Чтение на выходные «Информация» Джеймса Глика

Говорящие барабаны

(Когда код не является кодом)

Над Черным континентом звучат неумолкающие барабаны. Основа всей музыки, центр каждого танца — говорящие барабаны, беспроводная связь диких джунглей.

Ирма Вассал (1943)

Язык барабанов не был легким и схематичным. Даже такая, казалось бы, простая фраза, как «возвращайся домой», звучала так:

Заставь свои стопы идти назад путем, который они прошли.
Заставь свои ноги идти назад путем, который они прошли.
Направь свои стопы и ноги в деревню, принадлежащую нам.

Люди, говорившие на этом языке, не могли просто сказать «мертвое тело», они обязательно дополняли: «Лежащее на спине на комьях земли». Вместо «не бойся» они говорили: «Верни свое сердце на место изо рта, свое сердце из своего рта верни на место». Настоящий фонтан красноречия. Совсем не похоже на эффективный способ передачи информации. Что это – напыщенность, высокопарность? Или все же что-то другое?

Европейцы в Африке к югу от Сахары долгое время ни о чем не догадывались. Они даже не представляли, что с помощью барабанов люди обмениваются информацией. В их собственных культурах барабан, а также рог и колокол могли служить сигнальными инструментами для передачи ограниченного набора сообщений: «В атаку!», «Отступаем!», «Придите в церковь», — и то лишь в особых случаях. Но европейцы и подумать не могли о том, что барабаны способны разговаривать. В 1730 году Фрэнсис Мур проплыл на восток по реке Гамбия, нашел ее пригодной для навигации на протяжении 600 миль и всю дорогу восхищался красотой местности и такими удивительными чудесами, как «устрицы, растущие на деревьях» (так он называл мангровые деревья). Мур не был натуралистом. Он проводил разведку для английских работорговцев в странах, населенных, насколько он понял, разными народами со смуглой или черной кожей, такими как «мандинка, волоф, фула, фелупы и португальцы». Когда он встретил группу мужчин и женщин, несущих сужающиеся книзу вырезанные из дерева барабаны в ярд длиной, он заметил, что женщины танцевали под их быструю музыку, что иногда в барабаны «стучали при приближении врага» и, наконец, что «в чрезвычайных обстоятельствах» с помощью барабанов вызывали помощь из близлежащих городов. Вот и все, что он заметил. 

Веком позже капитану Уильяму Аллену во время экспедиции по Нигеру удалось сделать открытие. Да и то лишь благодаря тому, что он внимательно наблюдал за своим камерунским проводником, которого называл Глазго. Аллен с проводником находились в каюте колесного парохода, когда, по словам капитана, 

Глазго неожиданно стал совершенно отстраненным, как будто прислушивался к чему-то. Получив замечание за невнимательность, он сказал: «Разве ты не слышал, что мой сын говорил со мной?» Так как мы не слышали голосов, его спросили, что он имеет в виду. Он ответил: «Барабан сказал мне, сказал, чтобы я поднялся на палубу». Это было очень странно.

Скептицизм капитана уступил место удивлению, когда Глазго убедил Аллена, что в каждой деревне есть «центр музыкальной корреспонденции». В это было сложно поверить, но в конце концов капитану пришлось признать тот факт, что подробные сообщения, состоящие из большого количества фраз, могут передаваться на мили вокруг. «Мы удивляемся тому, — писал он, – что военные так точно понимают сигналы горна во время маневров, но эти необразованные дикари – они во много раз превзошли нас». У них получилось создать технологию, которую долго пытались придумать в Европе: технологию коммуникации на расстоянии, передачи информации со скоростью большей, чем у любого гонца, пешего или конного. Ночью в безветренную погоду над рекой барабанная дробь разносится на 6 или 7 миль вокруг. Всего за час барабанные послания, передающиеся от деревни к деревне, могут преодолеть сотню миль.

Сообщение о том, что в Боленге, деревне в бельгийском Конго, родился человек, звучало так:

Batoko fala fala, tokema bolo bolo, boseka woliana imaki tonkilingonda, ale nda bobila wa fole fole, asokoka l’isika koke koke.
Циновки свернуты, мы чувствуем себя сильными, женщина вышла из леса, она в деревне, и пока хватит.

