Новый сепаратизм 8 книг о сепаратизме

Александр Ватлин «Советское эхо в Баварии»

Баварская Советская Республика 

«Впервые о советском восстании в Мюнхене я прочитал в 9-м классе, когда тайком, в несколько заходов, распечатал в кабинете информатики главную книгу Адольфа Гитлера на оборотках. Наряду с драками в барах, выездами на паровозах и суровыми сценами войны узник ландсбергской тюрьмы вспоминает, что именно момент возвращения в 1919 году в Мюнхен, где была образована Советская Бавария, стал в его судьбе в какой-то мере поворотным. Многие годы он подозревал, его мучили догадки, и вот наконец он вернулся с фронта и узрел все своими глазами: Мюнхен находился в руках бесчинствующих люмпенов, а руководили ими самые настоящие евреи из России! Ночные кошмары Адольфа воплотились в жизнь, он записался в подпольный кружок ультраправых, впервые выступил в пивной, отбивался с винтовкой от «красных», которые пришли его арестовывать, а потом принял участие в подавлении мятежа и в деятельности комиссии по расследованию «преступлений спартакистов».

Расстрел солдата Красной армии во время уличных боев в Мюнхене 1 мая 1919 года.Фотография: historyinphotos.blogspot.comИз исчерпывающей монографии Александра Ватлина начинающий сепаратист может почерпнуть для себя много полезной информации о том, как эффективно развалить и уничтожить свою собственную политическую коалицию, интриговать против всех своих союзников одновременно, погрязнуть в популизме и не решиться ни на одно серьезное социальное изменение, потерять поддержку населения и сгинуть в небытие — притом что начиналось все более чем оптимистично. Ленин прямо говорил о создании Баварской Республики как о начале повсеместной революции в Западной Европе, которая, шагнув через Венгрию и Карпаты, сможет соединить силы с революцией российской. Впрочем, в немецкую историографию Советская Бавария вошла как «республика писателей» — это доказывает, что амбициозные планы Ленина были обречены еще в зародыше. В конце концов, после двух смен руководства и серии расколов, социалистическое новообразование было утоплено в крови прусскими войсками под руководством Густава Носке , тоже социалиста, к слову сказать. «Носки мараются от носки» — помните, у Маяковского».

Майкл Тринклейн «Lost States»

Трансильвания, Западный Канзас, Тексанома и другие не сохранившиеся штаты Северной Америки

«Так повелось, что в Европе к границам относятся с пиететом, — то, что в былые времена дарилось дочерям на свадьбу и проигрывалось в карты, досталось нам по наследству и становится теперь причиной как патриотизма, так и межнациональной розни. Столетиями политические карты перекраивались благодаря амурным приключениям нескольких десятков человек — но теперь все серьезно, земля предков.

В Новом Свете к этому отношение традиционно более снисходительное. Еще двести, даже сто пятьдесят лет назад Северная Америка была поделена вкривь и вкось между десятками территориальных образований, находящихся друг с другом зачастую только в номинальном родстве. Историки говорят, что лишь после гражданской войны сепаратизму штатов был положен хоть какой-то предел — сами же американцы утверждают, что «сепаратизм у них в крови». По крайней мере, так написано в рецензии The Wall Street Journal на эту книгу.

Она выпущена издательством Quirk Books. На русском из их книг выходили «Андроид Каренина» и «Гордость и предубеждение и зомби» — в издательстве Corpus. «Lost States» — на мой взгляд, гораздо более интересная книга. В ней собрана целая энциклопедия неродившихся или упраздненных штатов Америки: такие казусы, как Трансильвания, Западный Канзас, Тексанома. В действительности сама Конституция США содержит в себе механизм образования новых штатов из уже существующих — для этого нужно пройти сложную систему голосования, но это возможно. В частности, Бостон и штат Мэн возникли именно таким образом — население было недовольно налоговой нагрузкой в текущей юрисдикции и пролоббировало отделение в самостоятельную территориальную единицу. Отдельного внимания заслуживают такие казусы, как мормонский штат Дезерет на месте современной Калифорнии, Форготонния в Иллинойсе, где забыли проложить систему дорог, штат Франклин, где в какой-то момент отменили налоги и полицию вообще, а также Республика Сонора, кусок пустыни, который отвоевал у Мексики разбойник Уилльям Уолкер в 1853 году. А, и еще: оказывается, между Айдахо и Вайомингом существует территория, где человека юридически невозможно осудить — не стоит посещать ее в неблагонадежных компаниях».

Валерио Боргезе «Черный князь людей-торпед»

Итальянская Социальная Республика

«Мемуары «черного принца» Валерио Боргезе, причем «принц» это не сценический псевдоним, а его дворянский титул. Воспоминания этого завзятого фашиста опубликованы издательством «Вече» и еще несколько раз переиздавались в различных «военно-патриотических» сериях — в отличие, например, от признанной экстремистской книги Бенито Муссолини. 

