для прикрытия взлетно-посадочной полосы. Ну а в новую эпоху смысла в ней особо не было.

Штаб-квартирой сайта служила большая стильная комната с десятком компьютеров, за которыми сидели… Очень, очень трудно обойтись без слова «хипстер». Кеша тоже, в общем, был из них (хотя в те дни, когда он много пил, я начинал опасаться, что его с позором извергнут из сана на первом же фейс-контроле).

«Contra.ru» занималась в основном тем, что сканировала выхлопы мировых агентств, выуживала оттуда совпадающие с повесткой события и клеила их на свою электронную ленту вперемежку с собственной мелкой выпечкой. Все это я иногда по-соседски почитывал.

Характер «Контры» нравился не всем. Как написал в комментариях один возмущенный «ветеран труда, войны и опять труда» (на самом деле просто тролль, а еще конкретнее — придуривающийся Кеша), «раздражает, что в качестве мировых новостей в претендующем на массовый статус СМИ мне регулярно предлагают отчеты о пластической операции какой-нибудь голливудской сучки или об очередном альбоме какого-нибудь покрытого бриллиантами негра, исполняющего криминальный пиндосо-шансон (или, как иногда говорят, рэп). Что это, как не сознательный заговор, направленный на культурную дебилизацию и колонизацию России? Не надо делать из нас шкурных тупаков!».

Кеша имел в виду Тупака Шакура, о котором узнал за два часа до этого из статьи родной «Контры» (новое поколение, ничего не поделать). Кеша, понятно, валял дурака, но многие думают так всерьез. Конспирология — чрезвычайно уютная норка для ума. Но когда я получил возможность заглядывать в чужие головы, выяснилось, что реальность совершенно не нуждается в заговорах и заклинаниях, чтобы выглядеть так, как выглядит.

Средний российский хипстер — это бесхозный блютусно-вайфайный голем с очень ограниченным умственным ресурсом. Многие его ненавидят, в то время как стоило бы пожалеть: чаще всего это сборщик хлопка, из последних сил делающий вид, что он анфан террибль золотого миллиарда. Он не столько даже рассчитывает, сколько мечтает, что все вокруг рухнет — и его пустят пошустрить в дымящихся руинах, как это случилось с поколением отцов. 

Но никто не станет ломать ради него свежую корку над магмой. Непуганых строителей коммунизма давно съели, и все оставшееся от них железо уже записано на живущих в магме чертей. Хипстеру будет трудно убедить их поделиться — черти не боятся фотожаб.

Управляют хипстером главным образом информационные запахи и ветры. Голем разворачивается туда, откуда прилетает самый соблазнительный запах. Наше суровое Отечество, увы, здесь неконкурентоспособно — оно не производит ни красивых двусмысленностей, ни терпких ароматов. На государственном информационном предприятии такого не выпилить. А голем думает носом.

Голем устроен так, что не понимает тождественности Тупака Шакура и Михаила Круга (Кеша, кстати, ее видел). Поэтому источник энергии русского хипстера — непримиримый конфликт между «hip» и «гоп», в которых он не может распознать полюса одной и той же вставленной в него батарейки. У русского полюса этой батарейки знак «минус». Но глупо обвинять в этом голема. Виноваты национальные маги, до сих пор делающие вид (и иногда даже сами верящие), что умеют чертить волшебные знаки у големов на лбу. На самом деле все заклинания за них пишет ветер.

Но я отвлекся.

Кеша обожал компьютерные игры. Его любимой игрой была не «GTA», как может показаться из моего отчета, а «World of Tanks». Обычно он подолгу ждал гостей под Прохоровкой, в специально созданной тренировочной комнате, на загруженной «золотыми» снарядами «Пантере». Иногда к нему в гости заезжал один видный русский интернет-философ на маленьком юрком танчике девятого уровня. Кеша не знал, кого он вдохновляет своей высокой и плохо защищенной кормой — иначе, наверно, задохнулся бы от гордости.

Кеша работал в «Контре» чем-то вроде сисадмина, но подрабатывал и журналистикой. Его узкой специализацией были гаджеты. Он делал длинные и подробные обзоры новинок, перемежая технический анализ игривыми намеками, что именно из этих небольших электронных коробочек бьют синие стрелы прогресса, разрушая красно-коричневую бастилию отживающего тоталитарного мракобесия: Гаджет + Интернет = Свобода (Выбора). Этого от него в редакции никто не требовал прямо — как и все низкооплачиваемые провайдеры ментальных услуг, Кеша сам чувствовал, какой надо взять тон, чтобы прижиться.

Формально от Кеши требовалась только техническая грамотность и веселая прозрачность изложения, остальное было просто верно понятым социльным заказом — и никто, конечно, не опознал бы в сдержанном, корректном, ироничном и прогрессивном авторе-яппи зловещее чудище, которое час назад завывало в комментах, требуя от российского правительства снять с финансирования либеральную интеллигенцию, а на освободившиеся средства организовать экспедицию к спутникам Юпитера.

Помимо гаджетов, Кешу иногда подключали к теме террора: он с удовольствием отыскивал в Сети самые жуткие из доступных снимков и собирал из них длинные подборки. Их обычно сильно редактировали в сторону смягчения.

Кеша был средним техническим журналистом, но одаренным троллем. Некоторые из его тро-ло-ло (кажется, так называют издаваемые этим классом существ трели) были глубоки и заставляли задуматься о вечном. Особенно мне запомнился один из его комментов в украинской ветке, где Кеша иногда просиживал днями: «В Киеве были замечены неизвестные в форме украинских милиционеров, которые меняли рубли на гривны. Поистине, таков и ты, человек, и все твои дела под солнцем…»

Безжалостные, но точные слова.