А миссионер Роджер Т.Кларк записал призыв на похороны рыбака:

La nkesa laa mpombolo, tofolange benteke biesala, tolanga bonteke bolokolo bole nda elinga l’enjale baenga, basaki l’okala bopele pele. Bojende bosalaki lifeta Bolenge wa kala kala, tekendake tonkilingonda, tekendake beningo la nkaka elinga l’enjale. Tolanga bonteke bolokolo bole nda elinga l’enjale, la nkesa la mpombolo.
Утром на рассвете мы не хотим собираться на работу, мы хотим встретиться для игры на реке. Мужчины из Боленге, не ходите в лес, не ходите рыбачить. Мы хотим собраться у реки для игры утром на рассвете.

Кларк отметил несколько фактов. Несмотря на то что лишь некоторые члены племени специально учились переговариваться с помощью барабанов, практически каждый понимал барабанные сообщения. Кто-то барабанил быстро, кто-то медленно. Определенные фразы повторялись снова и снова, практически не меняясь, однако разные барабанщики могли посылать одно и то же сообщение разными «словами». Кларк решил, что язык барабанов был одновременно клишированным и гибким. «Каждый сигнал – часть шаблонной фразы традиционного и очень поэтичного характера», – заключил он и был прав, несмотря на то что так и не смог до конца понять это явление.

Европейцы говорили о «туземном разуме» и описывали африканцев как «примитивных» и «анимистических», и тем не менее им пришлось признать, что те добились воплощения в жизнь с древних времен существовавшей среди людей мечты. Они создали систему передачи сообщений, работавшую быстрее лучших курьеров, быстрее системы хороших дорог с почтовыми станциями, чтобы сменить лошадей. Люди уже давно были недовольны системами передачи сообщений, ограниченными скоростью передвижения человека по земле. Армии оказывались быстрее. По воспоминаниям Светония, дошедшим из I века, Юлий Цезарь, например, «часто появлялся раньше гонцов, посланных сообщить о его прибытии». Но и в древние времена были свои способы быстрой коммуникации на расстоянии. Во время Троянской войны в XII веке до н. э., по свидетельствам Гомера, Вергилия и Эсхила, греки использовали сигнальные огни. Костер на вершине горы был виден с наблюдательных вышек на 20 миль, а иногда и дальше. По версии Эсхила, Клитемнестра получила известие о падении Трои в ту же ночь, находясь за 400 миль, в Микене. «Какой же вестник мчался так стремительно?» — скептически вопрошал хор в «Агамемноне».

Клитемнестра благодарит Гефеста, бога огня: «Гефест, пославший с Иды вестовой огонь. Огонь огню, костер костру известие передавал». Надо было убедить слушателя, что это немалое достижение, и Клитемнестра несколько минут подробно описывает маршрут: пылающий сигнал поднялся над горой Ида, его увидели через Эгейское море на острове Лемнос, потом на горе Афон в Македонии, затем он был отправлен на юг через долины и озера в Макист, потом в Мессапы, где дозорный в волнах Эврипа видел отраженное «зарево. Спешат и эти передать известие: / Сухой сгребают вереск, поджигают стог, / Как лунный блеск, лучи костра летучие, / Не угасая, мчатся над равниною», потом были Киферон, Эгипланкт и дозорный на горе в ее собственном городе Арахна. «Так для меня в соревнованье факельном / Сменялись бегуны», — хвастается Клитемнестра. Немецкий историк Рихард Хенниг в 1908 году проследил и измерил маршрут и подтвердил возможность существования такой цепи сигнальных огней. Конечно, смысл сообщения должен был быть оговорен заранее, фактически сжавшись до одного информационного бита. Это был бинарный код, выбор из двух вариантов: что-то или ничего. Сигнал огнем означал что-то, и в тот раз он значил — «Троя пала». Чтобы передать этот единственный бит информации, потребовалось проделать огромную работу: планирование, дежурство и смена дозорных, сбор и доставка горючих материалов. Много лет спустя светильники старой Северной церкви точно также послали Полу Ревиру бесценный бит информации, который он передал дальше, — единственный вариант из двух: сушей или морем. 

