Жизнь как чудище
В прокат выходит «Лабиринт Фавна» Гильермо дель Торо
Мексиканец Гильермо дель Торо, самый добродушный и самый талантливый на сегодня постановщик фильмов о невероятном и омерзительном, автор «Хроноса», «Позвоночника дьявола» и «Хеллбоя», на наших глазах легализовал фильм ужасов в качестве большого искусства: в этом году его «Лабиринт Фавна» — жесточайшая сказка про девочку, фашиста и козла — номинировался на «Золотую пальмовую ветвь». В помощь тем, кто видит удивительную физиономию этого режиссера впервые, — краткий путеводитель по дельторовскому творчеству.
Чудовища. С миром ужасного дель Торо познакомился, когда его старший брат (вдохновившись эпизодом телесериала «Извне», в котором Уоррен Оутс играл ботаника-мутанта) надел на голову носок, вставил в глаза шарики для пинг-понга и в таком виде склонился над кроваткой трехлетнего Гильермо. После этого будущий режиссер год писался в постель, так как видел чудовищ. В четыре дель Торо набрался смелости и сказал чудовищам слова, которые теперь с удовольствием цитирует в интервью: «Чудовища! Пустите меня пописать, и я буду вашим другом навсегда». Чудовища удалились, а дель Торо держит слово, делая о них очень сочувственные и трогательные фильмы.
Жуки и католицизм. В Латинской Америке муравьи и термиты вечно точат деревянных святых, напоминая верующим о конечном торжестве органики над духом — отчего латиноамериканское христианство и имеет черты, которых приезжие поначалу пугаются. Дель Торо рос с набожной бабушкой, ходил в иезуитскую школу, был церковным служкой и братом милосердия в католическом приюте для умалишенных и потому в курсе, что бог отвечает страждущим избирательно, а под любым алтарем, если его слегка приподнять, кишит довольно низменная жизнь. Тема вечного спора небес с тараканом в той или иной степени проходит через все работы дель Торо, хотя режиссер и утверждает, что с тех пор как съехал от бабушки, он — непрактикующий католик, а насекомые заползают в фильмы без его ведома.
Лавкрафт. Самостоятельно выучив английский по подшивке журнала MAD и субтитрам фильма «Нападение слепых мертвецов» дель Торо к десяти годам прочитал всего Лавкрафта и по сей день числит его главным писателем в мире. Последние годы он неспешно готовит к запуску мегабюджетную экранизацию самой краеугольной и на здравый взгляд абсолютно неэкранизируемой лавкрафтовской повести «Хребты безумия».
Испания. В 1997-м, когда дель Торо подписал первый голливудский контракт и по мексиканским меркам сильно разбогател, его отца похитили и продержали несколько месяцев охотники за выкупом. После этого режиссер с семьей навсегда уехал из Мексики в США. Тут он успешно играет в поддавки с голливудскими студиями, а то, на что в Голливуде никогда не дадут денег, снимает на родном языке в Испании. Нынешний «Лабиринт Фавна» — вторая глава задуманной дель Торо трилогии о Гражданской войне; первой была часть «Позвоночник дьявола» — про сиротский приют, живущий в тени неразорвавшейся авиабомбы; третья будет называться «3993».
Куарон. С Альфонсо Куароном дель Торо знаком с 80-х. Куарон тогда не был таким красивым, как сейчас, а дель Торо — таким толстым, но оба уже ходили в гениях, и когда критика, завидев их, кричала о «новой мексиканской волне», они возражали: никакой волны нет, нас тут всего двое. Несколько лет они делали вместе телесериал ужасов «Hora Marcada» («Урочный час»): режиссировали по очереди, а дель Торо еще делал спецэффекты и появлялся в характерных ролях людоеда, человека, пожираемого инопланетным грибком, и еще чего-то, что в титрах было названо «разжижающейся толстухой». Сейчас Куарон прикрывает дель Торо: если от того начинают бежать инвесторы — он спродюсировал «Лабиринт Фавна» и планирует финансировать финальную часть его испанской трилогии.
Перлман. «Лабиринт Фавна» (как и «Позвоночник дьявола») имеет, в сущности, лишь один весомый недостаток — по причине незнания испанского в нем не участвует дежурное альтер эго режиссера, обладатель шаляпинского баса и самого веского в мире затылка Рон Перлман, нью-йоркский актер театра и кино, озаряющий своим дегенеративным обаянием все прочие фильмы дель Торо — от дебютного «Хроноса» до «Хеллбоя» (в последнем он изображает влюбленного черта с хвостом). Его отсутствие, впрочем, не кажется трагедией — такое чувство, что он сидит на пеньке где-то неподалеку и, если дети в зале хором его позовут, непременно встанет и войдет в кадр.