«Если фильм создается за государственный счет, он должен получаться таким, как нужно государству» Письмо молодых кинематографистов

20 июня на сайте Союза кинематографистов России появилось открытое письмо молодых режиссеров (обращенное к Никите Михалкову), недовольных тем, что отборщики российских молодежных кинофестивалей не пропускают фильмы, «дающие свет и надежду», а выбирают исключительно те, где ругаются матом, порочат Россию, показывают бомжей, алкоголиков и прочую «чернуху». Впервые это письмо было зачитано два дня назад на круглом столе в Союзе кинематографистов (где был и Михалков), но кто именно его составил, никто ответить не может: как говорят в пресс-службе организации, «письмо коллективное». Никаких конкретных имен режиссеров или названий картин («примитивных попыток грязного саморекламирования») студенты не упоминают, написано обращение в лучших традициях советских коллективных писем, и продраться сквозь бесконечные перечисления и обличающие восклицания очень сложно. Свои имена студенты не указывают: узнать, кто же из молодых режиссеров есть среди этих шестидесяти человек, подписавших письмо, можно только по запросу в пресс-службу Союза. Кроме жалоб на организаторов студенческих фестивалей, в конце письма есть просьба: авторы просят Никиту Михалкова создать молодежное отделение при Союзе кинематографистов. «Афиша» нашла тех, кто поддерживает открытое письмо молодых режиссеров, и тех, кто с ними категорически не согласен.

 Сторонники письма

Филипп Кудряшов

Выпускник ВГИКа, кинопродюсер, член Союза кинематографистов России

«Я это письмо полностью поддерживаю, хотя и не подписывал его — мне не предлагали. Но если появится такая возможность, я обязательно это сделаю. Сейчас в программе студенческих фестивалей — того же фестиваля «Святая Анна» — найти фильм, где не было бы мата и девочек, как из «Школы» Германики, крайне сложно. Все — чернуха. Есть, например, мастерская Марины Разбежкиной, откуда Германика, кстати, и вышла. Марина — человек, не скрывающий своей нелюбви к России. А если мастер курса не внушает студентам любви к родине, у них получаются такие фильмы. Есть пример, который я всегда привожу: режиссер приезжает в деревню, где стоит колодец — наполовину целый, наполовину разрушенный. С какой стороны он начнет его снимать? Если захочет показать упадок и что все плохо — с разрушенной. А если захочет показать, что не все потеряно — конечно, с целой. Пример первого фильма — «Хрупкая лодка любви», не помню режиссера. Этот фильм, сделанный на деньги министерства культуры, о молодых людях, которые сидят дома, бездельничают; это полный хаос. Я два года проводил неделю российского документального кино в Америке и не отправлял туда подобные картины: я возил исключительно те фильмы, которые не порочат Россию. Пример созидательного кино — фильм Елизаветы Трусевич «Герой нашего времени», там есть надежда на то, что все будет хорошо. Прежде всего нужно менять систему в министерстве культуры — чтобы они могли отслеживать те работы, на которые дают деньги. Сейчас механизм заключается в том, что если фильм проходит по тематике о русской деревне, то его берут. Но в деревне человек может показать полную разруху, пьянь, алкоголизм. Я считаю так: хотите делать порочащее кино, делайте это за свои деньги, если фильм создается за государственный счет, он должен получаться таким, как нужно государству».

 

Юлия Бывшева

Студентка ВГИКа, режиссер документального кино

«Это письмо составили студенты, кажется, Санкт-Петербургского университета кино и телевидения и стали рассылать его другим студентам и молодым режиссерам с просьбой: подпишите, если поддерживаете. Я поддерживаю его целиком, поэтому подписала. Я хочу, чтобы на экранах было доброе, светлое кино. Пусть на любую тему, главное — профессионально. Мы сами молодые режиссеры и не говорим, что у нас идеальное кино, просто хотим стремиться к добрым фильмам и чтобы другие люди тоже к этому стремились. В письме — немного требовательная и даже советская стилистика, но нужно помнить, что его составили студенты: как смогли, так и написали. Мы хотим, чтобы наши цели и предложения заметили мэтры кинематографии, которые могут что-то поменять. Мы не бюрократическая организация, мы не собираемся закидывать Союз воззваниями, мы думаем, что это письмо уже обратит внимание на проблему. Наши фамилии не указаны, чтобы нам не звонили из каждой газеты и не задавали кучу вопросов. Мы пока что студенты, нам публичность и все такое ни к чему. Но список подписавших не секрет, и никто ничего не подделывал. Вы попросили контакты, и вам их дали».

