Доступ к телу

Десяток выставочных залов, пара ресторанов, кафе, бутик и один пешеходный мост готовятся в течение двух с половиной месяцев принимать выставки Международного месяца фотографии, чаще называемого просто – Фотобиеннале. Классиков жанра и любительские фотографии из Франции, эротические из Чехии, романтические из Германии, садомазохистские – из собрания Европейского дома фотографии, три фотополотна «Китайцы путешествуют на поезде» и еще тысячи разнообразных снимков Московский дом фотографии сортирует по трем основным темам: тело, дети и пейзаж. Константин Агунович выбирает семь выставок из программы Фотобиеннале’2002

Первая: собрание Национального фонда современного искусства Франции (Новый Манеж, 30 марта – 22 апреля) Пейзаж; тело; дети – темы Фотобиеннале’2002 сладчайшие. Что может быть притягательнее тела? Умилительнее детей? Успокоительнее пейзажа? Не на то, так на это публика пойдет обязательно. А в Новый Манеж, который дети и пейзажи поделят пополам, пойдет вдвойне. Часть детской выставки можно было видеть в прошлом году, когда в Москву приезжал Бернар Фокон – брал детей, давал им в руки дешевые фотоаппараты, дети снимали, что хотели, а Бернар Фокон из этого делал выставку. Но Бернар Фокон таким образом изъездил целый мир, а прошлогодняя выставка была сделана только на отечественном материале. В этом году все будет исправлено.

Скандальная: «Маски» из собрания Центра Помпиду (МДФ, 11 апреля – 12 мая) Гвоздь программы. Дауны в театральных масках; фантасмагорические боги-уроды; перформансистка Орлан, не щадящая ни живота своего, ни других частей тела, вдоль и поперек изрезанного пластическими хирургами – с тем чтобы Орлан смогла сделать новую фотосессию (привозят, правда, ранние работы Орлан, где она еще целая). Имена – великие, например, Дайана Арбас. Или, по меньшей мере, громкие – как Джоэл-Питер Уиткин, в котором, по словам критика, есть кое-что от Босха, а кое-что – от «Техасской резни бензопилой».

Извращенная: «Тело как модель» из собрания Европейского дома фотографии (Манеж, 12 апреля – 12 мая) Тезис, что фотография – искусство вуайеристское, на этих авторов не распространяется. Участники «Тела как модели» – сплошь нарциссы и эксгибиционисты. Собственное тело – единственный сюжет их фотографий, будь то руки и ноги Арно Рафаэля Минкиннена, преподавателя фотографии в Массачусетском университете, или аккуратно посыпанная песком голова Дитера Аппельта, бывшего оперного певца, а ныне классика боди-арта. Или ребра самоистязателя, испанца Давида Небреда.

Ностальгическая: «Обнаженная натура в чешской фотографии, 1960-2000» (Манеж, 12 апреля – 12 мая) Nude для чешских фотографов – жанр приоритетный, а снимки 60-70-х – это еще повод для ностальгии по временам, когда у нас был свой, ручной Запад и в журнале «Советское фото» публиковались чешские – читай настоящие западные – фотографии.

Скучная: Герхард Рибике. Фотографии 1924-1932 годов из галереи Bodo Niemann (МДФ, 11 апреля – 12 мая) Сейчас нудист Рибике покажется скучным, как сам нудизм. И неоригинальным – таких Рибике, с однообразными «пластическими этюдами», голыми людьми на пленэре, можно найти в истории любой национальной фотографии. Герхард Рибике просто один из лучших. Но достоинства или недостатки самих снимков – не самое интересное в его выставке. Интересно, что фотография, претендующая быть чистым искусством, смотрится сейчас как чистый документ: в «пластических этюдах» высматриваешь то же, что в снимках приговоренных к смерти. Пройдет еще немного времени, и от этого тела мало что останется, буквально или в переносном смысле.

Антикварная: «Российский пикториальный пейзаж начала ХХ века» (МДФ, 11 апреля – 12 мая) Бромойл. Флексография. Платинотипия. Мягкорисующая оптика. Еще недавно фотограф радостно удивлялся, когда у него что-то выходило, «Кодак» уже выпустил портативную камеру, но фотография еще не определилась, куда ей двигаться: в сторону ширпотреба или, наоборот, пикториализма – уникального снимка, сложной химии и ручной печати. Портативные камеры в расчет не принимаются – эпоха массового искусства и фотошкол при Дворцах пионеров еще впереди. Пока все говорит о том, что фотография должна продолжить успешную конкуренцию с живописью – а значит, должна оставаться пикториалистской. Тонкой и сложной. Высокопрофессиональной. Российское фотографическое общество состоит из одних пикториалистов. Вместо «фотография» они говорят «светопись» и спорят между собой, удалось или нет им перещеголять живописцев.

Последняя: Нобуёси Араки (МДФ, 15 мая – 15 июня) «Я фотограф. Я гениален», – просто говорит о себе Араки, который снимает по сорок пленок в день, если день задастся. Персональная выставка Араки одна могла бы заменить всю Фотобиеннале – собственно, так и произойдет. Закончится все, но останется один Араки. У Араки есть и про детей, и про тело; есть и про пейзаж, если дети или тела там фигурируют, но пейзажи вообще Араки не интересуют. Куда больше Араки интересуют комнатушки – японские хрущобы, маленькие запертые пространства, где стоит подумать только или пожелать чего, как воздух в момент пропитывается мыслью или желанием. Где хватает места только для двоих – для фотографа и его жертвы. Где в насилии, совершаемом фотографом над моделью, нет ничего чувственного; чувства словно бы распадаются на бытовую химию, и видишь одновременно все сразу: и волосы на лобке, и кляп во рту, и мебельную полировку, и шов задравшейся маечки.