Еще по триста
Фильм «300 спартанцев» — новая версия битвы при Фермопилах
Подвиг трехсот спартанцев при Фермопилах в 480 году до н.э. — страница учебника истории, которую в детстве обычно перечитывают не один раз, — прочтена по-новому в фильме c простым названием «300», рукопашном комиксе, снятом по произведению великого Фрэнка Миллера («Город грехов»). Как и родригесовская экранизация «Города грехов», «300» сделаны в набирающей обороты стилистике киноживописи — и сделаны так бескомпромиссно, что порождают панику в зрительном зале. Один киновед на просьбу написать о фильме пару строк в ужасе ответил: «Да что про него писать, его смотреть надо». Любопытно вспомнить, какие трансформации пережила эта хрестоматийная история, прежде чем стать фильмом таких угрожающих художественных достоинств.
Геродот (440 до н.э.). Детальный отчет о битве при Фермопилах содержится в «Полигимнии» Геродота. Согласно его версии, марш 300 смельчаков навстречу персидской армии изначально задумывался как пиар-акция, адресованная союзникам-эллинам, основное войско задержалось в Спарте в связи с государственным праздником, а царя Леонида перед лицом неминуемой гибели больше всего заботило, как бы к групповому самоубийству спартанцев не присоединились иногородние, с которыми потом придется делить место в вечности. Геродот также пишет, что упорство спартанского спецназа довело Ксеркса до нервного срыва, выразившегося в глумлении над мертвыми телами противников. Придя в себя, Ксеркс, полководец, по античным меркам крайне интеллигентный, публично сожалел о содеянном. В «Полигимнии» же приведены два бессмертных образчика висельнического юмора — слова Леонида «Сегодня ужинаем в аду» и шутка рядового Диенека: «Наш приятель из Трахина принес прекрасную весть: если мидяне затемнят стрелами солнце, то можно будет сражаться в тени».
Рудольф Матэ (1962). Поляка Матэ, великого оператора, снявшего дрейеровских «Вампира» и «Жанну д’Арк» (а также знаменитый полет кудрей Риты Хейуорт в «Гильде»), когда он в конце 40-х стал режиссером, ругали за то же, за что позже Ридли Скотта или Эдриана Лайна, — за избыток красоты и отсутствие психологизма. Его «300 спартанцев», снятые при поддержке греческих властей недалеко от места реальных событий (настоящее Фермопильское ущелье давно съела эрозия) и вышедшие в прокат в 1962-м, правда, отличаются некоторой дубовостью образов (особо отличился великий англичанин Ральф Ричардсон в роли Фемистокла), но ее с лихвой компенсирует изобразительный ряд — даже по сегодняшним стандартам, мощнейший. Финал — островок красных плащей стремительно тает, окруженный серо-бурым полчищем врагов, — вообще одна из лучших батальных сцен в истории кино. Так как фильм снят в 60-е, противостояние прогрессивных греков и реакционных персов трактовалось тогда как аллегория холодной войны, но это обстоятельство вряд ли имело значение для самой чуткой и благодарной аудитории по обе стороны тогдашних Фермопил — в Америке и в СССР ученики средних классов по 10 раз бегали смотреть, как хрупкая Дайана Бейкер ударом кулака опрокидывает навзничь здоровенных мужиков.
Фрэнк Миллер (1992). Человек, легализовавший американский комикс в качестве серьезного искусства, впервые посмотрел «300 спартанцев» Матэ в 9 лет — и сейчас называет тот поход в кино одним из главных событий своей жизни. Отсылы к «Спартанцам» встречаются и в «Городе грехов», а в 1998-м Миллер выпустил пятитомный рисованный ремейк любимого фильма, против своего обыкновения — цветной (чтобы было видно красные плащи и кровь). От версии Матэ миллеровские «300» отличает демонстративная, лобовая жестокость (Миллер говорит, что, на его вкус, фильм Матэ при всех своих достоинствах «мягковат»), а также трактовка образа предателя Эфиальта. Исторический Эфиальт предал спартанцев за деньги и в расчете на пост в оккупационной персидской администрации, у Миллера же он несколько более сложная фигура — инвалид детства, мечтавший служить в спартанской армии и озлобившийся после того, как его в грубой форме признали негодным.
Зак Снайдер (2006). Молодой американец Снайдер, снимавший клипы Моррисси и рекламу Nike, а пару лет назад дебютировавший в кино неожиданно сердитым ремейком «Рассвета мертвецов», экранизировал миллеровские «300» по тому же принципу, по какому Родригес снимал «Город грехов» — комикс перенесен на экран дословно и покадрово. «300» (притом что в США их рассматривают как безмозглое тестостероновое развлечение для мальчиков) удивительно точно отражают современное состояние страны-производителя. Америка никогда не прекращала тянуться к античным образцам при создании собственных имперских символов — но давно не упивалась так откровенно тоталитарной эстетикой. В фильме Снайдера — откровенно милитаристском, как написала бы советская критика, будь она сегодня жива, — впервые за бог знает сколько лет в полный рост поднимается на экране образ Империи зла, а прекрасные полуголые мужчины наваливают горы трупов во имя свободы и мира во всем мире. С премьерного показа картины на Берлинском кинофестивале ползала в возмущении ушло, а вторая половина аплодировала стоя. И как во времена «Триумфа воли», не очень ясно, к какой части берлинской аудитории примкнуть и какому иррациональному чувству отдаться — немому ужасу перед прекрасным или немому восхищению ужасным.