Парфенон раздора: как справедливость может разрушить мировую музейную систему

С чего все началось?

В начале декабря в Эрмитаже открылась выставка в честь 250-летнего юбилея музея, на которой публика увидела одну из канонических скульптур из греческого Парфенона — фигуру речного бога Илиссоса. Большинство ныне существующих «мраморов Парфенона» хранятся в Британском музее с начала XIX века, примерно с тех же пор Греция требует их вернуть. Выставка в Эрмитаже — первый раз, когда одна из скульптур покинула пределы Британского музея, мало того — ради выставки в «родном городе Владимира Путина», что особенно возмущает сторонников исторической справедливости в Великобритании. Греков, однако, гораздо меньше заботит, куда именно британцы передали скульптуру. Их возмутило, что до этого Британский музей приводил опасность транспортировки экспонатов как аргумент в пользу того, что их надо оставить в музее. А теперь взял и выдал один из шедевров на выставку в Россию. 

Что это за скульптуры?

В V веке до нашей эры в Акрополе в Афинах был построен храм Афины Парфенос, эталон древнегреческой архитектуры. К началу XIX века Парфенон представлял собой жалкое зрелище: он успел побыть и христианским храмом, и крепостью, и дворцом, и мечетью. Остатки прежде величественных античных скульптур Парфенона никто не охранял и не считал ценностью — местные жители разворовывали мраморные фрагменты на строительство, а путешественники прихватывали их с собой в Европу в качестве сувениров. Археологии как науки, а вместе с ней пиетета перед черепками и осколками еще не существовало, но были отдельные энтузиасты, которые понимали ценность развалин Акрополя. В то время Греция входила в состав Османской империи. Послом Великобритании при султане Селиме III был Томас Брюс, 7-й граф Эльджин, который интересовался античными памятниками и с разрешения султана вывез на родину едва ли не пол-Парфенона. Впрочем, по одной из версий он просто подделал подпись султана на разрешении. С 1801 по 1812 год граф Эльджин вывез 17 скульптур, 15 из 97 рельефных плит и 75 из 160 метров внутреннего фриза. В 1816 году «мраморы Эльджина» были куплены правительством Великобритании и выставлены в Британском музее. Греция стала требовать их возврата уже в XIX веке. 

Почему их не хотят возвращать Греции?

Потому что тогда может рассыпаться вся мировая система договоренностей — ведь раритеты, подобные «мраморам Парфенона», на которые могут претендовать другие страны или отдельные правообладатели, есть едва ли не в каждом большом музее. По большому счету все первые европейские музеи так или иначе основаны вокруг античных или средневековых находок, нередко взятых обманом или силой. 

Британский музей владеет самым большим собранием скульптур Парфенона в мире, это больше половины из того, что сохранилось. Еще часть хранится в музее Акрополя, который открылся в 2009 году (по сути, это то, что граф Эльджин не счел ценным и не вывез), но кроме того, фрагменты Парфенона хранятся в музеях Ватикана, в музее Вюрцбургского университета в Баварии, в Национальном музее Дании в Копенгагене, в Музее истории искусств в Вене, в Лувре и в Мюнхенской глиптотеке. Так что теоретически разрешение одного-единственного спора о скульптурах Парфенона в пользу Греции может привести к краху всей музейной системы. Логично предположить, что, если Британский музей сдаст позиции, все остальные музеи мира и правительства в прошлом оккупированных стран начнут судиться за передел музейных ценностей. 

С этим согласны не все. Например, в 2006 году Музей Гейдельберга вернул Греции небольшой фрагмент фриза, в разные годы свои акропольские древности вернули на родину Музей Гетти, Музеи Ватикана и даже частный коллекционер из Швеции. Однако речь шла о небольших по размеру и не слишком значимых фрагментах оформления храма. 

Как действует Греция?

