«У вас дома есть кухня, но вы же продолжаете ходить в рестораны» Самый успешный продюсер мира Джерри Брукхаймер — о том, почему кино никогда не умрет

— Если посмотреть на список голливудских фильмов конца 1990-х годов, то там окажутся картины, которые мы смотрим и любим до сих пор, — от «Бойцовского клуба» до «Матрицы». А в нулевых начинаются громадные киносериалы – «Гарри Поттер», «Властелин Колец», «Пираты Карибского моря». Что произошло?

— Главное, что изменилось за последние десять лет, — положение  американских фильмов в мировом прокате. В 1990-е 60–70% прибыли мы получали в Америке. Теперь ровно наоборот — до 70% доходов идет с иностранных рынков, включая Россию. Она становится все более и более важной территорией. Поэтому теперь нам надо учитывать в производстве и другие страны — их культуру, их особенности восприятия.

— Не означает ли это, что у вас меньше возможностей для маневра? Больше риски, меньше экспериментов.

— Нет, это всегда риск, эксперимент и поиск новых маневров. Понимаете, у наших зрителей полно других вариантов. Слишком много теперь зрелищ. Компьютерные игры, спортивные трансляции — да что угодно. Чтобы затащить их в кинотеатры, надо снимать еще профессиональнее, еще изобретательнее. Когда я начинал работать... Какие там DVD! Конкурентом был только телевизор, а в нем — три с половиной канала. 

— Современные сериалы — тоже серьезный конкурент Голливуда?

— Кажется, что да, а на самом деле... Да нет, все сегменты индустрии развлечений на самом деле и наши конкуренты, и нет. Сначала было только кино — 80 млн зрителей каждую неделю. Потом появилось телевидение, заговорили о конце кинематографа, но он так и не кончился — мы по-прежнему снимали фильмы. Потом появились VHS, DVD — и опять начали предсказывать конец кинематографа, но мы по-прежнему снимали фильмы. Теперь говорят, что кино уничтожат компьютерные игры, но мы продолжаем снимать фильмы. У вас дома есть кухня?

— Конечно.

— Но вы же продолжаете ходить в рестораны?

— Да.

— Здесь то же самое. Вы выходите из своей «кухни», чтобы увидеть что-то необычное, что-то, что вам могут приготовить только в кинотеатре. 

 — И все же вам не кажется, что телевидение сейчас делает более смелые, экспериментальные вещи, а в кино показывают в основном детские, семейные фильмы?

— Да разное в кино показывают... Конечно, на телевидении больше свободы, больше возможностей. 

 — Вы открыли многих актеров. Сейчас и в 1980-х — есть разница?

— Да. Сейчас все намного быстрее — появился интернет. Кто-то видит актера в кино, немедленно находит его фотографии, постит в фейсбук — всего несколько мгновений, и он уже звезда.

— Вернемся к российскому рынку. У нас есть собственная восточноевроейская традиция кино про индейцев. Вы ее не изучали?

— Нет, я такими вещами не занимаюсь, но люди в компании Disney наверняка исследовали рынок.

— «Одинокий рейнджер» долгие годы был в разработке, все время откладывался. Почему вы верили в этот проект?

— Это было успешное радиошоу (его, кстати, придумали в Детройте, моем родном городе), а потом это был популярный телесериал. Там странноватая парочка героев — рейнджер и индеец, — которые к тому же все время ссорятся между собой. Они вне времени, понравятся любой аудитории.

— Но они появились еще в 1930-е годы. Они точно кому-то сейчас интересны?

— Мы их изменили! Первоначально в радиошоу индеец был второстепенным персонажем, кем-то вроде слуги Одинокого рейнджера. Теперь они наравне.

— Режиссер Майкл Бей вчера извинился за фильм «Армагеддон», который вы сделали вместе (разговор происходил в апреле. — Прим. ред.). Слышали об этом?

— Нет. Думаю, он за что-то другое извинился, точно не за фильм «Армагеддон».

— А чего, нормальный фильм. Мне нравится.

— Мне тоже!

— Кстати, а что случилось с голливудскими фильмами про космос? Их больше не снимают. Они еще будут?

— Конечно, у всего своя цикличность. Космос вернется.