Правила боя
18 ноября в прокат выходит фильм Пака Чхан Ука «Oldboy»
«Oldboy» корейца Пака Чхан Ука, получивший минувшим летом Гран-при в Каннах, – картина невиданной прежде породы и небывалой силы. В одном диковинном чешуйчатом теле она объединяет жесточайший боевик о любви, мелодраму о ненависти, поэму о заключении в четырех стенах и предельно рассудочный трактат о теории и практике возмездия. Пятнадцать лет тут пролетают за миг, а пять дней длятся как целая жизнь. Герой сокрушает армию врагов обыкновенным молотком и оказывается побежден картонной коробкой. В канун премьеры «Oldboy» Роман Волобуев позвонил режиссеру Паку на работу, в сеульский офис творческого объединения Nine Directors, и, оторвав от важного совещания, попробовал узнать, как у того получается делать такие фильмы.
– На Западе многие сейчас считают вас гением. А что об этом думают в Корее?
– Мне как-то не очень ловко говорить о себе в таких терминах. Хотя, когда я вернулся из Канн, отношение ко мне изменилось. У меня стали брать автографы, президент наградил меня медалью за заслуги. Если учесть, что после моего предыдущего фильма1 меня хотели зарезать, это явно перемены к лучшему.
– Кто хотел вас зарезать?
– Зрители. Это, как я понимаю, было только на словах – фигура речи, так сказать, – но все равно неприятно.
– Правда ли, что мангу «Oldboy» сначала собирался экранизировать другой режиссер, а вы у него этот проект увели?
– Первый раз про это слышу. Я вообще не увлекаюсь комиксами. «Oldboy» мне дал прочитать мой продюсер. Собственно, это была его идея – чтобы я все это попробовал снять.
– Правда ли, что в каннский конкурс «Oldboy» попал случайно?
– Да нет, кинокомпания его послала с соблюдением всех обычных процедур. Хотя, когда его взяли в конкурс, это действительно была большая неожиданность и радость. Ведь, знаете, ни один мой фильм прежде не был в Каннах, даже вне конкурса.
– Главные герои «Oldboy» – по идее почти ровесники. Но при том Ю Чи Те, который играет Мстителя, в два раза моложе Цоя Мин Сика, играющего жертву. Почему так?
– Это специально. Может, грубый прием, зато наглядный. На примере Мстителя, который действительно выглядит очень юно, хотя ему должно быть сильно за 40, я хотел показать, что происходит с человеком, который подчиняет всю свою жизнь одной цели. Он, по сути, не живет и потому не стареет. Мститель вообще не вполне человек, по крайней мере, сам он себя таковым не считает. Мы сняли одну сцену – она не вошла в окончательную версию фильма, – в ней Мститель репетирует свой финальный разговор с О. Отрабатывает жесты, интонации, заранее планирует, что он будет говорить, в случае если разговор примет тот или иной оборот. Я ее потом вырезал: не хотел, чтобы зритель раньше времени догадался, о чем будет этот последний решающий разговор. Но теперь даже жалею, потому что она многое объясняла. Понимаете, нормальный человек не умеет говорить красиво, особенно в экстремальной ситуации. Он будет мямлить, заикаться, повторять одно и то же по десять раз. Когда же человек знает то, чего не знает его собеседник, и имеет возможность все заранее подготовить, он как бы начинает управлять временем. У одного шведского писателя – забыл фамилию – был рассказ про школу, где учителя контролировали жизнь учеников с точностью до секунды и таким образом становились богами. Примерно то же самое проделывает Мститель. Он как режиссер, который заранее знает каждый шаг своей жертвы. И когда О пытается противиться плану Мстителя, он уподобляется человеку, бунтующему против Бога. Вот примерно так.
– «Oldboy» – фильм, который в принципе не может кончиться счастливо. Почему вы все-таки закончили его хеппи-эндом?
– Ну это, знаете ли, тот еще хеппи-энд.
– Но герой улыбается, он счастлив.
– Мало ли что он улыбается. Помните, как улыбался Лапша в конце «Однажды в Америке»? Это радость забвения, ничего хорошего в ней нет. Я не пытался утешить зрителя или под конец впрыснуть в фильм оптимизма, если вы про это спрашиваете.
– Правда ли, что когда вы делаете фильмы, вы во всем советуетесь с женой?
– Да, на всех этапах я обязательно спрашиваю ее мнение. Она очень разумный и глубокий человек, к тому же не имеет никакого отношения к кино. Она домохозяйка и знает жизнь. Потому ее советы для меня бесценны. Работа режиссера очень похожа на работу Бога, так что есть большой риск заиграться, действительно возомнить себя Богом. Режиссеры, с которыми это происходит, теряют чувство юмора и оказываются в очень глупом положении. Жена помогает мне этого избегать.
– С какого возраста, как вы считаете, «Oldboy» можно показывать детям?
– А вашему ребенку сколько? Вот моей дочке сейчас 10. Когда ей будет 15, я ей обязательно покажу.
– Западные критики часто пишут, что физическое насилие в ваших фильмах – это метафора сильных человеческих чувств.
– Это ерунда. Просто когда критикам нравится фильм, они пытаются этому придумать культурологическое объяснение. Если это жестокий фильм, они стараются его обелить – привести в какое-то, пусть призрачное, хрупкое, соответствие с моральными стандартами своего общества. Общество осуждает насилие, так что они пишут, что насилие – это метафора.
– Вы, когда были критиком, тоже так делали?
– Нет-нет, я так не делал. Я старался быть честным критиком4.
– Вы уже встречались с Джастином Лином, который будет ставить американский ремейк «Oldboy»?
