Почему с российскими музеями все так плохо

Я очень люблю ходить в музеи и, пока мне не стали платить за это деньги, делала это еще чаще, чем сейчас, — и с большим энтузиазмом. Я мечтала о том, как буду обличать тех, кто делает неинтересные и плохие выставки, как я буду зло и громко заявлять: думайте о посетителе! поставьте больше скамеек в зале! протрите глаза — на дворе XXI век, а у вас экспозиция не менялась с 85 года! недостаточно просто повесить картины — их уникальность очевидна только для вас! 

При этом я наизусть знаю все, что мне ответят: денег мало, сотрудников мало, культура и так уже никому не нужна, хорошо, что хоть Пушкинский стоит, и так далее. И главный аргумент: не трогайте то, что хоть как-то работает. Что мы в результате имеем? Вот на фестивале «Интермузей», который нынче проводят с невиданным размахом, демонстрируют предметы, которые закупили в этом году для российских музеев. Это по большей части декоративно-прикладные вещи — тарелки, часы, сервизы. Есть советская графика, столы и стулья, еще какие-то мелочи. Прекрасно, что у министерства культуры есть деньги на закупки, но все это, мягко говоря, не шедевры, купленные для крупных музеев вроде Пушкинского, — и они явно обречены сгинуть в запасниках. Да и вообще, это ведь обычная рутинная работа, эти закупки происходят каждый год, чем тут хвастаться? Вот если бы в Манеже выставили в витрине с хорошим музейным светом найденные в этом году в Королеве забытые фрески времен конструктивизма… Но нет, это недостаточно изысканно, музеи ведь нужны для того, чтобы там все было отполированное, вычищенное, выпотрошенное, заново набитое и обтянутое — по крайней мере, такой вывод можно сделать из выставки музейных госзакупок. 

Не нужно идти в Манеж, чтобы понять, что такое музей для среднестатистического жителя России — старая усадьба, где надо надевать тапки и неуклюже в них брести по анфиладе залов, где экскурсовод театральным голосом рассказывает какие-то небылицы, а пожилые смотрительницы поджимают губы, когда вы пытаетесь поближе рассмотреть одну из ста вазочек. Я бью сейчас себя по рукам, когда это пишу, перед моими глазами встают тысячи музейных работниц, которые стараются делать хоть какие-то выставки в условиях отсутствия и государственной поддержки, и заинтересованности посетителей. Не работников, а именно сотрудниц разного возраста. Да, возможно, кого-то это обидит, но давайте смотреть правде в глаза — в силу устройства нашего общества женщины часто выбирают для самореализации те области, где можно легко совмещать работу и, скажем, заботу о семье. Так вот, меня серьезно беспокоит и даже оскорбляет тот факт, что музей или библиотека считаются идеальным местом для подобной деятельности. 

Кто и когда решил, что в музее работать легко? И что с этим справится как юная выпускница с матримониальными планами, так и седовласая преподавательница, которая не уходит на пенсию, чтобы отложить внучке на новую стиральную машинку? Неудивительно, что любого нового человека, который придет в музей с амбициозными планами, ждет жестокое испытание. Засилье людей, которые рассматривают работу как службу, где надо отметиться утром и вечером, сдать формальный отчет, а потом можно пойти домой заниматься своими делами, способно уничтожить любую область — но именно в области культуры это засилье особенно вопиюще. Я опять бью себя по рукам — ведь многие музейные работницы действительно верят в то, что делают. Они сохраняют наше наследие, ведут инвентарный учет, пишут научные работы. Но потом на фестивале «Интермузей» выставляют часики и вазочки, и я не могу не думать о том, что эти вещи как будто выбирали для будуара. 

В музей идут в поисках непыльного приработка и остаются там на долгие годы, потому что это устраивает всех. Потому что так уж повелось с советских времен, что двойка по математике не равна двойке по рисованию, потому что считается, что математик может стать историком, как академик Фоменко, а историк не имеет права высказываться о математике — да ему и в голову бы не пришло. Безденежье, демография, плохое образование — неизвестно, что тут важнее, но пока музеи остаются идеальным местом для работы на полставки, никаких перемен в них происходить не будет.