Две тысячи ударов «Снято!» Амира Надери

По улице, скрываясь от полиции, бежит молодой человек, периодически он выкрикивает в мегафон: «Кино — это искусство» или «Кино — это не продажная девка». Его зовут Сюдзи. Он безумный синефил, который ведет в своем лофте киноклуб, и режиссер, снявший три независимых фильма. Вся его комната обклеена фотографиями великих — от Эйзенштейна, Уэллса и Годара до Куросавы, Кассаветеса и (sic) Сокурова. Сюдзи ходит только в черном, как Джим Джармуш, и полоса в его жизни сейчас черная. На новый фильм нет денег, а местные якудза вручают коробку с головой родного брата — покойник остался должен 14 млн йен, вернуть надо через две недели. Герой находит выход: он станет мясом, боксерской грушей для гангстеров, проигравшихся в карты и мечтающих сорвать злость. Восемь тысяч йен за удар: чтобы расплатиться с кредиторами, надо выдержать две тысячи ударов. Он будет стоять ради великого кинематографа прошлого. Каждый раз получая под дых, Сюдзи выкрикивает: «Кино — это искусство! Надо смотреть настоящее кино!»

Прекрасно, безумно? Надо ли говорить, что каждый синефил обязан увидеть этот фильм? Обязан.

Режиссер Амир Надери — иранский самоучка. В конце 80-х он бежал в Америку, так и не став на родине фигурой уровня Киаростами или Махмальбафа. Снимал на Манхэттене копеечные кустарные работы, но Джармушем, новой иконой индепендента, не стал тоже. «Cut» он сделал в Японии (со сценарием помогал Синдзи Аояма, в титрах — благодарность Киеси Куросаве), где, по слухам, планирует работать и над следующим фильмом. Но вряд ли ему и здесь суждено превратиться в значимую фигуру. Надери всегда будет непризнанным поэтом, героем для трех человек.

Однако как конкретный факт кинематографа «Cut» сшибает с ног. Понятно, что этот синефильский крик души Надери мог родиться только после многочисленных отказов, загубленных проектов, вечного «нет» от продюсеров. После борьбы за каждый свой новый фильм как за последний. А повсюду мультиплексы и блокбастеры — то, что, по мнению Надери, убивает кино. «Cut» — фильм-манифест обреченного режиссера, который вырывает из себя метафору с мясом: «Я хочу выжить, я хочу снимать кино».

Одна из самых запоминающихся сцен фильма: избитое, все в кровоподтеках, тело Сюдзи, на которое проецируется самоубийство Мушетт из одноименного фильма Робера Брессона. Кино Надери — это опыт физический. В то же время — опыт самоубийства и одержимости. Вот оно, то слово: все его фильмы именно об одержимости. «Бегун» — буквально о навязчивом стремлении догнать поезд, «Вода, ветер, пыль» — пройти пустыню, «Марафон» — поставить рекорд в разгадывании кроссворда за сутки в метро, «Вегас: Правдивая история» — об американской мечте и жажде денег; «Снято!» — о кино как смысле жизни. И об одержимости быть человеком («Ты думаешь, я делаю это ради денег? Тогда бы я просто ограбил банк»). Надери не раз говорил, что все герои его фильмов — это он сам. Ему веришь: такое мог снять только человек, который действительно не может не снимать.

В этой картине много межкадровых пустот, немногочисленные диалоги строятся на паузах, на каком-то выжидании, — этим Надери намерено заставляет вспомнить Ясудзиро Одзу. Надери вообще давний поклонник японского кино, к которому в его картинах всегда было много отсылок. Не забывает он и про иранскую традицию герметического кино, снимая «Cut» практически полностью в одном ангаре, где по сюжету проходят подпольные азартные игры.

Самая трепетная для синефила часть — заключительные двадцать минут, день финального боя. Сюдзи готов выдержать подряд 100 ударов — и на каждом он вспоминает 100 самых великих фильмов в истории кино. Мы видим только мясорубку и титры с названиям. Надо заметить, что топ у Надери довольно предсказуемый и старомодный; в нем всего десять фильмов из нулевых и девяностых — Киаростами, Бела Тарр, Каурисмяки, Эрисе, Иоселиани, Ли Чан Дон, Вирасетакун и Цай Минлян. Впрочем, он предугадал вылет «Броненосца Потемкина» из официального списка журнала Sight & Sound, но не смог предсказать падение (с вечного первого на второе место) «Гражданина Кейна». Знаменитый «бутон розы» понадобился Надери уже для собственной метафоры.

Из уст умирающего Чарлза Фостера Кейна вырывается это ничего не значащее сочетание слов. Нет, авторское кино не умирает, пытается сказать Надери, — оно будет жить всегда. Но индустрию безвозвратно захватил капитализм, превратив кино в бизнес, в развлечение, в проститутку. Не авторы, а алчные продюсеры, подобные Кейну, — и есть причина трагического состояния современного кино. Слово «Снято!» — сакрально, его не может произнести продюсер, только режиссер. В ином случае приходится интерпретировать это выражение уже как cut the bullshit («хватит ерунды в современном кино»). Хватит. Кино — это искусство. Cut.