Акт гражданского состояния
Вход в апартаменты режиссера Павла Лунгина – с бульвара Бастилии, а вид из окон – на Сену. В Париже у Лунгина – продюсеры, деловые партнеры, бизнес. В Москве у Лунгина – единомышленники, творческие контакты, друзья. А кино у Лунгина – в городе Липки Тульской области. Там он снимал «Свадьбу», фильм о местной девчонке, забросившей богатого любовника и карьеру модели ради того, чтобы выйти замуж за шахтера Мишку. Жениха играл Марат Башаров, невесту – Маша Миронова. Жители Липок не смирились с ролью безмолвной массовки и взяли съемочную группу приступом: пели, плясали, выкидывали коленца. Многие получили в фильме сольные номера. Московские артисты голосили «Напилась я пьяной» в обнимку с местными. Лунгин снимал все это на узкую полулюбительскую пленку «Супер-16», а в мае 2000-го отвез пленку на набережную Круазетт, где заседает жюри Каннского кинофестиваля, и актерский ансамбль фильма получил специальный приз. В Париже фильм вышел одновременно в 10-ти кинотеатрах. В пятницу 13 октября Лунгин (Л) снова приземлился в Москве, чтобы поучаствовать в подготовке российской премьеры «Свадьбы». Но сперва он решил поужинать в кабинете клуба «Экипаж». Компанию составили исполнительница главной женской роли Маша Миронова (М), обозреватель «Афиши» Алексей Васильев (В) и его сверхчувствительный диктофон.
Свадебный генерал Бородин бывший любовник невесты, миллионер – актер Владимир Симонов – исполняет с Галиной Ивановной Деньгой танго «Останься»
Посаженая мать Римма украинская тетка невесты – актриса Наталья Коляканова – исполняет с аккордеонистом Семиным песню «Напилась я пьяной»
Посаженый отец Камусиди школьный учитель, тамада – актер Илья Рутберг – объявляет номера в дуэте с аккордеонистом Есауленко
Свидетельница Света школьная подруга невесты – актриса Мария Голубкина – исполняет песню «Двигай телом»
Невеста Таня бывшая модель из москвы – актриса мария миронова – танцует вальс с актером Башаровым
Жених Мишка шахтер, хороший, но пьющий парень – актер марат башаров – танцует вальс с актрисой Мироновой
Свидетель Гаркуша шахтер, собутыльник жениха – актер Андрей Панин – исполняет песню «Бесаме мучо»
Отец имя неизвестно, бывший стахановец – актер Владимир Сальников – отдельных музыкальных номеров нет
Мать имя неизвестно, пенсионерка – актриса Марина Голуб – отдельных музыкальных номеров также не имеет
Свадебный генерал Борзов начальник липкинского УВД – актер Александр Семчев – исполняет песню «Вот кто-то с горочки спустился»
В: Я закончил смотреть ваш фильм 5 минут назад.
Л: Понравилось?
В: Я смотрел его в редакции и, чтобы не мешать другим работать, слушал звук через наушники. Наш президент подбегал ко мне каждые пять минут и кричал, чтобы я прекратил ржать на весь этаж. Отличная комедия и очень романтичный фильм.
Л: Я думал показать ад. Помнишь сцену, где пистолетом играет трехлетний мальчик? В одной из версий сценария пистолет выстреливал у него в руках. Я был очень недоволен своим предыдущим фильмом, «Линия жизни», где я пошел на целый ряд компромиссов с продюсерами. Я не понимал, кто я: живу в Париже, снимаю в России. Очень мучился. Новый сценарий отражал мое состояние. Мы отправились в Липки снимать мрачный фильм, с убийством. Все изменилось, когда в Липках мы увидели местных жителей.
В: Мне особенно понравилась Галина Ивановна, которая исполняет песню «Останься». Это реальный персонаж?
Л: Да, это Галина Ивановна, ей под 80, она живет в Липках, и у нее еще 150 таких песен. Хочешь, поедем в Липки на премьеру «Свадьбы», она с удовольствием их все споет. Благодаря Галине Ивановне и другим людям там, в Липках, я понял, что чуть было не снял неправду об их жизни. Они мне подсказали правильное развитие этой истории. Плохой конец мы стали отодвигать все дальше и дальше, к концу съемок, пока не поняли, что он – невозможен, и вовсе от него отказались. Я теперь счастлив. Все мои сомнения и проблемы – позади.
