Здесь всегда солнце.
Солнце блестит, отражаясь от полировки желтого «Москвича-412», сверкает в милицейской кокарде, беспечно поигрывает в стеклах телефонной будки и пробивается сквозь мутные витрины гастронома, где березовый сок и некоторое уныние. 1979 год. Придирок к качеству пространства у переживших этот календарный момент много, но прошлое здесь дается не в исключительной точности всех деталей, а в правильной интонации, верности ощущений. Прошлое — это счастье. И точка. Даже если маньяк. Даже если начальство не очень, и асфальт с досадными трещинами, и скуден ассортимент пива в ближайшей разливухе.
Да и кто сказал, что необходим какой-то исключительный реализм в описании детства, что пригрезилось впавшему в кому полицейскому из Москвы-2012? Добро пожаловать в утопию. Мир собран по памяти, на живую нитку, с приятным привиранием то тут, то там (самодовольные встречи с интересными людьми от Высоцкого до Горбачева — они ведь из этой области). Никто и не настаивает, что все это по-настоящему: в телевизоре гудят нездешние голоса врачей и медсестер из далекого капиталистического будущего, по телефону так просто не позвонишь — тут же какой-нибудь гад попросит выйти из комы. Мерещится то МКАД, то легкое метро, то еще какой-нибудь ХХС. Да и вообще — there is no dark side of the Moon really.
Каждая заметка, посвященная «Обратной стороне Луны», начинается с ритуальных упоминаний
англосаксонских первоисточников, так же криво отсылающих к синглу Дэвида Боуи «Life on Mars?», как наша версия — к альбому Pink Floyd. Сходство сериалов ограничивается только этой космически-музыкальной линией в названии — и полицейской линией в сюжете. Причем авторы «Обратной стороны» подчеркивают профессиональное превосходство мента из будущего над ментами из прошлого: он, конечно, не прочь дать подозреваемому по почками, но ведь это только для пользы дела; не зря главный герой в своих расследованиях идет ноздря в ноздрю с бдительными мужчинами из КГБ. Впрочем, обсуждать это не слишком интересно. Тут история потоньше изменившейся практики правоприменения или вопроса: есть ли жизнь без мобильных телефонов? Гораздо интереснее понять, зачем нашему телевидению вообще понадобился 1979 год. Почему оно так пытливо ныряет с паперти храма Христа Спасителя в открытый бассейн «Москва».
Надо отдать должное программингу Константина Эрнста. Первый канал, все еще мечтающий усадить перед экраном тридцатилетних, отметил круглую годовщину смерти Леонида Ильича Брежнева на должном уровне. Тут, кажется, не лишним будет вспомнить, что это такой сталинский ход — отмечать вместо годовщин рождений именно годовщины смертей, повторно с почестями придавая земле прошлое. Сначала зрителя размяли неуклюжим, но прилетевшим из хрущевской оттепели «
Мосгазом». Повторили снежкинского «Брежнева» с сладко причмокивающим Шакуровым и таким внушительным Лановым-Андроповым.
«Этот сериал как будто хочет подменить собой несостоявшийся разговор с родителями»
Но главным в меню, конечно, стала «Обратная сторона Луны». Ведь эта красиво снятая, но жутковатая по сути история с переходом из одного застоя в другой не просто отправляет потенциального зрителя в путешествие по волнам памяти — она диагностирует сожительство двух эпох.
«Обратная сторона Луны», конечно, не для наших родителей или бабушек с дедушками, а для нас. Она напрямую адресована поколению, которое конец 1970-х либо вовсе не видело, либо застало его в тряской детской коляске, но смутно помнит, как пахнет фигурирующий в титрах набор для выжигания.
Этот сериал как будто хочет подменить собой не состоявшийся по какой-то причине разговор с родителями — мама, папа, а как там было?
Для непонятливых сценаристы «Обратной стороны» разъясняют на пальцах: душа капитана Соловьева, попадает в 1979-й не абы как, а вселившись в тело его отца. Мистическая связь скрепляет две эпохи, минуя неуютные для сегодняшнего зрителя 1990-е. Прошлое не окончилось, и герой Павла Деревянко демонстрирует нам это в первой же серии, сходу найдя шпионский камень на детской площадке. Неподалеку скучает Родина-мать — по совместительству милицейская жена, отвергнутая мужем-сыном и обильно плачущая (инцестуальную линию сюжета киноведам еще предстоит осмыслить), пока тот всеми силами пытается оградить от напастей наивную медичку. Последнюю совсем неслучайно играет замечательная артистка Смирнова-Марцинкевич, блистательно выбиравшая «лодочки» в фильме Александра Миндадзе «В субботу», где в дыму Чернобыльской АЭС можно разглядеть апокалипсис советского мира.