Пульт воина

— Во всех проектах, к которым вы приложили руку, фигурирует группа людей в экстремальных обстоятельствах. Поведение закрытых сообществ в моменты катастроф для вас — ваша болезненная обсессия. Как думаете, почему?

— Не знаю. Я в детстве буквально ­болел «Сумеречной зоной». Я по нескольку раз смотрел каждую серию, только что не с лупой; меня страшно заводило, что на героев в любой момент могут наброситься какие-нибудь инопланетные твари. Лет с пяти я просто отказывался смотреть фильмы, где действие строилось по линей­ному принципу, а в сюже­те не было подвохов. А про экстремальные ситуации — ну это широкое понятие же: строго говоря, даже «Тутси» — это фильм про героя в экстремальных обстоятельствах. Это бредово немного ­звучит, но вдумайтесь, хрупкий мужик, который вынужден наряжаться корпулентной бабой средних лет и постоян­но ждет разоблачения, — он же ­пере­живает не меньший стресс, чем герои «Монстро». Если не больший.

— А вам самому случалось попадать в подобные ситуации?

— Наряжался ли я бабой? Видел ли инопланетян? Попадал ли в авиакатастрофу? Нет. Ничего подобного. Хотя в детстве каждый из нас переживает микрокатастрофы, масштаб которых кажется огромным. Бац! — разбилась чашка, осколок чуть не попал в глаз, и ты чувствуешь себя капитаном Кирком, которому едва удалось спасти экипаж от ромуланцев. Таких случаев в моем детстве был миллион, это да.

— А можно я задам вам самый идиотский вопрос о «Звездном пути»?

— Валяйте.

— Вам не казалось, что Спок — это злая пародия на доктора Спока, который педиатр. В конце концов, среди нормальных врачей он тоже был каким-то вулканцем. Или даже ромуланцем.

— Ого, хороший вопрос! Мне как-то не приходило это в голову, но раз уж на то пошло — да, доктор Спок сильно повлиял на нашего остроухого друга. Черт! Да это же очевидный факт! Он такой же до занудства правильный, методичный, и к его мнению все прислушивались… Я помню, в детстве, стоило мне заболеть, мама сразу лезла в книгу доктора Спо­ка и только потом звонила нормальным врачам. Точно, Спок — это доктор Спок. У него и имя, кстати, для вулканца подозрительное, нет?

— Кстати, да. И вы, как давний поклонник сериала «Звездный путь»…

— Никогда я не был поклонником ­сериала. Честно сказать, я его особо не любил и толком не знал. Когда мне предложили заняться полнометражным фильмом, я согласился только по одной причине: в детстве я четко представлял себе, как этот сериал можно улучшить. Ну или не улучшить, а сделать так, что­бы мне самому захотелось его посмотреть. И вообще, я же начинал эту историю как продюсер, а потом незаметно увлекся сценарием, поскольку в нем есть все, что я люблю, — взрывы, любовь, катастрофы, драки, убийства… И наконец подумал — да пошло оно все к черту, ну и что, что я не фанат сериала, поставлю сам.

— Зато у вас своих фанатов хватает, и понятно, что поклонники «Остаться в живых» ждут от вас чего-то в том же роде.

— Да. Нас ожидает интересная ­ауди­тория: например, тинейджеры, которые даже и не знают, что «Звездный путь» изначально был сериалом. Хотя все лю­ди моего возраста если и не смотрели пару серий, то уж точно про него слышали. Любой человек старше тридцати знает, что Кирк — капитан, Спок — помощник, ромуланцы — гады. Но для нашего юно­го зрителя имена Кирк и Спок не значат ровным счетом ничего. Зато он знает, кто такие Джон Лок, Сойер и Харли.

— А вы не боитесь, что ваши умные поклонники будут плеваться в вас жевательной резинкой? «Звездный путь» же довольно простое кино, ни тебе Дхармы, ни тебе Черного дыма…

— Простое, считаете? Ну как посмотреть: там, на минутку, нарушен временной континуум, шахтеры-ромуланцы ­застревают во времени, Вулкан гибнет, а молодой Спок встречается с самим ­собой в старости. К тому же «Остаться в живых» идет шесть лет, а тут два часа… Ну и да — он все-таки для чуть менее взыскательной аудитории, наверное. Не только для умников, которые будут разбирать каждый кадр на молекулы и гадать, что значит та или иная фраза.