Менее экстраординарные и однозначные случаи требовали большего количества разнообразных ресурсов. Люди испробовали флаги, горны, прерывающийся сигнал дымового столба и зеркальные отражения. Они пытались вызывать духов и ангелов, ведь ангелы по определению были божественными посланниками. Большие надежды были связаны с открытием магнетизма. В мире, уже наполненном магией, магниты стали воплощением оккультных сил. Магнитный железняк притягивает железо. Магнитные волны невидимы и проходят через воздух, воду и даже твердые тела. Магнитным железняком, приложенным к стене, можно двигать кусок железа, который находится с другой стороны. Но больше всего поражало, что магнитные силы способны влиять на поведение объектов, находящихся на огромном расстоянии, на другом краю Земли, а именно на стрелку компаса. А что если одна стрелка может контролировать другую? Эта идея, которую Томас Браун в 1640-х годах назвал «тщеславным прожектом», 

распространилась по миру и привлекла некоторое внимание, легковерные и простолюдины охотно ее принимают, и даже здравомыслящие и разборчивые умы не полностью отвергают ее. Этот тщеславный прожект великолепен, а уж если окажется, что он еще и работает, тогда он и вовсе сродни божественному. С его помощью мы сможем общаться как духи и, будучи на земле, переговариваться с Мениппом, находящимся на Луне.

Идея «взаимодействующих», или «симпатических», стрелок мелькала везде, где появлялись алхимики и мошенники. В Италии один человек попытался продать Галилею «секретный метод связи с человеком, находящимся за две-три тысячи километров, основанный на определенном взаимодействии магнитных стрелок».

Я сказал ему, что с радостью куплю, но хотел бы сначала увидеть экспериментальное доказательство и что меня вполне устроит, если он будет в одной комнате, а я в другой. Он ответил, что стрелки не действуют на таком небольшом расстоянии. Я отправил его восвояси и заметил, что не в настроении ехать в Каир или в Московию ради эксперимента, но если он настаивает, я с радостью останусь в Венеции и позабочусь об этом конце линии.

Идея состояла в том, что пара намагниченных стрелок — «тронутых одним куском магнитного железняка», как выразился Браун, — будут «взаимодействовать» друг с другом даже на расстоянии. Можно назвать это «сцеплением». Посылающий и принимающий сообщение должны были взять по стрелке и согласовать время связи. Затем в определенный день и час поместить стрелки на диски, вдоль краев которых написаны буквы алфавита. Посылающий набирал бы сообщение по буквам, поворачивая стрелку. «И тогда, как говорят, если передвигается одна стрелка, то где бы ни находилась другая, она чудесным образом точно так же поворачивается и указывает на нужную букву», – объясняет Браун. Однако в отличие от большинства людей, лишь рассуждавших на тему «симпатических» стрелок, Браун действительно провел эксперимент. И тот провалился. Когда Браун поворачивал одну стрелку, вторая оставалась в покое.

Но Браун не поставил крест на самой идее и не исключал, что когда-нибудь будет найден способ использования мистической силы магнитных полей для коммуникации. И указал на существование необходимого условия для такого общения. Браун предположил, что, даже если магнитная связь на расстоянии будет установлена, посылающему сообщение и принимающему его придется столкнуться с проблемой синхронизации действий во времени: 

это не простая проблема календаря, но математическая проблема — установить разницу во времени, — и она еще не решена мудрейшими из нас. Разница во времени в разных местах на земле связана с долготой, которая пока точно не определена для всех мест.

Провидческая мысль была абсолютно теоретической, и возникновение ее связано с астрономическими и географическими открытиями XVII века. Это была первая трещина в непоколебимом до того представлении о единстве времени на Земле. Впрочем, как отмечал Браун, эксперты, обсуждая данное явление, расходились во мнениях. Пройдет два века, прежде чем скорость путешественников настолько увеличится, а возможности коммуникации настолько расширятся, что люди смогут сами убедиться в существовании разницы во времени. Но пока никто в мире не мог передавать сообщения так быстро и на такие большие расстояния, как бесписьменные африканцы с их барабанами.