В: Хорошая история, мне нравится.
Л: В Машу эти там просто влюбились.
В: В Липках?
Л: Да нет, в Каннах. Этот приз каннский – актерскому ансамблю – очень тонкий. В фильме действительно получилось эдакое существо – многоголовое, многорукое, многоногое. Надо сказать, когда фильм удается, то история, рассказанная в нем, реализуется в жизни. История «Такси-блюза» реализовалась в моей жизни. Я, как герой этого фильма, уехал на Запад и вернулся оттуда в Россию уже известным. В «Свадьбе» Маша взяла огонь на себя, и у нее произошла свадьба в жизни.
В: После съемок?
М: После того как я впервые увидела фильм в Каннах. Посмотрела я его с Маратом (Башаровым, исполнителем роли жениха. А замуж вышла за продюсера Дмитрия Клокова. – А.В.)
В: Мне кажется, свадьба – это мероприятие, которое, если снято с душой, то неважно, в каком ключе ты это делаешь, у зрителя остается ощущение, что он побывал на празднике. От «Отца невесты» 1950 года с Элизабет Тэйлор до «Черной кошки» Кустурицы все свадебные фильмы заряжают первобытной радостью.
Л: Свадьба – это миф. Это то, чем живут люди, не говоря об этом вслух. Услышать беззвучные крики тысяч окружающих тебя людей и выразить это – вот задача. «Свадьба», по-моему, эту задачу выполняет. «Свадьбу» и в Китае можно смотреть, и в Африке. Чего не хватает нашему кино – это попыток воплотить современные мифы.
В: Наши режиссеры просто не знают, как разыграть все это на современном русском пейзаже, где люди по семь месяцев не получают зарплату, как в Липках.
Л: Ну правильно, им, чтобы эту реальность и миф соединить, элементарной любви не хватает. У них любви нет.
В: А у вас, стало быть, есть?
Л: Есть, у Маши есть. Маша играет, мало что говоря. У нее загадочный персонаж, такой внутренний детектив. Мы почти до конца так и не понимаем, почему же она выходит за этого Мишку, любит она его, не любит, что ее в Липки из Москвы потянуло, что она хочет доказать, кому она хочет отомстить... Тем не менее Маша не играя играет какую-то любовь.
В: По-моему, Маша – звезда.
Л: Знаете, что такое звезда? Я, работая с нашими, это понял. Звезда – это то, что излучает свет. Она не соображает, она – излучает, и это свечение – ее функция. Вот и актер, который, не хлопоча лицом, ничего особого не делая, светит, – звезда. У нас очень много характерных актеров, играющих, играющих, играющих, а вот этот свет, который просто свойственен и ничего, вроде, не стоит, – этого нет. Вот когда я впервые год назад прочитал «Афишу», мне очень понравился этот журнал, и показалось, что вы очень лихо его делаете.
В: Чего?
Л: Лихо, говорю, журнал делаете. Тоже не напрягаетесь, а просто все выходит само собой. Я приехал во Францию и рассказал об «Афише» товарищу, который долгое время работал в посольстве атташе по культуре, потом в Голливуде, потом издавал журнал киношный – Synopsis. С Synopsis у него не сложилось. Он попросил меня дать ему номер «Афиши», я ему дал, и несколько месяцев спустя он начал издавать в Париже похожий журнал, Zurban. В Лондоне есть Time Out, похожий на «Афишу», но во Франции такого издания не было. И очень интересно, что в Париже оно появилось только сейчас, и что вдохновила его появление московская «Афиша».
В: А в русском кино вообще не было актеров, которых можно назвать звездой?
Л: Был. Ее папа был (указывает на Миронову). По всей статистике – Миронова уже сколько нет, лет десять?..
М: Десять лет.
Л: ...так вот, по статистике, он до сих пор самый популярный актер. А Меньшиков, например, – его раскручивают, им забивают мозги, но у звезды должна быть всего лишь одна улыбка, которой у него нет. Нет ведь у него этой улыбки?
В: Нет.
Л: Ну кто, спросите любого, кто на самом деле любит Меньшикова?
М: Я! Я его люблю!
Л: Но нельзя сделать звезду из просто хорошего актера.
