Дженнифер Лоренс «Зачем вообще миру этот фильм?»

— «Голодные игры» Сьюзан Коллинз — большой мировой бестселлер, по популярности почти такой же, как «Сумерки». Вы читали книгу до съемок?
— Читала, конечно, более того, я ее ужасно любила еще до того, как в принципе узнала о существовании фильма. Это же книга про человеческую природу, про общество, в котором мы живем. Люди перестали чувствовать ужасы: мы воспринимаем убийство на экране или развод Ким Кардашьян как развлекательное шоу, мы постоянно смотрим фильмы про убийства, а если бы на самом деле существовало такое реалити-шоу, где дети убивают друг друга, у него точно была бы многомиллионная аудитория. История всегда повторяется — Большой брат смотрит за нами, сильные всегда угнетают слабых и беззащитных. Это очень близкое мне восприятие мира — в «Голодных играх» гениально показано положение вещей: чтобы выжить, ты должен быть героем.

— Вы там примерно половину фильма проходите физподготовку — до этого умели стрелять из лука или в процессе научились?
— Мне было очень тяжело. Приходилось постоянно бегать и тратить кучу сил — фильм, кстати, называется «Голодные игры», а я никогда не ела так много, как на этих съемках. Очень серьезная подготовка: шесть недель стрельбы из лука, бег, скалолазание, йога, боевые искусства… Я так уставала, что постоянно спрашивала Гэри (Росса. — Прим. ред.): «А можно, в следующем фильме Катнисс не будет бегать, а будет спокойно ходить?»

— В павильоне снимали?
— Ну как сказать, отчасти. Вот ту часть, где компьютерный лес и собственно «голодные игры», мы снимали в лесах Северной Каролины. Там рядом Кентукки, откуда я родом, удавалось даже бегать на выходных в гости к брату. А ту, которая в городе, — на заброшенной сигаретной фабрике. Представьте себе, ни окон, ни дверей — мы чуть с ума не сошли, пока несколько месяцев находились в замкнутом пространстве.

— Сейчас все говорят, что «Голодные игры» — это новая подростковая франшиза уровня тех же «Сумерек» или «Гарри Поттера». Если это правда окажется так, то вы представляете, что это для вас значит? 
— Ой, нет, мне вот никто ничего такого не говорил, все только спрашивали: «Ты готова?! Сейчас будет тяжело…» Но вообще было бы приятно, если бы я стала известной благодаря работе, тем более той, которой я очень довольна. Хотя, конечно, как и, наверное, любая девочка, я ужасно не люблю смотреть на себя на экране — всегда недовольна. А что касается потенциальной популярности — я не смотрю телевизор и не читаю журналы, я просто делаю то, что люблю и получаю за это деньги. Скорее всего, я бы даже снялась бесплатно, если бы мне понравилась история.

— У кого например?
— Ну у Коэнов, у Вуди Аллена, Бернардо Бертолуччи, Мишеля Гондри и еще приблизительно у десяти людей, которых я вспомню, как только вы выйдете за дверь, потому что сейчас больше никто не приходит мне в голову.

— Я читала, что вы однажды так хотели получить роль, что были готовы, как в «Роковом влечении», сварить кролика для режиссера.
— Да, было такое. Но этот фильм не сняли и, к сожалению, так никогда и не снимут. Это была историческая драма, мрачная, суровая и грустная, но я влюбилась в эту историю. Почему-то всем кажется, что быть актером — дико весело и увлекательно, но мне важно в первую очередь видеть смысл того, что я делаю. Перед тем, как согласиться на роль, я всегда задаю себе вопрос — почему мир должен слышать эту историю? Зачем мне проводить месяцы на съемочной площадке, а потом еще месяцы в промоушен-туре? Зачем так убиваться, если тебя не волнует, про что фильм? Зачем вообще миру этот фильм? Довольно редко удается найти достойный сценарий, и я всегда цепляюсь за то, что мне нравится. Хотя это не обязательно должна быть серьезная история с философскими выводами. Я бы с радостью сыграла Бриджит Джонс — мы же так похожи.