Милла Йовович в «Выкрутасах» Лилу спускается в ад

Как в самом закоренелом грешнике скрыта божья искра, так в бекмамбетовских «Выкрутасах» есть два момента чистейшего, абсолютного кинематографа. Первый — сцена, где Милла Йовович крушит пылесосом советский свадебный стол: сносит со скатерти закуски, салаты, спонсорский алкоголь — сцена длится примерно 4 секунды. Второй момент — та же Милла в подвенечном платье бьет ногой по мячу — еще 2 секунды. Эти шесть мимолетных, но безупречных в эстетическом смысле мгновений, обрамлены полуторачасовым фильмом, просмотр которого не то чтобы невозможен, но требует определенного мужества.

Хабенский — учитель из провинции, рвется в Москву к невесте, но, во-первых, есть Ургант (бывший жених), во-вторых — депутат из «Единой России» отобрал паспорт и заставляет делать футбольную команду из беспризорников. Социальный расклад, как всегда у Бекмамбетова, наглядный, но смутный: Ургант вроде при деньгах, Хабенский бедный, Милла — просто девушка. Свадьбу играют с олигархическим размахом, во дворце с канделябрами. Беспризорники вымазаны гримом и демонстрируют паркур (сцены матчей слизаны из «Шаолиньского футбола», но это уж как водится). Сценарий непостижимым образом подписан великим Резо Габриадзе, постановщик — Габриадзе-младший, рекламщик с 20-летним стажем, а до того — скрипач из «Кин-дза-дзы». Но «Выкрутасы» настолько неотличимы от остальной бекмамбетовской продукции, что странно предъявлять претензии непосредственным исполнителям.

Хрестоматийный пример из набоковской лекции о пошлости — рекламный ролик, где идеальная семья радуется холодильнику, как второму пришествию, — от частого цитирования сам давно перешел в разряд пошлости, но нельзя не отметить — у Набокова, с опережением на полвека, описано именно то, чем сегодня занимается Бекмамбетов. Это кино больших чистых эмоций, вызванных непонятно чем. Герои через две минуты на третью испытывают прилив счастья, при этом  невозможно понять, чему они радуются. Взять сцену знакомства — Йовович сбивает Хабенского на BMW, тот чуть-чуть кривляется, в следующем кадре они уже мчат в вихре чувств по летней Москве. Под эсэмэской от оставленного на обочине Урганта: «Эй, ты чего?»  — хочется подписаться. В самом деле, чего это она?

Это не глупость и не неумение — пусть не утешают себя начитанные люди с небольшими зарплатами — это высочайший профессионализм. Как всеми презираемая (и исправно кормящая изрядную часть постиндустриального мира) реклама холодильников и пепси-колы, бекмамбетовские проекты живы не драматургией, а примитивными, но действенными нейролингвистическими приемами. Зритель воспринимается как павловский кот, которому, как колбасу, мечут что-то, похожее на то, что он вроде как любит. А любит он футбол (вот мяч) и чтоб красиво (вот закат, вот потолок с позолотой). И советское кино, особенно Рязанова (о'кей, вот закадровый голос под Яковлева, герой — рохля, героиня — Надя). Что Рязанов не золотил потолки в брежневских двушках, а самые народные его фильмы, включая «Служебный роман» и «Иронию судьбы», — трагикомедии, это, в общем, деталь. Бекмамбетов сует те же типажи в жирно обставленное безвоздушное пространство, дергает им руки и ноги, чтоб были как живые, минимальное узнавание есть — большего не надо. Что герой не делает вообще ничего, чтоб заслужить свое счастье — максимум пучит глаза и сглатывает слюну (мастерство, с которым обаятельный петербуржец Хабенский делает себе такое лицо, конечно, пугает), — тоже не сценарный просчет, а гениальное маркетинговое попадание. Фильм будто шепчет аудитории: ты сиди, все будет, мы привезем — пылесос, футбольный кубок, Миллу.

Cмешно, конечно, что «Елки», сделанные той же командой, сошли с экранов всего месяц назад, и там уже было — голос за кадром, смех без причины, инфографика с летящей над страной эсэмэской. Но Бекмамбетов фасует одно и то же не потому, что не может придумать другое (по «Дозорам» и «Wanted» видно, что с фантазией у него все в порядке), а потому что ну зачем коту новое — вчера ел, сегодня то же поест.

На этот подход странно обижаться — как у честного рекламщика, отношения Бекмамбетова со зрителем заканчиваются не с финальными титрами, а в момент покупки билета. Его, как стиральный порошок, все приобретают, но никто не любит, кроме, понятно, директоров кинотеатров. Он и не ищет любви, это ненадежная инвестиция. «Wanted» потому был удачным фильмом, что там постулировалась очевидно близкая автору мысль про деление человечества на волков и овец (впору вспомнить, что оригинальный комикс заканчивался словами: «Вот с таким лицом я буду трахать вас в задницу» — все-таки жаль, что в сценарии перефразировали). Бекмамбетов, конечно же, волк, особенно это видно, когда, накинув овчинку, он начинает рассказывать, что счастье не в деньгах, а девушки на BMW сплошь и рядом бросают солидных ухажеров ради сорокалетних балбесов, мастерящих им обручальные кольца из проволочки (в «Выкрутасах» есть и такой момент). Нет, конечно, бывает и так, никто не против бескорыстной любви с первого взгляда, но если хочешь разувериться в чем-то — напиши это на рекламном щите.

Возвращаясь к Милле, для в меру разборчивой богини 35 лет все это — вряд ли такой уж трагичный культурный опыт. Что-то подсказывает, она не расстроится, даже если ей рассказать, что в рекламе для привлечения внимания из фамилий артистов составили слово «х...». Не, ну правда, у нее половина фильмов  — про зомби; подумаешь, Хабенский с Ургантом. Другое дело, что в ее присутствии за эти резиновые лица и шутки про понос как-то особенно стыдно. Как за противных соседей, к которым, в общем, привык, но которые высыпали на лестницу именно в тот момент, когда к тебе в гости приехала девушка мечты. Ах, так она не к тебе, она к ним приехала — черт, вот это, правда, неловкая ситуация.