Ответы. Авдей Тер-Оганьян, художник.

Проживающий в Праге политэмигрант и художник-провокатор, оскорбивший российскую православную общественность выставкой, на которой рубили топором бумажные иконы, вместе с Зоей Черкасской открыл в московской Галерее Гельмана выставку под названием «Ольга Свиблова — говно, или Конец критического дискурса».

— Зачем вы это сделали?

— Это все назрело. И дело же не в Ольге Свибловой. Можно поменять это имя на любое другое. Речь идет о возможности критической позиции художника в рамках той реальности, в которой мы работаем. В России галереи являются основными институциями, которые финансируют искусство, без них искусство бы рухнуло. И мы попытались изобразить эту ситуацию в чистом виде. Современный художник — это художник, который критически относится к действительности. Кроме того, это все выполнено на холстах и все продается.

— Это интересно. Несмотря на всю критику арт-системы, вы не прочь продать работы подороже?

— Я выступаю против продажности искусства. Когда искусство делается только и исключительно на продажу — это отвратительно. Но так как мы живем при капитализме — что же делать, жить-то надо. Наша выставка предельно честная. Да, конечно, мы продаемся. Мы говорим о невозможности критики. Все надели майки с надписью «Ольга Свиблова — говно». Да и сама Оля может надеть эту майку. Это как раз и означает, что критический дискурс закончился.

— Вам безразлично, что о вас думают ваши коллеги-художники, на которых вы наехали этой выставкой? Вы их там называете Сральниковыми и грантососками.

— Я так думаю про них всерьез. И наверняка кто-то обиделся. Вова Сальников вот обиделся и разразился постом в ЖЖ. Если состоится разговор — почему Тер-Оганьян кого-то там назвал говном, — я готов ответить, и достаточно подробно.

— Ну тогда объясните серьезно, зачем вы назвали Ольгу Свиблову говном. Вы вообще с ней знакомы? Может, она вас чем обидела?

— Я с ней знаком давно. Последнее время никаких личных отношений у нас нет. Но мне ее деятельность кажется просто вопиющей. Вот эта чудовищная коррупция, связанная с Венецианской биеннале, когда она выставляет абсолютно никому неизвестную художницу в российском павильоне, где она куратор. Я категорически не согласен с ее выбором. Да, она выдающийся бизнесмен, она сделала фантастическую карьеру, но с точки зрения художественных достижений — по-моему, ноль просто. Да и дело-то, в общем, не в Свибловой.

— Вы в курсе, что Дарья Жукова открывает Центр современного искусства в Бахметьевском гараже? Что вы об этом думаете?

— Ну это вообще конец, мне кажется, тупик. Свиблова — это все-таки наш круг, она претендует на роль профессионала. А когда приходят такие люди — что тут говорить… Это то, что произошло с нашим поколением.

— Что произошло с вашим поколением?

— Мы полностью проиграли. Мы пытались создать новую систему искусства. Современное искусство ведь пытается изменить мир. Это программа-максимум. А программа-минимум — создать внятную картину современного искусства в России. Мы ее не создали. И сейчас вынуждены подстраиваться под то, что получилось. Искусство в России, на мой взгляд, рассыпалось. Его нет. Раньше оно существовало в подполье — сейчас его совсем нет. Новые художники — это вообще какая-то другая профессия. Их можно называть разве что дизайнерами. Коммерческое искусство прет в полный рост. Прекрасного художника Кабакова или Дубосарского с Виноградовым эта система заставила воспроизводить бесконечные картины и инсталляции, которые в современном контексте просто теряют смысл. Никакой критичности там нет.

— Современность вас не устраивает. А какое место или время вам кажется более приспособленным для художника? У вас есть мечта?

— Если говорить о мечте, то хотелось бы, чтобы произошла революция. В идеале должна быть свергнута власть капиталистов. Но как это сделать, я лично не знаю.