Японцы относятся к Чебурашке крайне трепетно — и голоса в мультфильме тоже хотели сохранить русские. Как рассказывает Михаил Алдашин, озвучивали новую версию Лариса Брохман и Владимир Ферапонтов, певший за Гену песни в оригинальной версии «Чебурашки» и умерший за два года до того, как японский мультфильм был готов
— Как вы попали в японского «Чебурашку»?
— У нас еще за несколько лет до японцев возникла идея сделать полнометражный фильм о Чебурашке в России — но история завалилась. Потом ко мне обратились японцы, которые взялись за проект серьезно, я стал их консультировать. Начал с того, что отредактировал сценарий: нужно было поправить какие-то вещи, которых в оригинальном качановском фильме быть не могло. Например, что крокодил Гена не может влюбиться в девочку. Вот мы же с вами понимаем — почему? Нет, есть, конечно, такие люди, которые Гену с Чебурашкой в какой-то связи подозревают, дескать, неспроста они, такие странные и одинокие, вместе живут.
— Откуда у них вообще взялась такая идея?
— В Японии любят «Чебурашку» и «Варежку», делают всякие игрушки, книжки или вот кружки, где вместо ручки — уши Чебурашки. Зрители там есть. Но кино старое, картинка старая, они и решили ее освежить. С технической точки зрения — это как если бы Михалков взял и кадр за кадром переснял фильм Куросавы в формате HD. Если отвлечься от Михалкова — они сделали русское кино гораздо лучше, чем если бы русские попытались снять японское кино.
— Ну вот был же «Первый отряд»?
— Так его же как раз рисовали не в России, а в Японии.
— Там новые герои появились. Девочка Маша — кто это?
— Японцы сделали три фильма: первый — это полностью воспроизведенный фильм Качанова. Следующие два — оригинальные. Маша — девочка, которая хочет в странствующем цирке работать.
— А технически как это все происходило?
— Во-первых, надо сказать: это настоящее кукольное кино, притом сделанное с невероятной любовью и тщательностью. Вот ваш критик Волобуев, который фильм в Каннах смотрел, написал, что это трехмерная компьютерная анимация, — ничего подобного. Кукол сделали в Корее, подошли к вопросу с небывалой серьезностью: например, когда мы связывались по скайпу, корейцы с волнением показывали мне сделанные деревья — похожи ли на русские? Я им советы давал: набросать листочков на асфальт; объяснял, что у нас осенью на тротуарах много листвы и это очень красиво. Или бордюр просил сделать не такой идеальный, можно и покривее. Но главное — корейские кукольники хотели все знать про внутренний мир Чебурашки, им важно было понимать, что он чувствует.
— И что вы отвечали?
— Что это маленькое, глупое и добродушное существо, не нужно во все так сильно вникать.
— Раз вокруг Чебурашки существует такой культ — может быть, имеет смысл его как-то капитализировать? На «Союзмультфильме» сохранились какие-то оригинальные куклы, есть ли что-то вроде музея Чебурашки?
— Насколько мне известно, ничего подобного на «Союзмультфильме» нет. Это в Японии есть музей студии Ghibli — где у ворот гостей встречает Тоторо, а внутри воспроизведены интерьеры Ходячего замка Хаула — и ты будто попадаешь в мир Миядзаки. Я сам там не был, мне Норштейн рассказывал. Это очень круто — и совершенно непонятно, почему у нас не могут сделать ничего подобного. Это же не только интересно, но и с точки зрения бизнеса явно будет работать — непонятно, почему дети ездят в Диснейленд, но не могут попасть, скажем, в музей мультфильмов Качанова, Хитрука, Норштейна, Назарова и других