Противники письма

Георгий Молодцов

Выпускник и бывший преподаватель ВГИКа, координатор и отборщик документальной программы «Свободная мысль» в рамках ММКФ, режиссер документального кино

«Я отлично знаю молодых режиссеров (долго занимался отбором фильмов-участников студенческих фестивалей) — если они работают, у них обычно нет времени писать подобные письма и заниматься такой ахинеей. Есть ощущение, что письмо было запланировано. В рамках советской номенклатуры, которая до сих пор присутствует в кинематографии, это очень привычный шаг: если нужно создать молодежный орган, то он должен стать инициативой молодых. По стилистике и содержанию понятно, что это писали люди, знающие процесс работы фестивалей изнутри, но отошедшие от всего этого несколько лет назад — потому что все, о чем они пишут, было актуально три года назад. Я не могу назвать имен, но понятно, что это взрослые люди из Союза кинематографистов, а не студенты. В письме явственно говорится о мастерской Марины Разбежкиной — про ее преподавание и про ее студентов. Дело в том, что ее направление — настолько яркий элемент кино, что очень просто взять и идентифицировать как врага именно Марину. Самое потрясающее в этом письме — что 90 процентов текста не имеет никакого отношения к той просьбе, которая появляется в самом конце: создание молодежного совета при Союзе кинематографистов. Получается, что всем этим текстом оправдывается создание совета, который будет охотником на фильмы-чернухи, молодежным цензурным органом, «гитлерюгендом». Это вызывает опасения. Вчера мне удалось посмотреть список людей, подписавших письмо, и там я обнаружил несколько знакомых, на которых никогда бы не подумал. Особенно меня интересует один молодой человек: я знаю, что во ВГИКе он имел большие проблемы из-за активного участия в митингах оппозиции, а теперь под этим документом стоит его подпись. Мне кажется, в этой истории есть университетская позиция «Ты подпиши, а мы тебе все забудем». Наконец, самое показательное во всей этой ситуации то, что шумиха вокруг письма идет уже несколько дней, а те, кто его подписал, так и не выступили публично».

Виктор Прокофьев

Программный директор фестиваля студенческих и дебютных фильмов «Святая Анна», отборщик короткометражных фильмов фестиваля «Киношок»

«Я шесть лет занимаюсь коротким метром, и, по-моему, все началось еще несколько лет назад, когда выпускница Хотиненко Катя Телегина выпустила фильм «Порыв ветра», который выиграл большое количество фестивалей. Там затрагивался вопрос гражданской позиции, и некоторые не очень однозначно восприняли его, это был такой вызов. После этого у нас каждый год происходят случаи, когда люди видят в новых короткометражках какие-то агрессивные или чернушные, по их мнению, мотивы. Если честно, я перечитывал это письмо раза четыре и не понимаю, чего студенты хотят от Никиты Сергеевича. Что они предлагают ему? Они начинают с непрофессионализма, потом переходят к тем, кто подбирает программу фестивалей, а заканчивают общим уровнем бескультурья. Я не увидел никаких ссылок на искусствоведов или культурологов. Они не ссылаются ни на одно имя, ни на одну работу, ни на одного мастера. Если бы они назвали хоть один фильм, который сделан непрофессионально, я бы вступил с ними в полемику. А то, что людей смущает мат — так это очередная волна, вызванная фильмом Таисии Игуменцовой, которая со своей короткометражкой «Дорога на...» выиграла конкурс студенческих работ в Каннах. Там молодой человек каждую ночь выходит во двор и кричит под окнами у людей матом, призывая их к выражению своего мнения. С моей точки зрения, это здорово сделано и в этом есть комедийная жанровость. Вообще, я очень хотел бы посмотреть список картин, который составители этого письма сами представили бы на Каннский фестиваль».