М: А Леонов какой был?!
Л: Леонов – совсем другой, это – всеобщая любовь. Такой же был Петр Алейников. У нас патологическая ситуация. У нас звезда – это человек, который берет деньги. Приходит и говорит: «Я – звезда. Давайте мне деньги!» На Западе звезда – это человек, который приносит деньги. И людям уже все равно, хорошо он играет, плохо он играет – все равно на него идут. А Меньшиков должен играть очень хорошо, чтоб на него пошли. Вот он оступился в «Цирюльнике», и все оплевали его. Потому что он – не звезда, нет в нем корневого обаяния. А Миронов мог сниматься в любой чуши и все равно оставаться звездой.
М: Я отказывалась сниматься в кино до предложения Павла Семеновича.
Л: Маша, когда пришла разговаривать со мной о съемках, первым делом сказала: «Так, сначала давайте сценарий, а уже потом будем разговаривать».
М: Я себя берегла. Очень хотелось начать здорово.
В: А вы до этого не снимались?
М: Только в «Русском бунте» роль, и ту почти всю вырезали, да в «Приключениях Тома Сойера» я была Бекки Тэтчер.
В: Этот фильм почти не показывали.
М: Как не показывали? Да его все время по телевизору крутят!
В: Почему я не видел?
М: Это Говорухина.
В: Ах, это еще тот, говорухинский! Это ж самый любимый, это я еще маленький был, когда смотрел. Так это вы – Бекки?
М: Да. А после предложения были однотипные, душа к ним не лежала, а делать это ради денег – у меня не было такой потребности. Я понимала, что от работы плохо отказываться, потому что потом, может, и не предложат. Но когда душа не лежит – ничего не могу сделать. В результате поняла, что делала все правильно.
Л: Вот Изабель Аджани тоже позволяет себе не появляться на экране по три года.
В: Да, а потом на вопросы журналистов: «Где вы были все это время?» – она отвечает: «Я любила».
Л: Аджани найдет что рассказать: она любила, она рожала. А после перерыва так выступит, что всем ясно: она – первая звезда.
В: Зато Денев умеет найти себе 154 проекта за год, и все они станут общеевропейскими событиями.
Л: Да, Денев такая. Слушай, а ты видел «Танцующую в темноте»?
В: Нет, я на нее боюсь идти. Понятно, что этот алчный, расчетливый датчанин (режиссер Ларс фон Триер. – А.В.) эксплуатирует прекрасную Бьорк, и смотреть на это желания нет.
М: У меня была странная реакция на это кино. С большим интересом просмотрела весь фильм.
Л: Плакала?
М: В тот момент, когда в последней сцене из камеры ее должны вести и готовят виселицу, я встала и ушла.
Л: Знаешь, там еще 40 минут до конца.
М: Ой, нет, я бы не выдержала.
Л: Это – переделка «Рассекая волны», очередное житие святых. Триер работает с мифологией. Видишь, все режиссеры, о фильмах которых много говорят, работают с мифами.
М: Я даже помню момент, на котором мне стало плохо. Когда она из пистолета стреляет, я поняла: все! Она ослепла, деньги у нее украли, и я поняла, что чего-то тяжело становится, но сидела, потому что было интересно. Я еще думала: «Может, ее высвободят из тюрьмы». Но когда я поняла, что ее еще и из тюрьмы не высвободят, – все: встала и пошла домой спать. Но она играет, конечно, роскошно – Бьорк.
Л: Я могу точно сказать, как родился этот фильм. В Каннах два года назад Триер показал свой замечательный фильм «Идиоты», который я обожаю. И тот фильм был политически некорректный, критикам он не понравился, его не поняли. А ученик Триера (Томас Винтенберг, режиссер фильма «Торжество». – А.В.) получил приз жюри. И я думаю, что Триеру пережить это было очень сложно, и он себе сказал: «На следующем моем фильме вы все, бляди, будете плакать». И по-моему, он не был счастливым, когда получал в этом году свой приз.
М: Журналисты в Каннах мне постоянно задавали вопрос: «Маша, скажите, вы, наверное, живете в провинции? Вы, наверное, не москвичка? Вы сами-то где живете?» – «Я? В Москве». – «Да, надо же! А вы, вообще, из благополучной, из материально обеспеченной семьи?» – «У меня даже очень известная семья. Вы знаете, у меня такой известный папа!»