– Я к ремейку никакого отношения не имею, они просто купили права на историю и название. Я не видел ни одного фильма Джастина Лина и не знаком с ним. Хотя фамилию слышал.
– Был слух, что главную роль в американской версии тоже будет играть Цой Мин Сик.
– Не думаю. Скорее всего, они возьмут Бена Аффлека или кого-нибудь еще, кто популярен в Америке.
– Вы действительно считаете, что похищение человека при определенных обстоятельствах может быть не таким уж плохим поступком?
– Это вы в каком-то моем интервью прочитали? Меня, видимо, неверно перевели. Меня, я подозреваю, часто неправильно переводят. Я, наверное, хотел сказать, что когда тебя похищают, это может быть небесполезно – с точки зрения познания себя, открытия каких-то неожиданных способностей личности. Но на себе я не хотел бы это проверять, конечно.
– В своем предыдущем фильме «Сочувствие к господину Месть» вы довольно жестко критикуете капитализм вообще и его корейскую модель в частности. Вы социалист?
– Я не критикую капитализм, я, как говорится, указываю на отдельные его недостатки.
– То есть вы верите в политическую функцию искусства?
– Безусловно. Искусство должно менять мир к лучшему. Но я не спешу обличать современную Корею, потому что нам есть с чем сравнивать. Вы, вероятно, знаете: до 1992 года у нас была диктатура, и лишь после избрания первого гражданского президента страна начала меняться. Собственно, тогда новому поколению корейских режиссеров, к которому принадлежу и я, дали возможность проявить себя.
– Тарантино последний год занимается только тем, что рекламирует «Oldboy». Куда он ни приедет – везде рассказывает, что это лучший фильм на свете. Вы, конечно, не обязаны в ответ хвалить его, но все-таки: вы видели «Убить Билла»? Вам не кажется, что ваши фильмы идейно близки?
– Я видел только первую серию. Очень красивый фильм, но с «Oldboy» у него ничего общего.
– Как же так получилось, что вы до сих пор не посмотрели второй «Kill Bill»?
– Я сейчас вообще мало фильмов смотрю. Работы много.
– Ладно. Давайте так: почему, по-вашему, сразу несколько больших режиссеров – Тарантино, фон Триер, вот вы еще – почти одновременно сделали фильмы, которые в том или ином смысле о мести?
– Месть – это катализатор. В ней человек великолепно проявляется. Ей всегда предшествует некая объективная причина, событие, которое переламывает человека. В таком состоянии человек становится способен на проявление самых искренних и сильных чувств. Цивилизованное общество отрицает личную месть как способ воздаяния за зло, но жажда мести от этого никуда не девается.
– Когда выйдет последняя часть вашей трилогии о мести?
– Я только сейчас начал ее снимать, думаю закончить к концу февраля – началу марта. Она будет о женской мести, это такой сплав из мотивов и сюжетных ходов двух первых частей – «Сочувствия к господину Месть» и «Oldboy». Если вкратце: женщина проводит 15 лет в тюрьме и, выйдя на волю, мстит мужчине, которого считает виновным в том, что с ней случилось.
– Вы уже знаете, что будете делать дальше, закончив трилогию?
– Фильм про вампиров. Он будет называться «Живое зло».
– Правда ли, что вы очень быстро придумываете сюжеты своих фильмов?
– Это с кем сравнивать – вон Ким Ки Дук делает это еще быстрей. Я в сравнении с ним просто Стэнли Кубрик.
– Вам нравится Кубрик? Кто вообще ваши любимые режиссеры?
– Был такой корейский режиссер Ким Ки Йонг. В энциклопедиях про него пишут как про короля корейского трэш-кино, на самом же деле он снимал очень отважные и прекрасные фильмы. Он был смелый и бескомпромиссный художник. Как следствие его лишили возможности снимать, а дом, где он жил, подожгли, и он погиб в огне. Трагическая судьба. Так что, если честно, мне не так уж хочется быть на него похожим.
– А на кого бы вы хотели быть похожи?
– По возможности – на Ингмара Бергмана.
Примечания
1. «Oldboy» – вторая часть задуманной Паком Чхан Уком трилогии о мести. Первая – «Сочувствие к господину Месть» – была о том, как глухонемой безработный похищает дочку богача, чтобы добыть деньги на трансплантацию почки для умирающей сестры. Она провалилась в корейском прокате. Третий фильм – «Сочувствие к госпоже Месть» – выходит в будущем году.
2. Первоисточником «Oldboy» является одноименная восьмитомная манга Цутия Гарона и Минегиси Нобуяки, вышедшая в Японии в середине 90-х. Права на нее продюсер Ким Дон Чу купил за смешную цену в 11000 евро. Впрочем, сюжет манги не имеет почти ничего общего с тем, что случается в фильме.
3. Сцена, в которой герой Цоя Мин Сика съедает живого осьминога, была снята с четырех дублей, в ходе каждого использовалось новое головоногое. Получая Гран-при в Каннах, Пак Чхан Ук почтил память всех четырех осьминогов, съеденных артистом Цоем.
4. После провала своих первых фильмов – бандитской драмы «Луна – это мечта солнца» (1992) и комической мелодрамы «Трио» (1997) – Пак Чхан Ук зарабатывал на жизнь, сочиняя рецензии на фильмы текущего репертуара для разных корейских изданий. Работу кинокритика он не любил и оставил ее, как только представилась возможность.
5. Релиз американской версии «Oldboy» назначен на 2006 год. Был слух, что ее постановщиком будет Дэвид Линч, но как выяснилось, кто-то просто неверно расслышал фамилию Джастина Лина – молодого американского режиссера тайваньского происхождения. Исполнителями главных ролей пока числятся Брэд Питт и Джонни Депп.