— Ладно. А что такое, кстати, Черный дым?

— Ну конечно. Я так и знал. Вот какая штука — мы «Остаться в живых» начинали вместе с Деймоном Линделофом. Сделали вместе три сезона, затем я стал заниматься другими проектами — «Миссия невыполнима-3», «Монстро», «Звездный путь»… Дэвид же остался верен сериалу. Вот его и спросите.

— Да вы, наверное, просто сами не знаете…

— Нет, я знаю, знаю. Но я не наделен, скажем так, достаточными полномочиями, чтобы это рассказывать. В конце концов, у Дэвида могла измениться концепция, и Черный дым теперь, может, совсем не тот, что раньше.

— А когда вы с Линделофом начинали, у вас уже был какой-то сложный, многоступенчатый план действий? Или вы, как все думают, придумывали хитрости по ходу дела, от сезона к сезону?

— Второе. Мы все усложняли на ходу. Придумали, например, вот этого странного парня Бенджамина Лайнуса, подобрали великолепного актера Майкла Эмерсона, который особенно ­раздра­жает зрителей. Его постоянно ругают, по его поводу спорят до хрипа — мы, кстати, не рассчитывали на такое ­раз­витие событий.

— Но признайтесь, ведь все персонажи «Остаться в живых» мертвы, нет?

— Смотрите до конца, и получите ответы на все вопросы.

—Но я смотрю уже пятый сезон! Скажите лучше сразу — они мертвы, да?

— Нет. То есть да. Может быть. Зависит от вашего отношения.

— Это ваш фирменный прием — избегать известных актеров? В «Звездном пути» их всего двое — Брюс Гринвуд и Вайнона Райдер.

— Это вполне в русле традиции. Я пересмотрел горы кинофантастики и понял, что там практически нет узнаваемых лиц. А если есть, то это те, кто прославился позже. То есть в «Супермене» у Донне­ра есть, безусловно, Гленн Форд и есть Брандо, но даже они, поверьте, в семидесятые не были кумирами американской публики. Прелесть незнакомых лиц в том, что ты начинаешь отождествлять их с героями, а не думать, что привело актера с растиражированной физиономией в фантастический фильм. Ипотека? Долги? Алименты? Мне не хотелось снимать в роли капитана Кирка какого-нибудь ­Тоби Магуайра и делать «Человека-пау­ка в космосе». С другой стороны, нужна была приманка для публики, и мы взяли на борт Вайнону.

— Состарив ее до неузнаваемости.

— На самом деле в фильме была одна ­сцена, в которой Райдер молода и прекрасна, — сцена родов Спока. Но мы ее ­вы­резали.

— Почему?!

— Вайнона там была слишком хороша. Потом, у нас в фильме и так слишком много временных скачков: действие постоянно мечется между прошлым, настоящим и будущим. А ладно, давайте честно скажу: я хреново снял эту сцену, вот что.

— Вам ведь приходилось заниматься и совсем крупнобюджетными проектами, и фильмами, денег на которые еле хватило, да?

— Когда тебе в руки попадает бюд­жет ленты «Миссия невыполнима-3», ты на седьмом небе от счастья. И считаешь, что можешь позволить себе любой финт. Но опыт показывает: всегда хочется большего. Квартиру побольше, машину попросторней, бюджет поэффектнее. Так что в какой-то степени все равно, сколько у тебя денег: в любом случае их будет недостаточно. Например, «Звездный путь» шикарно выглядит, в нем есть спецэффекты, костюмы, грохот и блеск, но, честное слово, мы могли бы истратить куда больше.

— А вам ни разу не хотелось загнать героев «Звездного пути» в нью-йорк­ское метро?

— Как в «Монстро»? Нет-нет. У ме­ня плохой вестибулярный аппарат: не переношу долгие поездки на машине, и от фильмов, снятых ручной камерой, меня укачи­вает. Поэтому, кстати, я не смог посмотреть «Монстро» на большом экране.