Для русских Боргезе помимо прочего интересен тем, что долго и счастливо был женат на русской графине Дарье Олсуфьевой, эмигрировавшей с семьей из России в 1919 годуФотография: WikipediaПовествование в книге заканчивается 1943 годом, когда Валерио Боргезе стал главнокомандующим вооруженных сил новообразованной Социальной Республики,— но и по скупому описанию его прежних деяний видно, что парень он был не промах.

Боргезе принадлежит создание нового типа войск — подводных десантников: в книге он то и дело выбрасывается из катера, начиненного взрывчаткой, несется на управляемой торпеде, переплывает заливы. После фактической капитуляции Италии в 1943-м большая часть его специальной «10-й флотилии» перешла вместе с ним на сторону Социальной Республики и продолжила войну — теперь и на земле. К 1945 году фанатичная «флотилия» насчитывала уже более 10 тысяч человек и смогла отразить наступление армии Тито со стороны Югославии — сам же «принц» был вывезен английской разведкой в Рим и перевербован: на этот раз для того, чтобы продолжить борьбу с коммунистами на стороне союзников, но это уже другая история.

Известный фильм Пьера Паоло Пазолини был встречен во второй итальянской республике с таким скандалом вовсе не потому, что в нем есть несколько противоречивых сцен. Режиссер покусился на национальное табу: на факт того, что не один Боргезе, а практически все функционеры и начальники фашистского правительства из горного городка Сало продолжили свою работу в аппарате власти после войны. Репрессии и люстрации так и не были в действительности наложены на них союзниками, опасавшимися усиления на левом фланге политического спектра. Принц Боргезе прославился массовыми казнями рабочих в 40-х годах, а затем преспокойно вернулся в большую политику и умер своей смертью — в отличие от Пазолини».

Грехем Келси «Civil War & Civil Peace: Libertarian Aragon 1936–1937»

Арагонские коммуны

«У российского читателя популярны воспоминания Оруэлла о гражданской войне в Испании, «Памяти Каталонии». История про то, как писатель-левак поехал в горячую точку становиться вторым Джоном Ридом, а вместо этого записался добровольцем, «ибо в атмосфере того времени такой шаг казался единственно правильным». 

У истории социальной революции в Испании 1936 года, впрочем, есть второе лицо, которое интересует сейчас самих испанцев возможно даже больше, чем происходившее в относительно богатой Каталонии. Сам Оруэлл замечал, что в Барселоне основная масса поддерживающих Вторую Республику состояла из представителей миддл-класса, буржуазии. Это, по его пророчеству, в конечном итоге и погубит революцию — правительство ни за что не захочет проводить действительно серьезных экономических реформ. Другое дело — соседний Арагон, о котором рассказывает книга американского историка Келси. Беднейшая провинция, без выхода к морю; на протяжении веков большая часть пахотных земель здесь (часто представляющая собой пустыню, между нами говоря) принадлежала крупным землевладельцам. С самого начала восстания все эти латифундии были национализированы безземельными крестьянами — настоящие «комбеды», как полагается. По современным подсчетам, более 400 000 человек в провинции состояли членами в аграрных коммунах, большинство из них были анархистами. Отмена денег, купоны трудочасов, обобществление орудий труда, натуральный обмен — эти люди были действительно нищими, им было нечего терять, и они, таким образом, смогли на деле воплотить самые смелые фантазии левых теоретиков. Коммуны, конечно же, очень скоро смели франкистские войска, но масса документальных свидетельств их деятельности сохранилась — я своими глазами видел оригинальную денежную единицу в один трудодень, которой кто-то в те годы рассчитывался на арагонских пустошах».

Леонид Юзефович «Самодержец пустыни»

Независимая Монголия

«Барон Унгерн фон Штернберг — один из постоянных персонажей пантеона Александра Гельевича Дугина, троллинг-гения постсоветского пространства. Выбор Дугина понятен: сложно найти более мрачного и идеологически брутального персонажа в отечественной истории — очень богатой на мрачных персонажей, как известно. 

Истовый патриот России (эстонский немец, разумеется), яростный антисемит, антизападник, антигуманист, поклонник «желтой расы», деспотизма, массовых казней — мое детское воображение рисовало, как он рыщет по степям, облаченный в китайский халат с царскими эполетами, в сопровождении верного пса и армии дикарей, почитающей его как бога. Безусловно, этот образ Дугин создал на основе книги Юзефовича, очень популярной в середине 90-х, а недавно переизданной в Ad Marginem. Мне было очень интересно наконец прочитать первоисточник о «русском полковнике Курце». Благодаря авантюрам барона на карте мира сохранилось большое независимое государство — Монголия, которую без его участия неминуемо ждала бы участь Тибета и Манчжурии; тут сомневаться не приходится».