Довольно эффективно. Греция наняла международных адвокатов Джеффри Робертсона и Амаль Клуни, которые уже посетили Акрополь и рассказывают в интервью, что считают возвращение скульптур на родину единственным путем решения конфликта. И если жена Джорджа Клуни высказывается обтекаемо, то Джеффри Робертсон называет действия Британского музея «культурным вандализмом». Британская пресса едва ли не впервые в истории призывает «расстаться с колониальным прошлым», хотя есть и те, кто советует «преодолеть современный национализм», который привязывает произведение искусства к тому месту, где оно было создано. Сегодня существует сразу несколько общественных движений, которые требуют возврата скульптур Парфенона в Акрополь, например Bring them Back и Unite the Marbles. Также за возврат выступают Стивен Фрай, Джордж Клуни, Джуди Денч, Мэтт Деймон, Шон Коннери и еще целый ряд знаменитостей. Настоящего успеха сторонники Греции достигли только в прошлом году, когда ЮНЕСКО объявила о том, что намерена быть посредником между странами и добиться удобного для всех решения. 

Что по этому поводу думает Россия?

Скандалы, связанные с переделом музейной собственности, начались в Европе сразу после окончания Второй мировой войны, и на сегодняшний момент все участники событий уже договорились между собой. Однако в то время наследники погибших в концлагерях еврейских коллекционеров требовали назад картины известных художников, а ограбленные нацистами музеи требовали компенсаций. Немецкие музеи тоже лишились своих сокровищ. Так, например, «золото Шлимана», вывезенное из берлинского Музея первобытной и древней истории советскими войсками, тайно хранилось в Пушкинском музее — российские власти официально признали это только в 1991 году. Принципиальная позиция Ирины Антоновой, пока она была директором, заключалась в том, что отдавать находки Шлимана нельзя категорически. Это позиция всех российских музеев и библиотек, в которых до сих пор существуют спецхраны. Например, с начала 90-х годов с Россией судятся живущие в Америке наследники Любавичского Ребе Шнеерсона: его ценнейшую для хасидов религиозную библиотеку национализировали большевики в 1918 году. По этому поводу выступил даже Владимир Путин, который сказал: «Если мы согласимся, что такая собственность российского государства будет передана кому-то, мы откроем ящик Пандоры». 

При этом внутри России существует уже узаконенная практика передачи музейных экспонатов в частное пользование — например, в 2011 году Торопецкая икона Божией Матери была передана из Русского музея в поселок Княжье Озеро в Подмосковье. До этого в 2010 году был принят закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». С одной стороны, он служит исторической справедливости, но с другой стороны, очень выборочно ее толкует.

Чем все это может закончиться?

Пока что Великобритания ведет себя не менее принципиально, чем Россия в вопросе спорных культурных ценностей. Министр культуры Саджид Джавид уже заявил, что «культура превыше политики» и Британский музей имел полное право передать скульптуру на выставку в Эрмитаж. Вопрос с Парфеноном не смогли решить за 200 лет, почему что-то должно поменяться сейчас? Есть один серьезный аргумент: Европа совсем недавно начала переосмыслять свое колониальное прошлое. И если в 1998 году Вашингтонская конференция закрепила за наследниками жертв холокоста право на произведения, отобранные у их родственников, то почему бы сейчас не добиться такого же права для тех стран, которые пострадали от колониальной политики? С одной стороны, если вернуть Греции Парфенон, придется отдать бюст Нефертити Египту, а ворота Иштар в Ирак. Однако, с другой стороны, сама идея исторической справедливости уже немного померкла после того, как наследники жертв холокоста, только отсудив дедушкиных импрессионистов у европейских музеев, начали их активно продавать. Хоть культура и превыше политики, а все же в Италии при Берлускони настолько обнищали музеи, что в Помпеях начали сыпаться стены древних домов, а вилла Адриана с 2011 года под угрозой обрушения. Афины при всем желании сложно назвать более безопасным для памятников городом, чем Лондон, — в общем, как и 200 лет назад.