«Барбара» Кристиана Петцольда Теплое течение
В кино вышла «Барбара» — двенадцатый по счету и первый в российском прокате фильм Кристиана Петцольда, одного из самых заметных сегодняшних немецких режиссеров, получивший в феврале берлинского «Серебряного медведя».
ГДР, лето, тысяча девятьсот восьмидесятый год. В провинциальной больнице появляется новый доктор — строгая столичная блондинка Барбара (постоянная актриса Петцольда, замечательная Нина Хосс). Она холодна с коллегами, чуть менее холодна с пациентами и по какой-то своей, особенной траектории сосредоточенно движется отдельно от всех. В буквальном смысле: ездит на своем велосипеде по делам и в лес, с трудом принимая дружеские приглашения пересесть в комфортный автомобиль. В лесу у нее секретные свидания с богатым любовником, который передает ей деньги, контрабандные сигареты и колготки, очевидно, «оттуда», из-за Стены; там же, в лесу, она их прячет на опушке под деревянным крестом. Пока суженый готовит для нее план побега, домой к ней едва ли не каждый день приходит с обыcком неприятный человек, похожий на артиста Маковецкого (Райнер Бок). И, если в начале Барбара напоминает айсберг, проплывающий мимо всех на красивых длинных ногах (даже одевается преимущественно во все синее), то ближе к концу фильма она постепенно начинает оттаивать. Юные пациенты по возрасту годятся ей в дети и вызывают предательски сильное желание их опекать, симпатичный широкоплечий коллега (Церфельд) приглашает на рататуй и рассказывает двусмысленные истории из любимой книги — в общем, сурово хранить себя для какой-то будущей жизни женщине становится все труднее, хоть Штази и дышит ей в затылок. К моменту, когда опасный побег, организованный при помощи водолаза и небольшого черного матрасика, должен будет состояться, она настолько запутается — или, наоборот, разберется — в своих чувствах, что весь этот план опасно накренится.
«На первом плане — яркие, живые лица людей, прямо сейчас чувствующих что-то очень хорошее и важное»
«Барбару» сложно заспойлерить, по крайней мере для того, кто знаком с другими фильмами Кристиана Петцольда, — разве только удивить сообщением о том, что конец сюжета легко угадать, досмотрев кино до середины. Обычно развязки у этого режиссера чуть более холодные, чуть более изящные. В финале «Барбары» есть своя интрига, но она второстепенна, на первом плане — яркие, живые лица людей, прямо сейчас чувствующих что-то очень хорошее и важное. Более важное, чем последствия или причины этой интриги. История противостояния между слабой женщиной и нечеловеческим режимом оборачивается фильмом про любовь, а не драмой про сложную жизнь в ГДР. Сюжетная филигранность при этом немного страдает — второстепенные персонажи упрощены в угоду функциональности, а события складываются как-то слишком гладко (в невероятную встречу матери с потерянным ребенком в «Призраках», например, было поверить легче, чем в полуживую девушку, которую Барбара находит в самый ответственный момент на пороге своей квартиры). Но зато появляется почти не характерная для Петцольда смелость неаккуратно изобразить банальность человеческой теплоты, подплавив ледяную схему.
Тут хочется провести параллель между героем и автором: они, по сути, похоже решают для себя примерно один и тот же конфликт. Барбара поддается чувствам вопреки разуму, в пику окружающей атмосфере тотального контроля и недоверия начинает верить самой себе — и по большому счету в итоге делает глупость. Сколько проблем она себе из-за этого наживет, мы не узнаем, — Петцольд все-таки мастер щемящего полуоткрытого финала, пусть и с новым акцентом. «Барбара» — неожиданный для него заплыв в какие-то более теплые воды. И это, с одной стороны, причина для эстетов предъявить режиссеру претензию по поводу упрощения формы, а с другой — повод дать ему «Серебряного медведя» за режиссуру, внимательную к содержанию.