Луи Буссенар «Капитан Сорвиголова»

Трансвааль и Оранжевое Свободное Государство

«Замечательный пример подросткового эксплотейшн в ландшафте англо-бурской войны. Детская, по сути, книжка столетней давности сейчас кажется чуть ли не грайндхаусом по уровню жестокости: веселые тинейджеры Жан и Фанфан то и дело раскалывают черепа английским солдатам, кровь течет рекой. В книге присутствуют исторически адекватные моменты вроде тактики выжженной земли, в действительности применявшейся англичанами, и практики заключения местных жителей в концентрационные лагеря, где на жаре они умирали тысячами. Однако в остальном эта книга может быть скорее памятником того, как в новом веке массмедиа военный конфликт может быть романтизирован до предела — в то время лишь ленивый или неграмотный не поддерживал буров. В частности, русская либеральная пресса достигла таких высот экзальтации, что казалось, война идет в Смоленске, а не на другом конце света. «Трансвааль, Трансвааль, страна моя!/Ты вся горишь в огне!» — песня про непонятную, несуществующую страну стала хитом времен другой войны, гражданской, уже у нас дома.

В армиях Оранжевой республики и Трансвааля сражались целые отряды добровольцев из России; герои книжки Буссенара, как можно догадаться, французы; на стороне буров воевали даже какие-то шведы и финны. Этот конфликт в историографии часто называют «первой войной современного типа» — это была и первая война, в которой ощутимую роль сыграли корпуса неоплачиваемых добровольцев со всего мира, движимых исключительно романтическим желанием присоединиться к проигрывающей стороне».

«Гражданская война в Финляндии. Выборг. 1918 год»

Финляндская Социалистическая Рабочая Республика

«Сборник научных статей от издательства «Остров» — единственная известная мне книга по истории гражданской войны в Финляндии на русском. В интернете я нашел много публикаций, но в переплете — только эта. Это странно — в конце концов, гражданскую войну в Финляндии можно рассматривать как часть «большой» гражданской войны на обломках Российской империи. 

28 января 1918 года социал-демократические силы совершили вооруженный переворот в столице и вывесили красные знамена на зданиях государственных учреждений. Действующее правительство бежало на север страны и призвало царского генерала Маннергейма командовать операцией, которую сейчас бы назвали «антитеррористической». Страна разделилась по диагонали — юго-восточные регионы, где была сосредоточена промышленность, объявили о создании Финляндской Социалистической Рабочей Республики. На север страны начали стягиваться шведские и германские экспедиционные корпуса.

Сам генерал Маннергейм был абсолютно русифицированным офицером, всю жизнь прожившим в Петербурге. Он не только говорил на русском, но и обожал борщ, одевался по-казачьи, ему были не чужды все прочие белогвардейские атрибуты. Свою борьбу против красной республики он воспринимал как часть войны с большевиками, что было не совсем адекватно, так как финские мятежники были скорее меньшевиками, чем ленинцами. Война длилась чуть более трех месяцев и закончилась полным разгромом красных — при этом жестокость «белых» по отношению к побежденным шокирует историков и поныне. Очень странно видеть в музее фотографии горы трупов, сложенных на центральной площади — в стране, наиболее известной миру в связи с сериалом о муми-троллях».

Василий Голованов «Нестор Махно»

Крестьянская республика в Гуляйполе

«По всему миру образ Нестора Махно давно дрейфовал в область истерна — в европейских анархо-кругах его фигура полностью мифологизирована. Например, в Финляндии Нестор Иванович был особенно популярен в 90-е — по мотивам его подвигов в Хельсинки был даже поставлен авангардный мюзикл, где актеры дрались на косах и фехтовали серпами. Известный деятель оперы, Ари Ваккилайнен, написал про него небольшую повесть — комичнейшее экспло, не несущее никаких отсылок к реальности, да и не претендующее на это. Отголосок ли это образа, созданного Толстым, «с гранатой и Кропоткиным в кармане»? Складывается впечатление, что западноевропейские анархисты видят в Махно то, чего им самим так не хватает в объятиях среднего класса, — какой-то мифической удали, разнузданности, нерасчетливости, резистентности к алкоголю. Я много раз слышал про «азиатский путь», казацкую вольницу как модель неиерархического общества — причем не от десантников на ВВЦ, а от студентов престижных европейских вузов. В такие моменты я действительно жалел, что книга Василия Голованова не переведена на английский.

Те две книги Голованова, что я читал (вторая — книга «Остров, или Оправдание бессмысленных путешествий» 2002 года), написаны в жанре мечтательной документалистики — сначала через них сложно пробираться, а потом глаз привыкает. Сам автор говорит, что посвятил работе над книгой о Махно пять лет, а потом еще многие годы дополнял ее, — в любом случае более подробного анализа всех существующих текстов о Махно и Гуляйполе мне видеть до сих пор не приходилось».