Дочернее предприятие

В прокат выходит «Ирония судьбы. Продолжение» — сиквел главного новогоднего фильма России. «Афиша» встретилась с Лизой Боярской — главной героиней новой «Иронии»

— Я, к сожалению, еще не видел фильма, как, впрочем, и никто…

— …никто, и я в том числе.

— Поэтому расскажите хоть что-нибудь, ну сюжет в двух словах.

— Сюжет нам особо раскрывать нельзя, но главное, что это не ремейк. Просто та же история произошла с детьми главных героев. Кто кому брат, кто кому сват — это будет понятно уже в кинотеатре. Все покрыто мраком тайны. Мне даже нельзя говорить, чья я дочка.

— Для красоты конструкции вы наверняка дочка Мягкова.

— Ну неважно. Честно говоря, когда мне предложили попробоваться на эту роль, я пришла в ужас: как можно к такому легендарному фильму снимать продолжение? Но когда прислали сценарий, я ухахатывалась — действительно очень смешно. Во-вторых, я поняла, что это абсолютно своевременная история — концепция осталась той же самой, но все вплетено в нашу реальность: кафе, мобильные телефоны, машины и так далее. А эта история могла произойти абсолютно в любое время.

— Ну это вы сейчас пресс-релиз пересказываете. А что конкретно там такое своевременное?

— Ну, например, перед Надей стоял выбор: стать супругой Ипполита, такого достойного, интеллигентного, или сойти с рельс и влюбиться в совершенно ненадежного, непонятного человека. А у нас эта ситуация сделана мягче. У нас Ираклий, которого играет Сергей Безруков…

— Ипполита переименовали в Ираклия?!

— Да, и он такой абсолютно герой нашего времени. Он успешен во всем, он привлекает к себе все внимание, за такого стремится выйти замуж каждая девушка. В то же время герой Константина Хабенского тоже вполне современный человек, идущий в ногу со временем. Но он по сути другой. Я в случае своей героини вполне понимаю выбор, потому что даже по своей жизни могу судить. Вот у меня в январе…

— Замуж выходите?

— Нет, замуж я не выхожу, слава богу. Но ритм просто безумный: съемки, репетиции, спектакли, озвучания и так далее, у меня ежедневник пухнет. И с одной стороны, мне все это, конечно, надо, потому что, если бы не это, я не представляю, как я бы жила. И Ираклий — это вот моя жизнь сейчас, такая яркая, интересная, насыщенная. Но с другой стороны, иногда так хочется, чтобы со мной что-то такое произошло! Ничего плохого, тьфу-тьфу, но чтобы что-то меня выбило из колеи. И чтобы, не знаю, появился человек, и я бы поняла, что больше ну ничего не хочу. Хочу все забыть и не оглянуться. Этого действительно ведь по-человечески, по-женски не хватает в жизни. Ираклий — человек, с которым мне будет хорошо, которому я буду готовить, он будет вечером приходить с работы, читать газету и смотреть футбол, но не попытается раскрыть то, что у меня внутри. А этот — сваливается на голову, вообще никто, грязный, пьяный, совершенно беспомощный, но вдруг начинает видеть мою боль. Тут бы даже самая ответственная девушка упала. И потом, если в том фильме история про достаточно зрелых людей, то тут есть и молодые и взрослые. Проблема отцов и детей. По сюжету родители опять встречаются, у них начинают какие-то страсти происходить, плюс влияние моих родителей на меня, они видят, что повторяется их история, они пытаются меня оградить и в то же время понимают, что это неизбежно.

— А про родителей много?

— Да, конечно. Я думаю, половина примерно.

— Конфликт какой-то неубедительный. Мягков, положим, и правда не тянул на романтического героя — но Хабенский-то совсем другое дело.

— Ну мы же все равно в это играем. Понятно, что если б в жизни меня спросили, кто мне больше нравится — Безруков или Хабенский… Хотя не знаю, слишком сложный выбор. Но Хабенский там появляется в таком неглиже, мягко говоря, что сложно такого человека представить рядом с собой.

— Ну и институт брака за 30 лет ведь сильно изменился. Тогда, понятно, это был драматический выбор, а сейчас что — ну вышла бы замуж, потом бы развелась.

— Нет, моя героиня не такая. Она если выйдет замуж, то уже навсегда. Там такой образ: она выглядит, может быть, как-то не так, но у нее есть принципы.

— Вы, знаете, не очень подходите на роль прекраснодушной дурнушки.

— Почему?

— Ну вы такая красивая…

— Ну это, может быть, передано в плане одежды — что она одевается не по Vogue, а как-то…

— Действие в Москву перенесли?

— Нет, почему, все в Петербурге. Мы месяц снимали в Праге, потом в Петербурге две недели и в Москве немного. В Праге — все, что в интерьерах: 90 процентов фильма же в квартире происходит.

— Бекмамбетов, кажется, параллельно еще один фильм снимал.

— Да, я слышала, и тоже в Праге — но я не понимаю, как он успевал.

— То есть вы с Анджелиной Джоли не сталкивались в пражских переулках?

— Нет.

— А Эрнст присутствовал на съемках? Вы с ним знакомы? Неформально, я имею в виду.

— Они приезжали один раз с Анатолием Вадимовичем Максимовым. И мы познакомились, конечно, но только так: здравствуйте, как дела?

— А песенки там поют? Вам гитару не дали?

— Нет. Там есть одна песня из первой «Иронии». И музыка оттуда, что, по-моему, правильно. А на титрах, кажется, песня, которую поют Пугачева с Орбакайте. Идея в том, что, опять же, мать и дочь…

— Тогда еще вашего папы не хватает. А кстати, вот как так вышло, вы думаете, что он превратился сейчас в такого культового героя?

— Не знаю. Ну «Три мушкетера» — это же как «Ирония» тоже. И видимо, действительно какие-то вневременные песни… Я каждый раз так удивляюсь, когда мне знакомые говорят, что вот у меня дома есть диск твоего папы. Мы-то дома папиных песен не слушаем, естественно.

— А он правда теперь все время в зенитовском шарфе ходит?

— Да, правда. Папа если слово даст — все. Он человек импульсивный и, кажется, сам уже не очень рад.

— Вашими фотографиями сейчас всю страну заклеят.

— Да, я с ужасом этого жду. Я люблю свою профессию, но понимаю, что успех, популярность — не всегда хорошо. Когда тыкают пальцем: «О, я ее знаю!» — это противно. И не могу сказать, что рада, может быть, потому что я из семьи такой.

— А вы на выборах голосовали?

— Голосовала.

— И за кого, если не секрет?

— За «Единую Россию», честно говоря.

— Ничего себе. Вы первый человек, кого я знаю. А почему?

— Я вообще политикой не очень интересуюсь. Но так вышло, что мы всей семьей, мама голосовала, папа голосовал. Там из этого должна быть какая-то акция…

— А, вас должны были фотографировать?

— Ну да. Но я, естественно, все проспала, потом сходила.

— А если бы не папа?

— Я бы не пошла, наверное.