«Neurointegrum» в Александринке: прямой репортаж из головы актрисы

На Новой сцене Александринки в течение получаса показывают сидящую на стуле женщину. Зрители все это время внимательно следят за несущественными преобразованиями видеосреды и прислушиваются к монотонному шуму динамиков. Опоздавший к началу зритель решит, что его разыгрывают, когда включится свет и на поклоны к благодарной публике выйдут восемь человек: режиссер, хореограф, композитор, звукорежиссер и четыре программиста.

Дело в том, что пришедшим за полтора часа до начала восприятие было в два этапа настроено на особую волну. Первый — лекция о сайенс-арте, из которой становится известно о живых насекомых с дистанционным управлением, испражняющихся моющим средством голубях и работающем на энергии разлагающегося покойника вибраторе. Второй — показ фильма о спектакле, где красиво снятая команда создателей с горящими глазами объясняет суть эксперимента. На итоговое обсуждение, четвертую часть вечера, пришли, по-моему, все зрители — человек 80. То есть спектаклем, по сути, является все это вместе взятое — и сценический акт сам по себе рискует вне контекста показаться лютой профанацией, в то время как сопутствующая информация может помочь распознать в нем явленное в режиме реального времени невидимое чудо.

Все, что происходит перед зрителями в заветные полчаса, — результат взаимодействия человеческого сознания с компьютерным процессором. На программном уровне созданы предельно общие шаблоны вроде черных линий и точек на белом фоне, дефолтного тембра и регистра — это основа, имеющая две-три опоры в развитии, сценарий которого выполняет человеческий мозг. К голове девушки, одетой в обтягивающий белый костюм, прикреплены футуристические датчики, считывающие активность ее «биопотенциала» (так объясняется на космическом сайте проекта). На оживающую медиасреду влияют, помимо мозговой деятельности, скупые жесты и изменения мимики героини (хореограф Татьяна Гордеева, как оказалось, работала над партитурой сценического «не-движения»). Управлять программой может только специально обученный человек, и лучше, если его мозг расположен к пребыванию в необходимых состояниях, — в фильме руководитель постановки Юрий Дидевич рассказал про кастинг, на котором именно программа выбрала себе подходящего перформера — им оказалась не имеющая актерского опыта москвичка Александра Румянцева. На обсуждении выяснилось, что ее задача сводится главным образом к мысленной визуализации разной сложности образов, на которые программа реагирует нужным образом, создавая новый рисунок и мелодию. Короче говоря, «Neurointegrum» — это происходящая на театральной сцене демонстрация новейшего метода создания интерактивной аудиовизуальной среды.

Современные художники все чаще заходят на территорию научных экспериментов, где помимо иронии находится место поэзии (интерактивный анализ происходящих в небе процессов переводится в ноты для самоиграющей арфы — «Cloud Harp» Николаса Ривза), коммерческому успеху (одежда и обувь из выращенного целлюлозного волокна — Biocouture) и откровениям (энцефалограф наблюдает за изменениями сознания смотрящих друг на друга людей — «Измеряя магию взгляда» Александра Каплан и Марины Абрамович). С непосредственным психофизическим состоянием человека плотно работает в здешних широтах главным образом Дмитрий Каварга, объекты которого иллюстрируют внутренний мир соединившегося с ними зрителя. Но вообще говоря, не в пример прочим развитым странам в России сайенс-арт числится испокон веков в категории «другое», даром что ставит задачи обычно куда более радикальные, чем сооружение скульптуры в виде молекулы белка или раскладывание числа пи на ноты.

Наиболее очевидные пересечения театра с наукой до «Нейроинтегрума» происходили исключительно на поле невербальных пластических зрелищ, так называемых мультимедийных постановок, где свет, лазеры, звук и видео почти полностью зависят от перемещения тел в пространстве. Технологии эти давно взяли на вооружение Робер Лепаж, Уилльям Форсайт, американцы Wooster Group и прочие маститые представители театрального hi-tech; а четыре года назад одновременно о себе заявили на весь мир сразу два технократических эксперимента — австралийский Mortal Engine и немецкий Apparition. Параллельно, не претендуя на искусство, входил в моду Mindball — игра в перекатывание шарика усилием сканируемого мозга. Отрадно, что, не стремясь к внешнему богатству формы, отечественный производитель пошел дальше; и, кстати сказать, путь этот предваряла масса междисциплинарных лабораторий. Притом что коллаборации театральных коллективов с разного рода учеными практикуются уже год в лаборатории Blackbox московского Центра им. Мейерхольда, совместить достижения нейронауки с театром, сделать объектом искусства визуализированное сознание артиста первыми додумались в Питере.

Таким образом, происходящее в Новой Александрике действительно есть своего рода прорыв. Перформер без всяких оговорок предстал контролером компьютерной системы. Метод продемонстрирован, дальше пока чистые страницы. Является ли «Нейроинтегрум» спектаклем? Безусловно. Вполне достаточно того, что представление спектаклем названо и показывается в пространстве театра. В конечном счете — и это важно — теперь у нас есть самое наглядное из возможных доказательств того, что театр происходит не на сцене, а в голове зрителя.