Режиссер о фильме «Свободное плавание» и городе Мышкине.

Борис Хлебников — режиссер фильма «Свободное плавание»

Хлебников и работа

«Я учился на биофаке, а потом решил перейти во ВГИК на киноведческий. После окончания института работал лаборантом в МГУ — крыс резал, потом копал фундаменты, работал на рынке — продавал зонтики, телефоны, нижнее белье. От белья у меня осталось одно впечатление: как-то зимой мы продавали это белье в Лужниках, на улице. И женщины почему-то примеряли заснеженные лифчики прямо на пальто. Как они понимали, что это им подходит, — неизвестно. Потом я работал в «Три Т» у Михалкова редактором и еще полгода — на НТВ у Новоженова, сценаристом программы «Старый телевизор». Это было дико скучно, в какой-то момент я перестал что-либо делать, и меня выгнали».

Хлебников и «Кинотеатр.doc»

«Для меня все это — очень важная штука. Да, в «Кинотеатр.doc» очень много плохого, чуть меньше хорошего. И все равно это старт для очень многих людей. Вот я, например, первый раз показал там Леры Гай Германики фильм и после этого понял, что очень многому могу у нее научиться. И мы сейчас сняли фильм документальный про белорусского гастарбайтера, где она оператор и сорежиссер. И вот я смотрел, как молодые кинематографисты работают. У них своя особая свобода в монтаже и съемках, я так не умею. Они многих правил дурацких не знают, действуют по наитию, и наблюдать за ними очень интересно. Да, в их фильмах много ошибок, но не меньше и прекрасных открытий, которым у них стоит поучиться».

Хлебников и Александр Яценко

«В какой-то момент мы со Шнуровым решили замутить клип «Дороги». А я про Яценко уже много чего знал — он такой настоящий прекрасный хулиган. Позвонил и пригласил сниматься в клипе. А потом позвал к себе в «Свободное плавание». И вот идем мы с ним по Венеции, пьяные, подходим к набережной, где выставляют арт-объекты с биеннале. И там стояло 10 розовых огромных свиней, и я предложил Яценко фото на память сделать — лягу под свиней, как будто я пьяный под свиньями. А он вошел в раж и начал меня свиньями закидывать, и тут я увидел сапоги карабинеров. Выбираюсь из-под свиней, свиньи падают, карабинеры уже почти тащат нас в участок, и тут Яценко говорит: «Excuse me, where is my umbrella?» И они чудовищно растерялись, начали искать этот зонтик, мы же за это время быстро расставили свиней и ретировались».

Хлебников и Мышкин

«Как-то я был в городе Мышкине — там, где мы снимали потом. И там мне нужно было пробыть неделю, и я все время сидел на лавочке и пил пиво. И люди мне все время жаловались на жизнь: денег нету, работы нету. И я, как любой московский человек, начал их жалеть. И жалел до того момента, пока не повстречал людей, которые у меня появляются в финале фильма. Подплыла к берегу баржа с такими марк-твеновскими огромными колесами, от колес шли приводные ремни к трактору, который стоял на барже. Трактор заводится, крутится руль, и эти колеса вертятся. Оказалось, какие-то два мужика такое вот придумали, ездят, собака с ними на барже. И ничего им живется, неплохо. И остальных ноющих людей я просто разлюбил, они мне стали вообще неинтересны. Потому что вот эти двое были по-настоящему крутые, молодцы!»

Хлебников и телевидение

«Позвонили мне с Первого канала и сказали: «Борис, вы едете в Венецию, мы должны сделать про это материал. Приходите в плавучий ресторан напротив «Ролана», и мы все отснимем». Я прихожу, говорят: «Вот у нас есть гондола, гондольер, устроим маленькую Венецию. Вы как будто видите гондолу впервые, должны подойти к ней и сказать: «Ой! Какая красивая гондола! Откуда же она взялась?» Я сразу отказался, но они просили только попробовать. И вот я вышел и сказал мрачно: «Ой, какая красивая гондола. Как же ей, наверно, хреново в этом пруду».