Тимур Бекмамбетов «В мире есть вампиры — они лишают нас права свободного выбора»

— Вы не снимали в Голливуде с 2008-го, когда выходил «Особо опасен», а тут вдруг — экранизация мэшап-романа про Линкольна против вампиров. Как так вышло?

— Ничего внезапного тут нет. Чтобы фильм вышел сейчас, надо было начинать делать его три года назад. В общем, вся эта свистопляска началась в 2009 году, сразу после выхода мультфильма «9». Откуда-то появился этот проект, мы с Тимом взялись его продюсировать и буквально через пару месяцев встретились в Каннах — он был в жюри фестиваля.  Стали обсуждать, что делать с фильмом дальше. Возникла идея, почему бы не снимать мне. Это все само собой, очень органично произошло — я так увлекся этим проектом, что решил: раз увлекся, то снимай.

— То есть вам в руки попал роман, и вы…

— А это не роман тогда был, а только двадцать страниц заявки. Мы их увидели и быстренько ухватились как продюсеры.

— В смысле подумали: «Шестнадцатый президент США убивает вампиров — вот это сюжет!»?

— Ну да. Подумали, что такого никто никогда не делал и это абсолютно сумасшедшая вещь, которая обладает энергией настоящей провокации. Причем с самого начала было понятно, что это не комедия и не пародия. Название, конечно, звучит как пародия, как какой-то фарс, но сама по себе история — абсолютно искренняя. В общем, те, кто ничего про Линкольна не знают, могут воспринимать ее как настоящую альтернативную версию событий. А те, для кого Линкольн — это икона, как для многих американцев, после фильма могут попытаться как-то перестроиться. Есть монумент, который потерял всякую связь с реальностью, некая глыба в сознании нации. И фильм разрушает этот памятник, чтобы Линкольн мог возродиться как герой уже конкретно этой истории.

— А это изначально планировалось как политическое высказывание — вампиры против черных, рабовладельцы сосут кровь простого народа…

— Ну сейчас тема расовой дискриминации уже не является такой актуальной, в Америке она уже не так остро всех волнует. Но как метафора рабства, например экономического, или рабства культурного, она существует. Пока одни люди пользуются другими людьми, лишают их свободы — передвижения, принятия решения, воли, выбора, — пока все это остается, тема актуальна. То есть да, в мире есть вампиры — они лишают нас права свободного выбора. И это то же самое, что расовая дискриминация.

— И насколько позволительно на эти темы высказываться иностранному режиссеру?

— Видите, какая страна свободная — все позволительно. Другое дело — критика. Вот «Линкольн» вышел, и теперь все ругаются: «Как вы могли себе позволить трогать наше все?» Но это полезно, я не думаю, что подлинные ценности могут быть разрушены при помощи какого-то там русского режиссера. Я думаю, что все просто подумают немножко, поразмыслят — и настоящие ценности победят, как Линкольн в фильме. Понимаете, сейчас же постепенно пропадает основная задача кино — это развлекательный жанр, но почему-то все об этом забывают. Задача кино сейчас — не развлекать, а избавляться от бронзы.

— Вот, кстати, насчет развлекательного жанра — вы же дружите с Роджером Корманом, а «Авраам Линкольн» — фактически би-муви. Это куда-то к нему отсылка?

— К нему отсылка у меня всегда в душе, она неосознанно происходит. Я думаю, что ему бы очень понравился фильм, но он его еще не видел. Вот и Тим, кстати, вспоминал кормановские фильмы в связи с нашим — фильмы, на которых он вырос. Понимаете, в них есть некоторая легкость, что ли, невыносимая легкость бытия — то, что должно быть всегда в этом искусстве. Искусство должно быть свободным от амбиций выступать в качестве последней истинной инстанции.

— А как вообще получается, что вам и на «Особо опасен» давали полную свободу, и теперь — даже в большей степени?

— Ну что поделать — свободная страна, бери сколько хочешь. Как Ельцин сказал: «Бери столько, сколько сможешь унести». Я не знаю, почему так получается, мне просто везет с партнерами, а может, просто обстоятельства так складываются. Ходят легенды, что сложно в Америке делать то, что хочешь. Это все миф, я могу подтвердить. Ты можешь делать все, что хочешь, если ты в этом уверен и если ты в состоянии слушать других людей. Когда начинаешь делать, как умеешь, это органично, а когда начинаешь воевать, конечно, происходит коллапс. А так мне было очень удобно, даже легко со студией. Ну кроме того, что «Линкольну» присвоили рейтинг «R» — то есть для детей старше шестнадцати.

— Так это же детское кино.

— Ну конечно, в этом и была главная проблема фильма. Я его планировал как детское кино, но там углядели какие-то жестокие кадры и по формальным признакам присвоили такой рейтинг. А по духу он, конечно, для детей — вся его упрощенная структура, максимально схематичные диалоги… Дети должны его смотреть и будут его смотреть. В Америке же ты покупаешь билет и идешь на тот фильм, на который хочешь, и в данном случае — я уверен — дети будут покупать билет на мультик и заворачивать в соседний зал смотреть, как их президент топором упырей гоняет.

— Говорят, кстати, что дети, когда смотрят «Линкольна», в первую очередь задаются вопросом, можно ли считать, что его чернокожий помощник — Обама.

— Ну да, а чего тут задаваться вопросом, все правильно. Чернокожий помощник Линкольна — это Обама.

— А все подумали, что Обама в самом конце появляется.

— Нет-нет, мне, кстати, действительно все говорят, что так думают — видимо, у людей это просто в подсознании заложено. Но там-то как раз не Обама, а писатель, который роман написал. Зовут его Сет Грэм-Смит, и мы его сняли в баре, со спины.

— Не могу не спросить — а вы участвовали в создании билбордов, которые на кинотеатре «Октябрь» висели? Где «Хватит пить» написано?

— Ну да, я их и придумал. Алкогольная тематика очень даже хорошо подходила под момент, это же как раз после праздников было. По-моему, праздников очень много и действительно хватит пить. Эффективная рекламная кампания была. Надо просто учиться делать все с несерьезным лицом — и рекламу, и кино. Ощущение, как будто свободы людям не хватает.

— Ну ее же правда не хватает.

— Почему? Вот мы, например, сняли фильм «Елки» — там президент России снимался, Дмитрий Медведев. Говорил замечательную фразу: «На Деда Мороза надейся, а сам не плошай». Помните? Вот то-то же. Нет ничего невозможного. Захотите — и сам президент скажет то, что вам нужно.