В: А российская пресса какие вопросы обычно задает?
М: Одни и те же вопросы задают, а потом перетирают это еще дольше: «Так ответила, не так ответила!» Да ну! Уже на эту тему не говорим больше. «Как это: быть дочерью такого отца?» – «Ну как! Не знаю. Подумайте, представьте». – «Трудно ли быть дочерью?» – «Легко!» Многие звонят без повода, спрашивают про косметику.
В: Домой?
М: Домой звонят, находят телефон и звонят. Из того, из другого журнала, из третьего. Я теперь сразу задаю вопрос: «Так, о чем будем говорить?» Уже нет сил говорить о всякой ерунде. Сейчас у артистов-то мало работы, все больше интервью дают. Вот Ляля Мордвинова. Я ее в кино только полчаса видела, в «Золушке», но ее интервью по телевизору каждый день вижу.
В: А съемки обнаженной в «Свадьбе» были для вас чем-то особенным?
М: Я сначала очень боялась этого момента. Марат трясся, я прямо чувствовала, как он трясся. Я все время волновалась, подходила к режиссеру: «Пал Семеныч, а может, не надо? Может, так чего-нибудь?» В результате Буров (оператор «Свадьбы». – А.В.) меня убедил, что «ничего видно не будет», что я стою «в очень красивом контровом», и мне ничего не оставалось делать, как поверить. Тут Пал Семеныч привел примеры всех французских звезд, которые без этого невозможны. Я поняла, что все, смириться надо. Я поняла, что я должна крепиться, потому что Марат трясся больше, чем я. Поняла, что должна держать себя в руках.
В: И его!
М: После первого дубля мы кинулись к монитору, посмотреть себя...
Л: (Васильеву) Ты знаешь, о чем она говорит? Представляешь, о каком мониторе идет речь?
М: О, этот монитор, как наркотик: один раз увидишь себя – и не оторвешься.
В: Павел Семенович, я очень хорошо представляю себе, как снимается кино.
Л: Я выкину все эти мониторы, выкину! Артистам это нельзя, они начинают тормозить весь процесс.
М: Я бегала после каждого дубля к этому мониторчику.
Л: Мне важно было, чтобы мои артисты ничего не играли. Любая форма существования – только не игра. Жить – и все.
М: Для меня это, пожалуй, самый любимый принцип.
Л: Да?
М: Да. Он – мой.
В: А Коляканова (исполнительница роли украинской тетки невесты. – А.В.) тоже не играет?
Л: Она играет, но она играет на грани фола. Она там одна такая, шла по проволоке. Ее затаскали по каким-то интеллектуальным ролям: то балерина – какая она, к черту, балерина? – то философ... Для меня она – клоун, гениальный клоун. В этом смысле ее актерская жизнь пока не сложилась.
В: Неудивительно – здесь комедий не снимают вообще.
Л: Как не снимают? А Меньшов, мне говорили, сейчас что-то смешное снял?
М: Меньшов? Это что-то старое?
В: Нет, это что-то новое. «Зависть богов» называется.
М: А, я такое еще не смотрела.
Л: Говорят, что ничего подобного кисть Рафаэля не писала еще.
В: Мне Брашинский про этот фильм рассказывал, Миша, он у нас тоже кинокритиком работает. Говорит, там – бедлам. Он написал в статье, что выглядит все это, будто Депардье усыпили еще в Париже, как медведя, привезли в самолете и тут его, непроспавшегося, стали поить водкой и, ничего не объясняя, снимать. (Лунгин хохочет. Брашинский ему решительно нравится.) Они в ГЦКЗ «Россия» премьеру сделали – очень старомодный ход.
Л: А у нас где премьера?
В: В «Ролане».
Л: Я про такой не слышал. Новый?
В: Два маленьких зала на 300 человек.
Л: О, как во Франции, маленький кинотеатр.
В: Это очень правильное место для вашей премьеры, Павел Семенович. Очень специальное место. Устраивая премьеру там, вы попадаете в одну компанию с Джармушем, Кустурицей и Альмодоваром.
Л: Я в эту компанию давно попадаю по каннскому регламенту.
В: А теперь и по московскому.
Л: Ну так чего нам еще не хватает для полного счастья?
В: Я думаю, чашечки кофе.