Но главным изгибом Кешиного кармического трамплина было совсем иное, на первый взгляд довольно неожиданное обстоятельство.

ВЕЛИКИЙ HAMSTER

Кеша был высоким и уже лысеющим (несмотря на молодость) блондином. Он был худ, чуточку курнос и имел уникальную смешную особенность — на его лбу темнела немного похожая на звездочку родинка, из-за которой ему то и дело советовали пойти служить (можно сэкономить на кокарде). Кеша не обижался.

Его нельзя было назвать красавцем — но и уродом тоже. Какая-нибудь девушка вполне могла бы его полюбить. Однако в личной жизни он был очень неустроенным молодым человеком.

Чаще всего у него не имелось подруги, и он грешил в одиночестве перед монитором (в чем был не одинок — в сегодняшнем мире это скорее правило, чем исключение).

Ему больше всего нравилось порно про японских школьниц в матросках — он называл его про себя «нахимовским букакке». Нахимовское училище здесь было ни при чем — у культурно и эротически продвинутых японцев действительно такая школьная форма, которая с самого начала вводилась в обиход в качестве национального секс-фетиша. У Кеши была серьезная коллекция нахимовских фильмов. И, наблюдая за его скромными домашними радостями, я заметил одну странную вещь.

Я никогда не задумывался прежде, с кем, собственно, вступает в любовную связь пользователь интернет-порнографии.

С далекой актрисой? Это вряд ли, она осталась в прошлом.

Со своим воображением? Тоже вроде бы нет — пользователь смотрит на экран, где все уже нарисовано.

С картинкой на экране? Но в сознании бедняги происходит самое настоящее соитие, и он, так сказать, торжествует над увиденным, иногда по три-четыре раза в день.

Мне поначалу даже не приходило в голову направить в эту сторону свое служебное зрение — но однажды, глядя на упражняющегося в одиночестве Иннокентия, перед которым елозила на мониторе очередная связанная колбаской тян, я заметил вокруг него какую-то тень.

Не то чтобы возле Кеши порхало черное привидение, нет. То, о чем я говорю, было сперва скорее ощущением.

Вокруг Иннокентия сгущалась засасывающая чернота, которая становилась тем гуще и холоднее, чем ближе он подбирался к моменту своего бывшего таза (очень верное переложение слова «экстаз» применительно к пользователям фотографических отчетов о былой любви).

А потом… он слился с темнотой как с женщиной. Словно бы из монитора выскользнул черный лохматый цветок, сложился вокруг вздрагивающего Кеши, вобрал в себя пламя его радости, сжал на секунду, как бы взвешивая — и, найдя его слишком легким, уполз обратно в монитор, оставив чуть похудевшего и постаревшего беднягу на месте.

И сразу же я увидел тысячи, миллионы, сотни миллионов других мониторов — и ту же самую черную засасывающую тьму, питающуюся скудными городскими радостями закатанных в бетон людей. Я попытался понять, что такое эта тьма, и увидел подобие огромного черного полипа, какое-то прилепившееся к миру зияние. В него и улетала неразделенная человеческая страсть, бьющая по ложным целям. Говоря научно, это был огромный мировой паразит, опирающийся на кремниевую информационную инфраструктуру. И я заметил, что он затягивает своих регулярных партнеров, в том числе и Кешу, в очень неприятные и однотипные формы будущего.

Поверьте мне на слово, невозможно понять новое поколение, всех этих креаклов, хипстеров и прочих мерчандайзеров, не принимая в расчет того, что все они с раннего отрочества — супруги заэкранной тьмы (выражение «экранный дрочила», более точно передающее суть вещей, кажется мне слишком вульгарным).

Нет ничего трогательнее предположения пожилых литературоведов, что кто-то из наших современников однажды напишет про этих бедняг «Бесы-2». Тут нужно совсем другое название. Например, «Veliky Hamster» (непременно по-английски, чтобы подчеркнуть сдвиг, произошедший в нашей культурной парадигме со времен «Бесов-1»).

Постоянное сожительство с экранной иллюзией острым крюком цепляет слабый хипстерский ум и тащит его в будущее по очень странным маршрутам. Это главное. А то, что русскому хипстеру нередко бывает свойственна мелкобуржуазная психология — чисто эстетический эпифеномен, не имеющий никакого отношения к сути вопроса.

Чтобы понять, зачем существует интернет, надо поглядеть на то, чем он занят. А занят он в основном тем, что прокачивает сквозь себя порнуху — она составляет по меньшей мере треть трафика.

Этот пульсирующий черный полип, разросшийся над кремниевой инфраструктурой, и был главным оружием Птиц. Он был подобен тяжкому грузу, который постепенно налипал на мировое блюдо — и медленно, необратимо выводил его из баланса, смещая древнее равновесие. Он затягивал в свою воронку Кешу и огромное число его товарищей по несчастью — медленно и непреодолимо, так что предотвратить будущую катастрофу было нельзя уже никакими усилиями грядущих Киклопов.

Братьев по разуму человек встретил давным-давно — вернее, они встретили человека. Но предпочли не слишком показываться ему на глаза. Сперва они держали себя скромно, но потом все изменилось. Кремниевая революция была прибытием в наш мир сначала десанта с чертежами плацдарма, а затем и сил вторжения. 

Впрочем, об этом еще расскажет один из героев моего повествования.